Настанет день
Шрифт:
— Ну ты и дал.
— Спасибо, — крикнул Дэнни в ответ.
— Не за что. — Марк принужденно улыбнулся. Снова наклонился к нему: — А что будет, если у нас не получится, Дэн? Ты об этом подумал?
Дэнни посмотрел на этих людей, их лица лоснились от пота, кто-то тянул руку через Марка, чтобы похлопать Дэнни по плечу, чтобы поднять стакан в его честь. Восторг? Елки-палки, да он сейчас чувствует то же самое, что должны чувствовать короли. Короли, генералы, львы.
— У нас получится.
— Чертовски на это надеюсь.
Несколько дней спустя Дэнни выпивал с Эдди Маккенной в баре отеля «Паркер-хаус». Им посчастливилось найти свободные кресла у очага в этот промозглый вечер с мрачными порывами ветра, от которых дрожали оконные рамы.
— Есть что-нибудь о новом комиссаре?
Маккенна повертел стакан:
— А-а, лакей этих долбаных «браминов», уж поверь мне. Прожженная шлюха, которая нарядилась девственницей, вот он кто. Ты знаешь, что в прошлом году он наехал на самого кардинала О’Коннела?
— Что?
Маккенна кивнул:
— На последнем съезде республиканцев внес законопроект — полностью лишить приходские школы государственного финансирования. Принялись за нашу религию. Для этих богатеев нет ничего святого.
— Так что повышение зарплаты…
— О повышении зарплаты я бы даже и не заикался.
Дэнни подумал обо всех этих людях, несколько дней назад скандировавших в Фэй-холле его имя, и подавил в себе желание ударить по чему-нибудь кулаком. Они же почти добились своего. Почти добились.
Он сказал:
— В ближайшие три дня я встречусь с Кёртисом и мэром.
Маккенна покачал головой:
— При смене режима один выход — пригнуть голову.
— А если я не могу?
— Тогда готовься к тому, что в ней появится еще одна дырка.
Дэнни увиделся с Марком Дентоном, чтобы обсудить предстоящую встречу с мэром Питерсом и комиссаром Кёртисом. Они расположились за столиком в баре на Конгресс-стрит. В этой забегаловке, столь любимой полицейскими, их быстро оставили в покое, чувствуя, что в руках у Марка и Дэнни — ключи к их будущей судьбе.
— Повышения на двести в год уже недостаточно, — заметил Марк.
— Знаю, — отозвался Дэнни; за последние полгода стоимость жизни так резко возросла, что эта прибавка, обещанная еще до войны, теперь дотянет ребят лишь до уровня бедности, с которого они скатились. — А если мы попросим триста?
Марк потер лоб:
— Рискованно. Они могут встретиться с прессой раньше нашего и обвинить нас в жадности. А события в Монреале не укрепляют наши позиции.
Дэнни перебрал многочисленные бумаги, которые Дентон высыпал на стол:
— Но цифры же на нашей стороне.
Он показал статью из «Трэвелера», которую вырезал на прошлой неделе: о том, как подскочили цены на уголь, масло, молоко, общественный транспорт.
— А если мы попросим триста, а они упрутся на двухстах?
Дэнни вздохнул и тоже потер лоб.
— Мы с ходу выдвинем им предложение. А когда они заартачатся, можем съехать до двухсот пятидесяти для ветеранов и двухсот десяти для новичков. Установим шкалу.
Марк глотнул пива, худшего в городе, зато самого дешевого. Тыльной стороной кисти стер пену с верхней губы и снова взглянул на вырезку из «Трэвелера»:
— Может и сработать, может и не сработать. А если они просто откажут? Заявят, что денег нет ни цента?
— Тогда поднимем вопрос о ведомственном магазине. Спросим, нормально это — что полисмен вынужден сам платить за свой китель, шинель, оружие, пули? Каким образом, по их мнению, патрульный-первогодок может получать зарплату на уровне девятьсот пятого года, покупать на свои деньги экипировку да еще и кормить детей?
— Про детей мне нравится. — Марк улыбнулся. — Сыграем на этом, если попадутся репортеры.
Дэнни кивнул:
— И вот еще что. Надо сократить среднюю рабочую неделю на десять часов и платить надбавку за экстренные вызовы. В ближайший месяц через наши края поедет президент, верно? Прибудет из Франции, сойдет с корабля и торжественно двинется по этим улицам. И ты ведь знаешь, они сгонят на мероприятие всех копов до единого, не глядя на то, отработали они свою неделю или нет. Давай потребуем, чтобы за экстренные вызовы платили надбавку.
— Этим мы их страшно разозлим.
— Именно. А пока они будут злиться, мы объявим, что воздержимся от всех этих требований, если они просто обеспечат нам обещанную прибавку плюс компенсацию за повышение прожиточного минимума.
Марк попивал пиво, глядя в сереющие окна, за которыми шел снег.
— А еще — нарушение санитарных норм, — произнес он. — Вчера вечером я видел в Девятом участке крыс, которых, по-моему, даже пуля не возьмет. Думаю, ты прав. — Он чокнулся с Дэнни. — Только имей в виду, они не скажут «да» завтра же. Когда мы встретимся с прессой, будем вести себя осторожно. Мол, есть некоторые подвижки. Заметим, что Питерс и Кёртис — отличные ребята, которые честно пытаются помочь нам решить вопрос с ведомственным магазином. Тут журналисты спросят…
— «Что за вопрос с ведомственным магазином?» — Дэнни улыбнулся.
— Именно. То же самое — со стоимостью жизни. Мы, мол, знаем, что мэр Питерс твердо намерен заняться сокращением разрыва между тем, что зарабатывают наши люди, и высокими ценами на уголь.
— Неплохо, — согласился Дэнни, — но наш козырь — дети.
Марк усмехнулся:
— Вот ты и начал схватывать.
— Не забывай, — Дэнни поднял стакан, — я все-таки сын своего отца.