Настанет день
Шрифт:
— Нет, — ответил Лютер. — Словно к этому очень даже привыкла.
— Вот как.
— Уж простите.
— Да нет. Наоборот, спасибо. Эдди на тебя еще не кинулся?
— Он мне дал знать, что вышел на охоту. Хоть и не объяснил, что да как.
— Ладно. Если начнет…
— Я вам сообщу.
— Что ты о ней думаешь?
— О Норе?
— Да.
— По-моему, она слишком для вас хороша.
Хохотал Дэнни оглушительно. Можно было подумать, что у тебя бомба под ногами взрывается.
— Ты так считаешь?
— Просто личное мнение.
— Доброй ночи, Лютер.
— Доброй ночи, Дэнни.
Одной из Нориных тайн было то, что она курит. Лютер застукал ее за этим делом вскорости после того, как попал к Коглинам, и с тех пор они повадились потихоньку дымить вместе, пока миссис Эллен Коглин в ванной прихорашивалась к обеду, но задолго до того, как со службы вернутся мистер Коннор или капитан.
И вот однажды, среди дня, когда они покуривали, Лютер снова у нее спросил про Дэнни.
— А что Дэнни?
— Ты говорила, что ты от него бежишь.
— Я так сказала?
— Ага.
— Я была трезвая?
— Тогда, на кухне.
— О-о. — Она пожала плечами, выдыхая дым. — Ну, может, это он убежал от меня.
— А?
Глаза у нее сверкнули.
— Хочешь узнать кое-что про своего Эйдена? Такое, о чем никогда бы не догадался?
Лютер отлично понимал, что в таких случаях лучший друг — молчание.
Нора выпустила еще одну струю дыма, на сей раз — быстро и как-то ожесточенно.
— С виду он настоящий бунтарь, да? Такой независимый, такой свободомыслящий, правда ведь? — Она покачала головой, затянулась. — Но это не так. Оказалось, он вовсе, вовсе не такой. — Она посмотрела на Лютера, на лице у нее забрезжила вымученная улыбка. — Как выяснилось, он не может ужиться с моим прошлым, с тем, которым ты так интересуешься. Ему нужна «респектабельность» — кажется, именно это слово он употребил. Ну а со мной о ней, конечно, пришлось бы позабыть.
— Но мистер Коннор, сдается мне, совсем не из тех…
Она покачала головой:
— Мистер Коннор ничегошеньки не знает о моем прошлом. Только Дэнни знает. Сам видишь, это знание нас обоих сожгло. — Она с усилием улыбнулась и затоптала папиросу; подняла окурок с крыльца, спрятала в карман фартука. — На сегодня достаточно вопросов, мистер Лоуренс?
Он кивнул.
— Как ее зовут? — тут же спросила она.
Он встретился с ней взглядом:
— Лайла.
— Лайла, — повторила она, голос у нее смягчился. — Красивое имя.
Лютер с Клейтоном Томсом в субботу — холоднющую, даже пар изо рта, — занимались разборкой перекрытий в доме на Шомат-авеню. Это позволило согреться, работенка оказалась не из легких, пришлось вовсю поорудовать ломом и кувалдой, так что в первый же час они разделись до маек.
Ближе к полудню устроили перерыв, закусили сэндвичами, которыми их обеспечила миссис Жидро, выпили по паре пива.
— А потом что, пол латать? — поинтересовался Клейтон.
Лютер кивнул, закурил, выпустил дым — долгим, усталым выдохом.
— Зато на той неделе и на следующей сможем уже заняться проводкой, а там и до твоих обожаемых труб, глядишь, доберемся.
— Черт. — Клейтон покачал головой, звучно зевнул. — И все труды — просто заради идеалов? Нам обеспечат местечко в ниггерском раю, это уж как пить дать.
Лютер улыбнулся ему, но ничего не стал говорить. С некоторых пор ему стало неприятно слово «ниггер». Джесси и Декан Бросциус то и дело его употребляли, и Лютер чувствовал: он похоронил это словечко там, в клубе «Владыка», вместе с ними. Лучшего объяснения он бы дать не сумел, просто у него теперь как-то язык не поворачивался его выговаривать, это самое слово. Чувство пройдет, думал он, так почти всегда бывает, но покамест…
— Поди, мы могли бы…
Он замолчал, увидев, как в парадную дверь преспокойно входит Маккенна, словно он хозяин строения. Остановился в прихожей, глянул вверх, на полуразрушенную лестницу.
— Черт, — шепнул Клейтон. — Полиция.
— Знаю. Он друг моего босса. С виду дружелюбный, но нам-то он не друг.
Клейтон кивнул, потому как в жизни они навидались белых, которые подходили под такое описание. Маккенна шагнул в комнату, где они работали: большую, примыкавшую к кухне, лет пятьдесят назад тут, видно, помещалась столовая.
— Кантон? — первое, что изрек Маккенна.
— Колумбус, — поправил Лютер.
— А-а, точно. — Маккенна улыбнулся Лютеру, повернулся к Клейтону: — Похоже, мы незнакомы. — Протянул мясистую руку: — Лейтенант Маккенна, БУП.
— Клейтон Томс.
Маккенна стиснул ему руку, улыбка застыла на лице, глаза обшаривают лица Клейтона и Лютера, заглядывают в самое сердце.
— Работаешь у миссис Вагенфельд, вдовы с Эм-стрит. Верно?
Клейтон кивнул:
— Э-э, да, сэр.
— Ну что ж. — Маккенна выпустил руку Клейтона. — Ходят слухи, что под угольным ящиком она хранит небольшое состояние в испанских дублонах. Есть в этом хоть доля правды, Клейтон?
— Я бы все равно о таком ничего не знал, сэр.
— А знал бы, так все равно никому бы не сказал!
Маккенна расхохотался и с такой силой хлопнул Клейтона по спине, что бедняга качнулся и сделал два шажка вперед.
— А тебя что сюда привело? — обратился Макенна к Лютеру.