Наставление в христианской вере, тт. 1,2

Кальвин Жан

Не слишком силён и следующий их довод. Они вынуждают нас признать либо то, что Церковь уже долгие годы мертва, либо то, что мы ныне ведём борьбу против Церкви. Разумеется, Церковь Христова жила и будет жить, пока будет царствовать Христос, сидя одесную Отца, ибо его рука хранит её, его забота вооружает, его сила укрепляет. Христос несомненно исполнит обещанное: Он будет с верными Ему до скончания века (Мф 28:20)³⁵. Против этой Церкви мы не ведём никакой войны, ибо в согласии со всем народом верных поклоняемся единому Богу и единому Господу Иисусу Христу, как всегда поклонялись его служители. Наши противники очень далеки от истины, когда не желают признавать Церкви, если она не находится вполне зримо у них перед глазами, и хотят заключить её в определённые рамки, в которые она не вмещается. Именно здесь коренится наше разногласие.

Во-первых, они требуют, чтобы у Церкви была видимая форма. Во-вторых, они видят эту форму в Римской церкви и её иерархии³⁶. Мы же, напротив, утверждаем, что Церковь может существовать, не имея видимой формы, и что тем более нельзя считать её видимой формой ту внешнюю роскошь, которой они столь неразумно восхищаются. Церковь отличает совсем другой признак: чистая проповедь слова Божьего и правильное совершение таинств. Они недовольны, если на Церковь нельзя указать пальцем. Но сколько раз она подвергалась такому же искажению в иудейском народе, так что от неё не оставалось никакого следа? Какой видимой формой

должна была, по их мнению, блистать Церковь, когда Илия жаловался, что он остался один (3 Цар 19:10)? Сколько раз уже после пришествия Христа Церковь оказывалась сокрытой, не имела внешней формы? Как часто подвергалась она такому жестокому угнетению от войн, соблазнов и ересей, что её вовсе не было видно? Значит, если бы эти люди жили в те времена, они бы вообще не поверили, что существует какая-то Церковь. Но ведь Илии было сказано, что Господь оставил ещё семь тысяч мужей, не преклонявших колен перед Ваалом. И для нас не должно быть никакого сомнения в том, что Иисус Христос, вознесшись на небо, неизменно царствовал на земле. Но если бы посреди стольких бедствий верующие пожелали иметь тому явные, видимые знаки, то не утратили бы они мужества? Уже св. Иларий считал великим пороком своего времени то, что люди, ослеплённые неразумным почитанием достоинства епископов, не задумывались, какая нечисть скрывалась порой под епископской личиной. Вот как он об этом говорит: «Предупреждаю вас: остерегайтесь Антихриста. Вы слишком цепляетесь за стены, ищете Церковь Божью в красоте зданий, полагая, что в них заключено единство верующих. Но усомнимся ли, что именно в них должен иметь свой престол Антихрист? Гора, леса, озёра, тюрьмы, пустыни, пещеры кажутся мне более надёжными и заслуживающими доверия, ибо пророки, скрываясь в таких местах, пророчествовали»²¹. Но что же сегодня почитают люди в рогатых³⁷ епископах? Не считают ли они более совершенными тех из них, кто стоит во главе крупных городов? Отбросим же столь нелепое мнение и примем за истину, что Господь,

^а Иларий Пиктавийский. Против ариан, а также против Авксентия Медиоланского, с. 12 (MPL, X, 616).

который один знает своих (2 Тим 2:19), может порой лишать людей внешнего, зрительного восприятия Церкви. Я согласен, что это жестокая Божья кара. Но если люди заслужили её своим нечестием, к чему противоречить Божьему суду? Таким способом несколько веков назад Господь уже покарал людей за неблагодарность. Они не пожелали подчиниться его истине и дали угаснуть её свету, и тогда Он попустил, что в ослеплении чувств они приняли за правду грубую ложь и погрузились в глубокий мрак, так что истинной Церкви вовсе не было видно. И тем не менее Господь сохранил верных Ему среди этого мрака и заблуждений, хотя они и были рассеяны и сокрыты. Это неудивительно: ведь Он сумел сохранить верных Ему людей и в Вавилонском плену, и в огненной печи.

