Наставление в христианской вере, т.3

Кальвин Жан

3$. Этим нам вовсе не предписывается, чтобы каждый человек в отдельности называл Бога своим Отцом, но предписывается, чтобы все вместе мы называли Его нашим Отцом, и как следствие указывается, сколь братскими должны быть отношения между людьми, ибо все мы — дети одного Отца и пользуемся по его щедрости одинаковым правом и званием. А поскольку один у нас Отец (Мф 23:9) и от Него исходят все блага, какие мы можем иметь, у нас не должно быть никакого до такой степени обособленного и разделённого блага, чтобы мы не были готовы, в случае необходимости с открытым и щедрым сердцем передавать его друг другу в общее пользование. Когда мы готовы должным образом помогать друг другу, то нет ничего, что могло бы больше пойти на пользу нашим братьям, нежели наше прошение за них всемилостивому Отцу. Если

Он к нам благорасположен, то нечего больше и желать. Несомненно, это наш долг перед Отцом здесь, на земле. Ибо тот, кто по-настоящему, чистым сердцем любит себя и желает себе добра и чести как отцу семейства, одновременно любит всё своё семейство и трудится на благо ему. Так что если мы испытываем к Небесному Отцу доброе чувство, то нам нужно выразить это чувство к Божьему народу, к Божьему дому и Божьему наследию, которое Отец так почтил, что назвал полнотою в своём единородном Сыне (Эф 1:23).

Значит, молитва христианина должна быть построена так, чтобы она была общей и охватывала всех его братьев во Христе: не только тех, кого он видит и считает таковыми сейчас, но всех живущих на земле людей, о которых мы не знаем, как определил поступить с ними Господь, но которым, уповая на лучшее, мы обязаны желать всяческого блага. Особенно доброе чувство мы должны питать к своим по вере, как и советует нам, среди прочего, св. Павел (Гал 6:10). Это люди, которые, насколько мы можем судить, суть истинно верущие и служители Бога. Итак, все наши молитвы должны быть такими, чтобы охватывать ту общину, которую наш Господь установил в своём Царстве и в своём доме.

39. Это не препятствует личным молитвам за себя и за других постольку, поскольку наше чувство не отворачивается от пользы общины и от заботы о её сохранении, но целиком им способствует. Хотя сами по себе такие молитвы совершаются в одиночестве, однако, будучи направлены к общей цели, они не перестают быть общими. Это легко понять с помощью аналогии. Бог велел помогать в нуждах вообще всем бедным. И те, кто, делая так, творит милосердие, раздаёт своё добро людям, которые, как он видит или знает, нуждаются в нём, — те исполняют заповедь. Исполняют несмотря на то, что они не раздают всем, кто хоть в чём-то нуждается, — или потому, что всех не знают, или потому, что на всех не достанет. Так же не противятся Божьей воле люди, которые, видя рядом с собой церковную общину и думая о ней, совершают отдельные молитвы, когда своими словами, но единым чуством и сердцем просят Бога за себя и за других, о чьих нуждах Он пожелал дать им знать.

Это так, хотя не всё совпадает в отношении молитвы и в отношении милостыни. Нашим имуществом мы в состоянии помочь только тем людям, о бедности которых знаем. Но молитвой мы можем и должны помогать даже тем, о которых не знаем или которые удалены от нас на огромное расстояние. Это происходит вследствие общего характера молитв (gйnйralitй des oraisons), охватывыющих всех детей Божьих, в число которых входят и те далёкие братья. Сюда можно отнести призыв св. Павла к верующим его времени воздевать к небу чистые руки (1 Тим 1:8). Предупреждая, что в случае разделения дверь перед их молитвами будет затворена, он велит верующим соединиться в искреннем согласии.

40. Далее сказано: «сущий на небесах». Из этого не следует делать вывод, будто Бог пребывает на небесной сфере. Ибо Соломон засвидетельствовал: «небо и небо небес не вмещают Тебя» (3 Цар 8:27). И сам Господь через своего пророка сказал, что небо — престол его, а земля — подножие ног его (Ис 66:1 ; Деян 7:49; 17:24). Тем самым Бог объявляет, что не живёт в каком-то определённом месте, но пребывает везде и заполняет Собою всё. Но так как наше неведение и слабость разума не позволяют иначе представить себе его славу, могущество, высоту и надмирность, то Он обозначает их для нас как «небеса» — самое высокое и великое, что мы только можем созерцать. Поскольку, постигая тот или иной предмет, наши чувства всегда привязывают его к какому-то месту, о Боге сказано, что Он обитает превыше всего, дабы, пожелав Его найти, мы возвысились над всеми чувствованиями души и тела. Кроме того, такой способ выражения указывает, что Бог не подвержен какой-либо порче или изменению. Наконец, из него следует, что Он своею силой поддерживает весь мир и управляет им.

