Настанет век пырларла. Книга 4. Игра вслепую
Шрифт:
– Повезло тебе, – с завистью протянула Ги-Рза, глядя совершенно другими глазами на того, кто оказался таким же как она.
– Сам до сих пор каждое утро начинаю с благодарственной молитвы, – улыбнулся Ки-Тан, – а ты где живешь? Чем занимаешься?
– Я… – все благодушие как ветром сдуло. Рассказать ему о постыдной профессии матери? И о своем постыдном будущем? Она отвела взгляд в сторону, – да ничем. Тебе это, какая разница?
– Вот же колючка, – закатил глаза Ки-Тан.
До дома осталась пара кварталов, она стала думать, как бы уже избавиться от навязчивого
– Где ты была, Ги-Рза? – прокричал на бегу Велинг, – все думают, тебя тоже…
– Что тоже? – в животе почему-то стало холодно.
– Тоже… – замялся Велинг, переглядываясь с Ки-Витом и мельком поглядывая на стоящего в недоумении Ки-Тана.
Ноги сами понесли ее вверх по улице, она и забыла, что собиралась сохранить в тайне, где живет. Беда, беда, стучало в висках. Иначе мальчишки никогда не стали бы себя так вести. Ки-Тан едва успевал за прыткой девчонкой.
Вот и дом. Дверь почему-то нараспашку, хотя мать всегда запиралась на щеколду, опасаясь грабителей. Едва забежав в дом, она чуть не растянулась прямо в прихожей, запнувшись за опрокинутую вешалку. Внизу никого не было. Не помня себя, Ги-Рза побежала по лестнице в комнату матери. На пороге она столкнулась с Дин-Ланги, матерью Ви-Ланги и давней подругой Ги-Лины. Женщина всплеснула руками.
– Ги-Рза, дочка, хвала богам, ты жива! Постой, миленькая, не ходи туда!
Но Ги-Рза оттолкнула ее и устремилась в спальню.
Ги-Лина лежала на кровати. Можно было подумать, что она спит, если бы не посиневшие губы и лилово-черные пятна на шее. Ги-Рза застыла, не решаясь дотронуться до матери, которой только утром сказала, что ненавидит. Но ведь она тогда просто разозлилась, как и всегда. Она вернулась бы вечером, она всегда возвращалась…
Ки-Тан остановился у нее за спиной. Любые слова сейчас были неуместны. Ги-Рза обернулась и растерянно посмотрела на него.
– Как это? – она снова повернулась к матери, – чего с ней?
– Мне жаль, – Ки-Тан шагнул к ней, чтобы обнять, но она жестом остановила его.
– Нет. Уйди.
Ки-Тан хотел сказать что-нибудь в утешение, но не нашел подходящих слов и вышел за порог. Дин-Ланги стояла на ступеньках и терла глаза краешком кружевного манжета.
– Известно ли, что здесь произошло? Кто это сделал? – Ки-Тан встал рядом с ней и оперся на перила, но те подозрительно заскрипели, и он отступил к стене.
– Она не кричала, – ответила куртизанка и всхлипнула, – никто не слышал, как они ворвались.
– Они? – заинтересовался Ки-Тан.
– Так разумеется, они, – женщина пожала плечами, – ведь один-то никак бы не сладил. На улице не было считай никого, все ко дворцу Челангов пошли праздник смотреть. Даже лавочник, сосед их, с лотком туда пошел, там ведь самый базар. Я уж оттуда шла, да и заглянула. Ги-Линка у меня румяна заняла, уж три дня как вернуть должна. Так я забрать хотела, а тут…
– Неужели совсем никто ничего не видел?
– Сынок мой с приятелями каких-то троих мужиков издалека видали, да не приглядывались. Ги-Лина давеча говорила, один обещал ей выгнать жену и ее взять. Шикиэрт, что ли… видать передумал, а она возьми да и ляпни, что все жене той самой расскажет, он руку и приложил. Кто теперь знает. Эх, Ги-Лина, Ги-Лина…
Дин-Ланги промокнула глаза рукавом и уставилась в пустоту.
– Я пришлю патрульных, – пообещал Ки-Тан.
– Они только за одним сюда ходят, – безучастно ответила Дин-Ланги, – помнутся на крыльце, напишут для виду мол, следов никаких, и поминай как звали. Еще и развлечений дармовых захотят.
– Я попробую что-то сделать.
Куртизанка только пожала плечами.
Ки-Тан осторожно вернулся в комнату. Ги-Рза сидела на краю кровати совершенно неподвижно, прямая как статуя, и смотрела пустым взглядом в стену.
– Ги-Рза, – позвал он.
– Я хотела ей сказать, – бесцветным голосом проговорила девушка, – я хотела ей сказать…
Она снова замолчала. Ки-Тан подошел ближе и положил ей руку на плечо. Ги-Рза дернулась.
– Мне жаль, Ги-Рза. Я понимаю, как тебе больно, и все-таки хотел напомнить, что ты можешь получить работу во дворце Пахтыхтамаев. Что ты будешь делать тут одна?
Она не пошевелилась. Молчание тянулось несколько долгих минут. Ки-Тан вздохнул, два раза тихонько хлопнул ее по плечу, и собрался уходить.
– Мне нужно собрать вещи, – не оглядываясь, сказала Ги-Рза.
Глава 3
– Бесполезно, – сказал Равтар, обтер лицо салфеткой, попытался ей же оттереть кровь и копоть с рук. Это не сильно помогло, и он бросил салфетку на пол в кучу мусора. Прислужники еще не прибирались в допросной, старший дознаватель никогда не позволял им войти до окончания бесед с подозреваемыми.
Бакар поморщился – он так и не привык к запаху застенков, – и подошел вплотную к растянутому на станке человеку. Молодой Пахтыхтамай, жрец четвертого уровня, вперил в него безумный взгляд. Бакар взял его за скользкий от пота и грязи подбородок и приподнял голову.
– Кто же тебя послал, урод?
– Да придет истинный верхал! – сорвавшись с хрипа на фальцет, выкрикнул мужчина.
– Это единственные слова, которые я от него слышал, – пояснил Равтар, – я исчерпал все возможности, господин митверхал, этот фанатик совершенно безумен.
– То есть ты допускаешь, что им руководило лишь собственное помешательство? – недоверчиво спросил Бакар, – и никто за этим не стоит?
– По всем признакам так оно и есть, господин митверхал, – осторожно ответил Равтар.
– Выходит, мы зря истязали сумасшедшего?
– Мы должны были убедиться, мой господин.
Бакар замолчал. Что-то подсказывало к нему, что не все здесь так просто. С чего бы молодому жрецу сходить с ума? Бикир постепенно заслужил одобрение Пахтыхтамаев, даже самые закоренелые скептики стали считать его достойным верхалом. И вдруг ни с того ни с сего это нелепое покушение. Обстоятельства более чем странные, и все же Равтар прав – от этого упертого фанатика им ничего не узнать.