Что же касается почитания нашими противниками всяческой пышности во внешней форме Церкви, то я без долгих рассуждений выскажу лишь несколько замечаний об опасности этого. Они говорят: папа римский, наместник апостольского престола, и прочие епископы представляют Церковь и должны считаться Церковью; следовательно, они не могут ошибаться. Но почему же? Потому, отвечают нам, что они суть пастыри Церкви и посвящены Богу. Но ведь Аарон и другие предводители израильского народа тоже были пастырями. Аарон и его сыновья тоже были избраны священниками Божьими. И тем не менее они ошиблись, когда сделали литого тельца (Исх 32:4). А разве четыре сотни пророков, ложно вещавших Ахаву, не представляли Церковь (3 Цар 22:12)? Церковь была на стороне Михея — одинокого и гонимого, но единственного, чьи уста возвестили правду. А пророки, поднявшиеся против Иеремии и похвалявшиеся тем, что не может закон исчезнуть у священника, и совет у мудрого, и слово у пророка,— они разве не назывались Церковью (Иер 18:18)? И вот навстречу этой толпе был послан Иеремия, чтобы возвестить от Бога, что Закон погибнет среди священников, и совет будет отнят у мудрых, и слово учения у пророков (Иер 4:9). И разве не являли видимость Церкви первосвященники, книжники и фарисеи, положившие в совете убить Иисуса Христа (Ин 12:10)? Пусть теперь наши противники кичатся своими личинами, изображая Христа и пророков живого Бога еретиками, а посланцев Сатаны — орудиями Святого Духа!

Далее, если они говорят от чистого сердца, то пусть скажут, в какой стране и в каком народе пребывает, по их мнению, Церковь после того, как решением Базельского собора папа римский Евгений* был низложен, а на его место избран Амедей, герцог Савойский? Как бы они ни пыжились, им придётся признать, что собор с точки зрения торжественного внешнего устроения был правильным и законным и освящён даже не одним, а двумя папами. Евгений был осуждён как мятежный еретик вместе с целым сонмом кардиналов и епископов, замышлявших, как и он, распустить собор. Однако он получил благосклонность и поддержку князей и остался на папском престоле. А что касается избрания Амедея, совершившегося властью священного вселенского собора, оно обратилось в дым и вышеназванного Амедея пришлось умиротворить кардинальской шапкой, как лающего пса — куском хлеба³⁸. От таких вот непокорных и мятежных еретиков пошли все последующие папы, кардиналы, епископы, аббаты и священники, которых мы упоминаем лишь вскользь.

Так какую же из сторон наши противники готовы признать Церковью? Могут ли они отрицать вселенский характер собора, если он не имел изъянов с точки зрения внешнего великолепия? Собор был торжественно созван двойной буллой, освящён легатами святого апостольского престола, соответствовал процедурным правилам и сохранил свой изначальный статус до его окончания. Тогда признают ли еретиками Евгения и всю его компанию те, кто был посвящен ими в сан? Итак, либо они должны дать другое определение форме Церкви, либо в согласии с их собственным учением придётся считать их еретиками, ибо они сознательно и добровольно приняли рукоположение от еретиков. И если бы мы до сих пор не знали, что Церковь не связана с внешним блеском, они достаточно убедительно показали бы нам это на живом примере, когда от имени и под видимостью Церкви наполняются гордыней и заставляют всех бояться себя, хотя на самом деле такие люди — смертельная чума для Церкви. Я не говорю уже об их нравах и отвратительных поступках, которыми полна вся их жизнь: эти нравы и поступки свидетельствуют о наших противниках как о фарисеях, которых надо слушать, но которым не надо подражать [Мф 23:3]³⁹. Но если Вы, Сир, соблаговолите уделить немного Вашего досуга ознакомлению с нашим учением, Вы сами увидите, что сама их доктрина, опираясь на которую они претендуют на звание Церкви,

Носил имя Феликса V (1439-1449), был признан лишь частью Римско-католической церкви.— Прим. ред.

означает жестокую погибель и геенну для души, а для Церкви — огонь, разрушение и рассеяние.