Поэтому сказать «сущий на небесах» значит

сказать, что Бог обладает беспредельным величием и высотой, непостижимой сущностью, неописуемым могуществом, вечным бессмертием. Это выражение должно подвигнуть нас к тому, чтобы, думая о Боге, мы оторвали сердца и умы от всего мирского, не воображали в Боге ни единой частицы плотского и земного, не пытались приспособить Его к нашим мирским меркам, к нашим низким чувствам. Это выражение должно нам также помочь утвердиться в доверии к Богу, ибо оно указывает, что своим Провидением (providence) Он правит землёю и небом.

Итак, под именем «Отец» нам предстаёт Бог, явившийся в образе своего Сына, дабы мы призывали Его в твёрдой вере. При этом имя «Отец», под которым Бог становится близок Нам, должно не только укреплять наше доверие к Нему, но и удерживать наш ум в узде, чтобы вера и ум не стремились к каким-либо неведомым или воображаемым божествам. Ведомые единственным Сыном, они долждны подниматься к Тому, кто есть единственный Отец Ангелов и людей. Далее, поскольку Престол Бога утверждён на небе, мы видим, что Он правит миром, и, значит, мы приходим к Нему не напрасно: по своей доброй воле Бог заботится о своих созданиях. «Надобно, говорит апостол, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть* и ищущим Его воздаёт» (Евр 11:6). Здесь Иисус Христос соединяет то и другое в своём Отце, чтобы на Него была обращена наша вера, а также чтобы мы были убеждены, что Он не забыл о нашем спасении, поскольку свой промысел распространил и на людей.

Это принципы, в соответствии с которым св. Павел даёт нам правила доброй молитвы. Прежде чем призвать нас открыть свои нужды Богу он говорит: «Не заботьтесь ни о чём», «Господь близко» (Флп 4:6,5). Отсюда ясно, что те, кто не абсолютно убеждён в истинности речения «око Господне над боящимися Его» (Пс 32/33:18), сами уродуют свои молитвы, пребывая в сомнениях и растерянности.

[Первое прошение: ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЁ]

*У Кальвина — «что Он есть Бог».

41. Первое прошение состоит в том, чтобы святилось Имя Божье. Необходимость такого прошения должна вызывать у нас страшный стыд. Ибо что можно помыслить более гнусного, нежели зрелище затемнённой — частично нашей неблагодарностью, частично нашей злобой — Божьей славы? Хуже того, нашей гордыней и разнузданными страстями слава его, насколько это в наших силах, уничтожена вообще. Верно, слава Божьего Имени сияет вопреки нечестивцам, а они должны погибнуть вместе со своим беспутством, наполненным кощунствами. Пророк не без оснований восклицает: «Как имя Твоё, Боже, так и хвала Твоя до концов земли» (Пс 48/49:11). Где бы ни являлся Бог, там невозможно не обнаружить его силу, то есть могущество, доброту, мудрость, справедливость, милосердие, истину, которые восхищают нас и побуждают петь Ему хвалу. Поскольку мы столь вероломно крадём у Бога его святость на земле и не можем сохранить её должным образом, то нам по крайней мере следует молить Господа, чтобы Он сам её сохранил. То есть мы должны просить, чтобы Богу воздавалась честь по достоинству, чтобы люди говорили и думали о Нём с особенным почтением. Почтению противостоит небрежение, а оно влечёт за собой профанацию. Этот порок всегда был очень присущ миру, он и теперь ещё слишком характерен для него. Отсюда проистекает необходимость этого прошения; оно было бы излишне, если бы у нас обнаружилось хоть немного благочестия.

Если же Имя Божье святится как подобает, то есть прославляется более всех прочих, то в этом прошении мы должны видеть повеление молить Бога не только о том, чтобы Он оградил своё Имя от всякого нечестия и небрежения, но и том, чтобы Он укротил и смирил всех людей130 и сделал их способными почитать и прославлять Его как должно. Бог открывает нам Себя — отчасти в своём слове, отчасти в своих делах, — но мы не святим Бога должным образом, если не отдаём Ему его достояния. И так как всё, что мы получаем, исходит от Него, то суровость Бога не менее ценна и полезна для нас, чем его великодушие: в многообразии своих дел Он запечатлел знаки (marques) своей славы, которые по праву заслуживают хвалы на всех языках. Совершив эту хвалу, Св. Писание получит полную власть над нами; но что бы ни произошло, Бог не перестанет быть благословенным, как Он того достоин, пока существует мир.