Насмешка
Шрифт:
Но ласс Ренваль казался довольным. Он широко улыбнулся, подставляя лицо летнему солнцу. Лиаль поджала губы и отвернулась, не желая видеть довольство на лице своего супруга. Благородная лаисса вздохнула, невольно вспоминая позапрошлое лето. Тогда она еще в глаза не видела никакого наместника. Он оставался для девушки чем-то далеким и туманным. На свои пиры ее отца и брата ласс Ренваль не звал, к ним в замок не наведывался, и Лиаль наслаждалась жизнью. Ее баловали все: от замковой прачки, до отца-служителя. Можно ли было устоять сначала перед прелестнейшим дитя, а после перед красавицей, в которую превратилась юная госпожа.
Соседние лассы едва не дрались за честь преподнести прекрасной лаиссе дар на турнирах, куда отец начал брать дочь, когда она стояла на пороге брачного возраста. На турнирах ей посвящали победы, рвались в замок Магинбьорн, отыскивая всевозможные предлоги. Барды складывали в ее честь баллады, распевая их под стенами замка и разнося по свету. Лиаль привыкла быть в центре внимания, она быстро перестала стесняться мужского поклонения, тем более что брат с упоением и веселыми дополнениями рассказывал ей о тех мужчинах, которые добивались благосклонности юной лаиссы. Быть первой красавицей Провинции Нест оказалось приятным. Гордыня успела пустить свои корни в сердце девушки, и расплата не замедлила явиться в лице наместника, не ставшим исключением среди жертв чар юной лаиссы.
Это тоже был турнир, устроенный одним из последних теплых летних дней два года назад. В Дьот — столицу провинции собрались многие благородные лассы, везя с собой дочерей и сестер. Где, как не на зрелищах можно показать лаисс, достигших или уже достигавших брачного возраста. Турниры давно стали своеобразным местом для смотрин. Благородных лаисс наряжали, украшали драгоценностями и старались привлечь к ним внимание, демонстрируя, словно товар на ярмарке. Отцы платили бардам, слагавшим песни об их дочерях, и те воспевали благородных девиц, громогласно объявляя о скромности, красоте и прочих достоинствах даже самой невзрачной девушки. Заинтересованные лассы искали повод подойти к отцу воспетой дамы, рассматривали ее, а дальше уже зависело от вкусов благородного ласса и приданного, которое давал отец за свою дочь.
Лиаль Магинбьорн явилась на тот турнир одетой просто и без изысков — они ей были ни к чему. Но эта простота привлекала к ней больше внимания, чем парча и бархат, в которых страдали другие юные лаиссы, сидя на солнцепеке. И песен в честь Лиаль никто не оплачивал, они и без того ходили в народе. Потому посмотреть на красавицу спешили многие, находя, что барды не лгали, превознося девицу.
Вокруг семейства Магинбьорн, словно пчелы вокруг цветка, вились благородные лассы, стремясь сблизиться с братом красавицы Лиаль, понравиться ее отцу и добиться благосклонной улыбки самой девушки. Она дарила легкие улыбки многим, но не давала, ни надежд, ни даже повода к ним. Вежливая, милая, но бойкая на язык, если выпадала на то надобность, лаисса Магинбьорн ранила мужские души своим прохладным взглядом, и неоднократно слышала жаркий шепот: «Жестокая».
Ласс Ландр Ренваль появился на ристалище последним. Он не стремился подойти к семейству Магинбьорн, но, увидев Лиаль, уже не сводил с нее взгляда. Это девушка так же приняла, как данность. Подобное ей было знакомо. Слегка склонив голову в приветственном поклоне, лаисса перевела взгляд на арену, и уже не отводила его от поединщиков. Однако взгляд наместника жег девушку, заставляя чувствовать себя неуютно. Но Лиаль принудила себя не дергаться и не смотреть в его сторону. Хищное лицо мужчины ее немного напугало, но уж никак не понравилось.