Наконец, наши противники обвиняют нас в бунте, смущениях и соблазне, которые якобы влечёт за собой проповедь нашего учения, и в дурных плодах, которые оно приносит. Причиной этих зол следует считать не наше учение, а злобный умысел Сатаны. Почти всегда, когда проповедуется слово Божье, он пробуждается и начинает строить свои козни. И это вернейший признак, отличающий слово Божье от лжеучений. Последние обнаруживают себя в том, что с охотой принимаются всеми и всем приходятся по вкусу. Так что в течение многих предшествующих лет, когда всё было погружено во мрак, князь мира сего пользовался людьми по своей прихоти и, подобно Сарданапалу⁴⁰,

беспечно отдыхал и наслаждался досугом. Да и что ещё мог он делать, как не развлекаться и наслаждаться, мирно и безмятежно владея своим царством? Но когда ослепительный свет свыше немного разогнал тьму, когда Сильный обрушился на сатанинское царство и произвёл в нём смятение, тогда он начал пробуждаться от своей праздности и, разъярившись, схватился за оружие. Прежде всего он принялся распалять грубую человеческую силу, чтобы с её помощью жестоко подавить едва проснувшуюся истину⁴¹. Когда же силой Сатана ничего не добился, он перешёл к тайным козням. Через катабаптистов* и прочих людей этого сорта он подстроил появление множества сект и возбудил разноголосицу мнений, чтобы затемнить истину и в конце концов погасить её. Вот и сегодня Сатана настойчиво пытается поколебать её, используя оба средства, стараясь руками и силой людей искоренить семя истины или по мере возможности заглушить его, чтобы оно не проросло и не принесло плода. Но все эти усилия напрасны, если мы прислушаемся к предостережениям Господа, давным-давно раскрывшего перед нами все ухищрения Сатаны, чтобы они не застали нас врасплох, и достаточно хорошо вооружившего нас против дьявольских козней.

К тому же разве это не извращение — заявлять, что слово Божье сеет ненависть и соблазн, которые против него же обращают безумцев и глупцов, или обвинять его в появлении сект, насаждаемых теми,

Малочисленная секта, зародившаяся в XV веке внутри католичества; её приверженцы отрицали первородный грех и необходимость крещения младенцев⁴².—

Прим. ред.

кто злоупотребляет истинным учением? Однако и это не ново. Илию допрашивали, не он ли смущает Израиль. Иудеи считали Христа соблазнителем народа. Апостолов обвиняли в подстрекательстве черни к мятежу. И те, кто сегодня обвиняет нас в смуте, бунтах и разжигании ссор, поступают так же. Но Илия научил нас, как нужно им отвечать: не мы сеем заблуждение и смуту, но они сами в своём стремлении противостоять Божьей истине (3 Цар 18:18). Одного этого довода достаточно, чтобы умерить их дерзость. В то же время необходимо помочь некоторым людям, которые по своей слабости теряются во всех этих вводящих в заблуждение спорах и, смутившись, начинают колебаться. Чтобы не сбиться с толку и не потерять присутствия духа, они должны постоянно помнить, что то же самое, что мы наблюдаем сегодня, случалось в своё время с апостолами. Тогда тоже были невежды и нетвёрдые в вере, извращавшие к собственной своей погибели божественные писания св. Павла, как рассказывает об этом св. Пётр (2 Пет 3:16). Были богохульники, которые, услышав, что грех умножился, чтобы преизобиловала благодать Бога, нагло заявляли: так будем жить во грехе, чтобы увеличилась благодать! Когда же они слышали, что верные Богу вообще не находятся под Законом, то говорили: будем грешить, потому что мы не под Законом, а под милостью (Рим 6:15)! Были и такие, кто называл апостола подстрекателем; были лжепророки, стремившиеся разрушить воздвигнутые им церкви; были люди, проповедовавшие Евангелие не искренне, а из зависти, по любопрению и злоумышлению, стремившиеся сделать заточение апостола ещё более тягостным (Флп 1:15). Нигде не было пользы для Евангелия; каждый искал свою выгоду, а не служил Иисусу Христу; иные же восставали против Него, подобно псам, возвращающимся к своей блевотине, и свиньям, возвращающимся к своей луже. Многие обещали свободу духа и плотскую вседозволенность. Ложные братья примкнули к верным, из чего для верных произошли потом большие опасности; и даже среди истинных братьев часто разгорались споры. Что должны были делать среди всего этого апостолы? Следовало ли им на время затаиться или же вовсе отречься от Евангелия, которое, как они видели, было семенем стольких раздоров, причиной стольких опасностей, поводом для стольких соблазнов? Но посреди этих зол они помнили о том, что Христос есть камень преткновения, положенный на падение и восстание многих и в предмет пререканий (Лк 2:34). Вооружённые этой верой, апостолы отважно двинулись в путь и прошли через все опасности, не поддавшись смутам и соблазнам. Мысль об этом должна служить нам постоянным утешением, ибо и св. Павел свидетельствует, что с Евангелием так было всегда: для погибающих оно есть запах смертоносный на смерть (2 Кор 2:16), а для спасённых предназначено быть запахом живительным на жизнь и силою Божьей во спасение всех верующих. Мы бы тоже испытали это, если бы не противились и по своей неблагодарности не отворачивались от столь великого благодеяния Бога, обращая себе на погибель то, что должно быть первейшим средством нашего спасения.

