Наследство в глухой провинции
Шрифт:
— Не отставайте!.. — услышала я. — Тут развилка, надо взять вправо.
Понятное дело, что здесь не было смысла останавливаться, слишком уж крут был обрыв к озеру, которое и впрямь в лучах утреннего солнца казалось насыщенно–синим.
Наверняка оно было немаленьким, но отсюда, сверху, таковым вовсе не казалось. И выглядело геометрически овальным, будто искусственным водоемом, подкрашенным аквамарином.
Крутой берег озера по всей длине этого синего овала порос соснами. И они казались как
Друзья Федора были правы — такая красота может заворожить кого угодно.
— Поехали, папа, — затеребила Лера Федора, как и я остолбеневшего от захватывающей дух картины. — Передние машины уже не видно.
— Да куда они денутся, — легкомысленно отмахнулся он, но за руль уселся.
Мы медленно двинулись дальше.
— Ну как? — Федор обернулся к нам, словно призывая оценить дело рук своих.
— Супер! — восхитилась Лера.
— Лучше и не скажешь, — отозвалась я, пряча улыбку.
Глава девятнадцатая
Мы проехали по узкой дороге этого холмистого гребня и опять углубились в лес, на этот раз довольно редкий, с высоченными соснами по краям фунтовой дороги, явно проложенной по лесу с помощью топора и пилы.
Дорога зацепила краем сосновый лес и плавно разделилась: одна половина потянулась дальше через бор, а другая более узким ответвлением спустилась на неширокий пологий берег.
Люди из первых двух машин уже вылезли и хлопотали, вытаскивая пожитки.
Со взрослыми оказались и дети: мальчик лет двенадцати и девушка примерно возраста Валерии. Девчонки посмотрели друг на друга, презрительно хмыкнули в унисон и отвернулись в разные стороны.
— Так я и знала, что Ларионовы возьмут свою мерзкую Оксану! — прошептала для меня Лера, почти не разжимая губ.
— А что же она такого мерзкого сделала?
— Потом, вечером, расскажу тебе, — проговорила Лера, нарочно глядя вдаль через озеро, как если бы тема ее ничуть не интересовала. — Долгая история.
Поодаль от воды лежал огромный камень, на который уже карабкался парнишка, а рядом с камнем виднелись следы прежнего кострища. Теперь какой–то мужчина хлопотал там насчет костра.
— Знакомьтесь, моя невеста Лариса, — громко сказал Федор.
Тот, что у костра, приветственно помахал здоровенным сучком.
— Можете собирать хворост, нам нужны хворостовики!
— Хворостишки! — хихикнула Лера.
Она держалась подле меня, и я была ей за это благодарна, потому что Федор, произнеся слова знакомства, тут же куда–то исчез, оставив меня с незнакомыми людьми.
— Очень приятно, — почти в один голос сказали две женщины, одна из которых тащила из рюкзака складной стульчик, а вторая дорезала лук в огромную кастрюлю с мясом.
Пара помоложе тоже помахала нам с обрыва, нависшего над берегом несколько дальше, и мужчина, карабкавшийся к ним, обернулся на ходу:
— За столом познакомимся!
Федор говорил, что они со своими коллегами решили организовать пикник в складчину и каждый по списку закупал то, что кому досталось. Какая–то семейная пара резала и мариновала мясо на шашлык, кто–то отвечал за салаты.
Меня, как гостью, решили от хлопот освободить, и теперь, чувствуя себя не у дел, я поднялась по косогору и увидела Федора, который присоединился к своему товарищу и рубил сучья для костра. Леру послали за водой к какому–то ручью поблизости с парнишкой по имени Кирилл, а я решила погулять поблизости, набрать цветов для импровизированного стола. Как я поняла, им должна была стать гладкая каменная плита, теперь далеко выступавшая из озера, отполированная до блеска его водами.
На всякий случай я крикнула уже сверху:
— Федя, я погуляю немного.
— Только недолго, — отозвался он, — у нас почти все готово. Смотри не опоздай, а то голодной останешься.
На косогоре тоже была вполне приличная ровная полянка, но компании больше нравилось жарить шашлык у воды.
Я увидела удаляющиеся фигуры Леры и Кирилла и решила пойти в другую сторону. Слегка углубиться в лес, но так, чтобы слышать голоса остальных или держать их в поле зрения.
С этой стороны к сосновому бору подступал смешанный лес, и вдалеке я увидела какое–то дерево, цветущее изумительным розовым с фиолетовым цветом. Это было совсем рядом, рукой подать.
Я оглянулась: пара, которая махала нам с обрыва, шла обратно, и в руках у них были сочные ярко–желтые цветы, похожие на культурные ирисы, разве что необычного цвета.
Кажется, меня опередили и мою идею нагло похитили. Но ничего, вон те сиреневые веточки метрах в ста отсюда ничуть не хуже. И я ускорила шаги.
Вот оно, деревце. От восхищения я ничего вокруг не видела и не слышала. Оно еще и пахло! Я потянула к носу ближайшую веточку, и в ту же минуту что–то так сильно сдавило мне горло, что у меня потемнело в глазах.
— Только попробуй пикнуть, — сказал мне в ухо странно знакомый голос, — и я сломаю тебе шею. Читала небось, легкое движение руки против часовой стрелки, хруст — и вечная память.
Мужчина — а голос был мужской, как и сильные большие руки, и вообще все ухватки — тащил меня куда–то, причем спиной вперед, и продолжал запугивать, не выпуская из рук мою несчастную лебединую шею.
Нет, я не запаниковала, духом не пала, но не потому, что была такая уж смелая. Я попросту не верила, что со мной может случиться что–то плохое. Не людоед же он, в конце концов.