Многие лассы в тот день провозглашали ее прекраснейшей из женщин, посвящая ей свои победы и преподнося награды, полученные за поединок. Старший ласс Магинбьорн сиял, как начищенный золотой, свысока поглядывая на других отцов, досадливо морщившихся от каждого нового восклицания. Ригнард посмеивался, нашептывая сестре колкости об ее поклонниках. И по наместнику он так же не забыл пройтись.
Брат и сестра были одинаково остры на язык, за что их побаивались соседские дети. Они всегда были дружны, никогда не спорили и не ругались. Ригн защищал сестру, она прикрывала его шалости. Если кто обижал одного из них, второй немедля спешил с ответом обидчику. Правда, с возрастом отпрыски ласса Магинбьорна стали спокойней. Ригнард возмужал, увлекся ратным искусством и девушками. Лиа превратилась в красавицу, из-за которой болели сердца не только соседних лассов, но и простых парней. Однако это не мешало брату и сестре оставаться по-прежнему друзьями. Да и бойкость их языков никуда не делась.
На том турнире наместник так и не подошел к Магинбьорнам, что опечалило и раздосадовало старшего ласса. Отец тоже заметил взгляды Ренваля на свою дочь. Он даже высказал Лиаль, что стоило бы и улыбнуться столь высокородному мужу, коли уж он обратил внимание на скромную дочь мелкопоместного ласса.
— Если ты сможешь увлечь такого закоренелого холостяка, как наш наместник, то о лучшем супруге и мечтать не стоит, — выговаривал ласс Магинбьорн дочери.
— Он некрасивый, — фыркнула Лиа. — И старый.
— Да, не юнец сопливый! — воскликнул ласс Сигард. — Но в самом расцвете своей силы.
— Значит, вскоре силы покинут наместника, — усмехнулся Ригн.
— Я тебя кнутом отхожу, мальчишка, и посмотрим, насколько я бессилен, — пригрозил отец своему наследнику.
Брат с сестрой переглянулись, дружно закатили глаза и больше о наместнике не разговаривали. Да он и не давал о себе знать. Даже старший ласс Магинбьорн успокоился, перестав сокрушаться по поводу глупости и недальновидности своей наивной дочери. Он вновь присматривался к дворянам попроще, выискивая более выгодного супруга для Лиаль. Сама же Лиа продолжала наслаждаться жизнью, беззаботно проводя дни в маленьких шалостях и развлечениях.
А осенью прибыл гонец наместника с приглашением на пир и празднества в честь своего дня рождения. Подобной чести ласс Магинбьорн удостоился впервые. Это всколыхнуло, уже было, угасшие чаяния. Он с особым тщанием и придирчивостью следил за приглашенным портным, пошившим наряд, равный которому Лиа еще не надевала. Она была в восторге, долго кружась перед зеркалом под насмешливым взглядом брата.
— Ты всех сразишь, сестрица, — произнес Ригн.
— Все уже сражены, скучно, — отмахнулась девушка. Живо развернулась к брату и спросила, не пряча блеска в глазах. — Как думаешь, на пиру наместника будет весело?
— Даже не сомневаюсь, — Ригнард подошел к ней и окинул задумчивым взглядом. — Только, боюсь, тебе придется терпеть самого наместника.
Лиаль легкомысленно махнула ручкой.
— Обломает зубы.
Ригн покачал головой, но больше ничего говорить не стал. Сестра поцеловала его в щеку и выгнала из своих покоев, желая переодеться. С того дня, как в замке появился гонец, все встало с ног на голову. Отец находился в возбужденном состоянии, то и дело, поучая дочь, как ей должно вести себя. Вернулись учителя танцев и этикета. Отец-служитель читал девушке проповеди о скромности и покорности. Ригн так же выслушивал проповеди о должном поведении, которому обязан следовать благородный ласс, о вреде острословия, а так же нравоучения от отца, велевшего не лезть к сестре и не внушать ей крамольных мыслей.