Я снова обращаюсь к Вам, Сир. Вас не должны беспокоить ложные доносы, которыми наши противники пытаются Вас испугать: дескать, это новое Евангелие (как они называют наше учение) только даёт поводы для соблазна и ищет безнаказанности для злодеяний. Бог отнюдь не Бог разделения, но мира; и Сын Божий не служитель греха — Он пришёл, чтобы разбить и разрушить дела Сатаны. Нас же несправедливо обвиняют в таких делах, в которых мы никогда не давали ни малейшего повода нас подозревать. Неужели похоже на правду, что мы замышляем перевернуть государства?! Ведь мы живём под Вашей властью, Сир, и никто никогда не слыхал от нас ни единого соблазнительного слова, и жизнь наша проста и тиха, как это известно всем. Более того, будучи в настоящее время изгнаны из наших домов, мы не устаём молить Бога о Вашем благополучии и о процветании Вашего королевства. Можно ли верить, что мы заинтересованы в попустительстве злодеяниям и безнаказанности, если нравы наши ясно видны из множества вещей и в них нет ничего, что заслужило бы столь тяжкое обвинение? Милостью Божьей мы не так уж мало пользы извлекли из Евангелия, чтобы наша жизнь не могла быть для этих хулителей примером целомудрия, щедрости, милосердия, умеренности, терпения, скромности и прочих добродетелей. Несомненно, истина со всей очевидностью свидетельствует в нашу пользу. Пребывая в чистоте, мы боимся и почитаем Бога, желаем, чтобы Имя его святилось и нашей жизнью, и нашей смертью. Даже уста завистников вынуждены были засвидетельствовать невиновность и гражданскую правоту некоторых из нас — тех, кого заставили умирать за наше единственное стремление, достойное особой хвалы. Да, есть такие, кто, прикрываясь Евангелием, поднимает мятежи (чего до сих пор не случалось в Вашем королевстве) или желает прикрыть плотскую распущенность именем свободы, дарованной нам Божьей милостью. Мне известны такие люди*. Существуют законы и предусмотренные законом наказания, чтобы карать таких людей соответственно их преступлениям. Но пусть из-за злодеяний нечестивцев не подвергается хуле Божье Евангелие.

Ядовитая ложь наших клеветников достаточно красноречива, чтобы Вы, Сир, не слишком склоняли к ним свой слух и не принимали на веру их доносы. Я опасаюсь даже, не был ли я чересчур многословен, написав предисловие, почти равное по длине оправдательной речи. Между тем я вовсе не намеревался писать оправдательную речь, а лишь хотел привлечь Ваше внимание к нашему делу и смягчить Ваше сердце. Ибо, хотя сейчас оно отвращено и удалено от нас и даже пылает гневом, я всё же надеюсь, что мы сумеем вернуть его благосклонность, если Вы соблаговолите прочитать наше исповедание без возмущения и гнева. Мы хотели бы, что оно стало нашим оправданием перед Вашим Величеством. Но если, напротив, клевета злоумышленников настолько заполнила Ваш слух, что обвиняемым не оставлено права на защиту, и если эти фурии, не встречая противодействия с Вашей стороны, будут творить жестокости, используя тюрьмы, костёр, пытки, железо и огонь, тогда мы, подобно овцам, обречённым на нож мясника, окажемся беззащитны перед любой крайностью. Однако в терпении мы сохраним присутствие духа и будем ожидать помощи сильной руки Господней: Он же несомненно в надлежащее время явит её — и не безоружной,— чтобы освободить бедных от их тягот и покарать хулителей, которые в этот час дерзко предаются веселью.