Настанет день
Шрифт:
Томас взглянул на нее, потом на Квентина Финна, потом снова на нее, потом на Коннора:
— Ты собиралась выйти замуж за моего сына. И довести нас до такого стыда? Опозорить мое имя? Этот дом, где тебе давали кров, пищу, обращались с тобой так, словно ты — часть нашей семьи? Как ты посмела?
Нора посмотрела ему прямо в глаза, у нее наконец потекли слезы.
— Как я посмела? Да этот дом — гробница для мальчика. — Она показала в сторону комнаты Джо. — Он это каждый день чувствует. Я о нем заботилась, потому что он даже собственную мать толком не знает. Она…
Эллен Коглин встала из-за стола и осталась стоять, положив руку на спинку стула.
— Замолчи, — велел Томас Коглин. — Замолчи, нечисть.
— Шлюха, — бросил Коннор. — Грязная шлюха.
— О господи, — проговорила Эллен Коглин. — Перестаньте. Перестаньте!
В столовую вошел Джо. Непонимающе посмотрел на всех.
— Что? — спросил он. — Что такое?
— Сейчас же покинь этот дом, — приказал Томас Норе.
Финн улыбнулся.
— Папа, — произнес Дэнни.
Но отец уже дошел до такого состояния, в каком его редко кто видел. Он указал пальцем на Дэнни, даже не глядя на него:
— Ты пьян. Иди домой.
— Что случилось? — хрипло спросил Джо. — Почему все орут?
— Отправляйся в постель, — распорядился Коннор.
Эллен Коглин указала младшему сыну на дверь, но тот проигнорировал ее жест. Он посмотрел на Нору:
— Почему все орут?
— Идем, женщина, — проговорил Квентин Финн.
Нора обратилась к Томасу:
— Не делайте этого.
— Я сказал — замолчи.
— Пап, — не унимался Джо, — почему все орут?
— Слушайте… — проговорил Дэнни.
Квентин Финн решительными шагами подошел к Норе и сдернул ее со стула за волосы.
Джо взвыл, Эллен Коглин запричитала, а Томас произнес:
— Успокойтесь все.
— Она моя жена. — Квентин волок Нору по полу.
Джо кинулся к нему, но Коннор поймал его, и Джо заколотил его кулаками по груди и плечам. Мать упала на стул и громко зарыдала, вознося молитвы Пресвятой Деве.
Квентин подтащил Нору к себе, прижал ее щеку к своей и буркнул:
— Собрал бы кто ее вещички, а?
Отец выставил ладонь и крикнул: «Нет!» — пытаясь остановить Дэнни, который в секунду обогнул стол и обрушил стакан со скотчем на затылок Квентина Финна.
Кто-то еще завопил: «Дэнни!» — может быть, мать, или Нора, или даже Джо, но он уже подцепил Квентина Финна за надбровные дуги и со всей силы жахнул его темечком о притолоку столовой. Кто-то повис на нем сзади, но тут же его отпустил, когда он вышвырнул Финна в коридор и поволок его к входной двери. Джо ее, видимо, оставил незапертой, потому что она широко распахнулась, когда в нее угодила голова Квентина, и тот вылетел в ночь. Проехав грудью по ступенькам, он смел с них свежевыпавший снег и грохнулся на тротуар, на который быстро падали крупные снежинки. Сотрясение было знатное, и Дэнни удивился, как еще этот тип, поднявшись на ноги, сумел сделать несколько шагов, размахивая руками, прежде чем поскользнулся и растянулся на мостовой, подвернув колено.
Дэнни спустился по ступенькам, осторожно, потому что крыльцо было железное, а снег — рыхлый и скользкий. На тротуаре виднелись полосы жидкой грязи, там, где у Финна разъехались ноги, и Дэнни поймал его взгляд: Финн уже поднимался.
— А теперь повеселимся, — сказал Дэнни. — Беги.
Отец схватил его за плечо, развернул к себе, и Дэнни увидел в глазах отца то, чего никогда не видел раньше: неуверенность, даже страх.
— Оставь его, — произнес отец.
Мать оказалась у двери как раз в тот момент, когда Дэнни поднял отца за лацканы и отнес к ближайшему дереву.
— Господи, Дэнни! — донесся голос Коннора с крыльца, а башмаки Квентина Финна уже шлепали по снежному месиву посреди Кей-стрит.
Дэнни посмотрел отцу в лицо, слегка прижав его спиной к дереву:
— Ты дашь ей собрать вещи.
— Эйден, тебе нужно прийти в себя.
— Позволишь ей взять все, что ей надо. Это не обсуждается, сэр.
Отец долго смотрел на него и наконец прикрыл глаза, что Дэнни счел знаком согласия.
Дэнни поставил отца на землю. В дверях появилась Нора, на виске у нее была царапина от ногтей Квентина Финна. Она встретилась взглядом с Дэнни. Он отвернулся.
Он издал смешок, удививший его самого, и припустил по Кей-стрит. У Финна была фора квартала в два, но Дэнни побежал ему наперерез, перепрыгивая через заборы, как мальчишка-сорванец. Он знал, что Финну нет другого пути, кроме как к трамвайной остановке. Вылетел из переулка и накинулся на него посреди Восточной Пятой.
Над улицей сверкали рождественские гирлянды, в окнах горели свечи. Квентин силился отбиваться, но Дэнни нанес ему серию боковых в обе скулы, потом — шквал прямых в корпус и под конец с хрустом сломал ему два ребра, справа и слева. Квентин попытался убежать, но Дэнни снова поймал его за пальто и, раскрутив вокруг себя, треснул о фонарный столб. Затем уселся на рухнувшего навзничь Квентина верхом, несколькими ударами сломал ему челюсти, нос и еще парочку ребер.
Финн скулил. Финн умолял. Финн повторял: «Больше не надо, больше не надо».
Только почувствовав, что у самого руки уже разбиты до боли, Дэнни остановился и вытер костяшки пальцев о пальто поверженного противника. Потом начал втирать ему снег в лицо, пока у Финна не раскрылись глаза.
Дэнни продышался.
— Я не выходил из себя с восемнадцатилетнего возраста. Восемь лет. Почти девять…
Он вздохнул и стал смотреть на улицу, на снег, на огни.
— Я… тебя… не буду… бешпокоить, — произнес Квентин разбитым ртом.
Дэнни рассмеялся:
— Что-что?
— Я… прошто хочу… ж-жабрать… швою… ж-жену.
Дэнни взял Финна за уши и слегка постучал головой о булыжную мостовую.
— Как только выпишешься из больницы для бедных, сядешь на корабль и покинешь мою страну, — сказал он. — А если останешься, я оформлю нападение на сотрудника полиции. Видишь эти окошки? За половиной из них живут копы. Хочешь сцепиться с Бостонским управлением полиции, Квентин? Просидеть десять лет в американской тюрьме?