Наставница королевы
Шрифт:
— Я сделаю все, что в моих силах.
Наступили и прошли рождественские праздники, счастливое время для четы Тюдоров. Королева, верная своему слову, вновь носила под сердцем ребенка, а король светился надеждой. Я же была в восторге, когда леди Брайан на праздники привезла ко двору Елизавету. Малышка не забыла меня — обвила ручонками, чтобы я взяла ее на руки. Могу поклясться: эта девочка уже тогда была не по летам развита, но не настолько (и слава Богу, как выяснилось), чтобы постичь и запомнить те события, которые произошли позднее, в новом, 1536 году.
8 января пришла весть
— Что годится для гусака, то и гусыне подойдет! — как-то воскликнула она, переиначивая старинную поговорку, и стала устраивать в своих покоях пирушки, иной раз с участием наиболее доверенных приближенных его величества.
Король, влюбившийся в новую пассию (которая, как и Анна, была на удивление умна и умела держать нетерпеливого венценосца на расстоянии), тоже вел себя так, словно был неуязвим: устраивал то маскарады, то танцы, то охоты, то турниры. В середине января на рыцарском турнире в Гринвиче с ним случилось несчастье: он свалился с седла, попал под копыта коня и более двух часов пролежал без памяти; потом медленно стал выздоравливать. Но на ноге образовались язвы, и с тех пор Генрих стал хромать.
Лишь 29 января тело Екатерины Арагонской погребли в аббатстве Питерборо. В последний путь ее провожали профессиональные плакальщицы — и, как стало известно позднее, немало ее бывших подданных-англичан, которые рядами выстроились вдоль дороги, чтобы выразить уважение почившей королеве. Анне подданные никогда не выражали искреннего уважения, разве что немногочисленные клевреты-протестанты да еще жители ее родного графства Кент.
И в тот же самый день с треском провалилась миссия, порученная мне Анной. Без большого труда я сошлась с мистрис Сеймур, молясь лишь о том, чтобы Том не вернулся ко двору. Но в один прекрасный день он появился и широкими шагами направился к нам, когда мы, как обычно в дурную погоду, гуляли по галерее. Он еще не успел снять дорожные сапоги и забрызганную грязью накидку, которая так и хлопала на ветру от его быстрого шага. Подмигнув мне (я с удовольствием подбила бы ему этот самый глаз), Том заключил в объятия сестру, даже закружил ее, оторвав от земли.
— Я скучала по тебе, братец, — сказала Джейн, когда он отпустил ее и она отчистила грязные следы, которые остались на ее парчовом платье. — С Эдуардом так скучно, а его жене не нравится все, что бы я ни делала. Но теперь ты вернулся домой, и мы славно повеселимся.
Я стояла достаточно близко, чтобы расслышать их слова, произнесенные шепотом.
— А разве с его величеством не весело? — спросил Том, почти вплотную прижимаясь губами к ее виску, так что над ухом Джейн затрепетал локон.
Черт бы побрал этого негодяя, но я как будто снова ощутила его горячее дыхание на своем виске, почувствовала, как он сильно сжимает меня.
— Он старается, — прошептала в ответ Джейн, —
— Для тебя же лучше и впредь так поступать! — воскликнул Том, а потом отступил от нее на шаг и повернулся ко мне.
«Каков лицемер, каков подлец!» — подумала я.
— Джейн, а Кэт Чамперноун говорила тебе, что мы с ней старые друзья, еще с тех пор, когда оба только-только появились при дворе?
— Нет, этого я не знала, — ответила Джейн, шутливо погрозив мне пальцем. — Милая Кэт, ты должна рассказать все-все о моем непослушном братце, — сказала она с улыбкой. — Ну, давай. А тебе, Том, надо смыть с себя дорожную пыль. Потом мы увидимся.
Ах, как он был галантен с дамами, даже с собственной сестрой. Со дня возвращения ко двору я не раз слышала, как та или иная смазливая фрейлина спрашивает Джейн, скоро ли воротится ее брат, и при этом томно вздыхает.
Джейн взяла меня за руку. Это было в ее манере — она всегда старалась прикоснуться к тем, кто ей нравился. Но я почувствовала, что вот-вот сердито оттолкну эту изящную нежную руку. Как смеет этот лживый Сеймур дразнить меня, после того как осмелился на меня наброситься, а потом рассказать Кромвелю и бог весть кому еще, будто это я упала к нему в объятия!
— Давай же, рассказывай, Кэт! — воскликнула Джейн и потянула меня подальше от остальных.
Она затащила меня в нишу и, без сомнения, ожидала, что я выложу ей все о своих отношениях с Томом. А может быть, подумалось мне, он специально все это подстроил, чтобы проверить, не выдам ли я, что он со мной сделал. Но тут мы с Джейн обе замерли, пораженные: в глубине ниши выглядывал из-за бархатных занавесей сам король. Не собиралась ли Джейн сделать меня невольной дуэньей на этом свидании, о котором они с королем заранее условились? Да нет, было заметно, что для нее это тоже полная неожиданность.
— Ах, ваше величество! — только и промолвила она, но сумела сделать изящный реверанс прежде, чем я опомнилась.
Мне стало ясно, что король наблюдал за нами, вероятно, подкарауливая Джейн.
— Мистрис Чамперноун, — проговорил он, сперва запечатлев долгий поцелуй на губах Джейн, а затем быстро поцеловав и меня, — как приятно снова видеть вас при дворе. Леди Брайан очень высоко отзывается о том, как вы служите нашей принцессе Елизавете.
— Я люблю принцессу, которая вполне достойна вашего величества. — Мне очень хотелось добавить: «Как и принцесса Мария», — но на это я не отважилась, пусть король и казался опьяненным любовью; он не отрывал взора от Джейн, меня же слушал вполуха.
— Вы можете подождать среди прочих фрейлин, — сказал он мне, продолжая пожирать Джейн горящими глазами, которые казались такими маленькими на его широком, пышущем здоровьем лице. — И никому не говорите о том, что я здесь.
Я еще раз присела в реверансе и покинула их. Что бы там ни приказал его величество, мне придется доложить королеве, что ее супруг преследует Джейн и пожелал остаться с ней наедине — иначе Анне сообщит об этом кто-нибудь другой. Я стала снова прогуливаться по галерее вместе с другими фрейлинами, когда вдруг услышала отчетливое шлепанье туфелек на пробковой подошве — в последнее время королеве очень нравилось носить такие. Да, это она приближалась к нам быстрым шагом — несомненно, сейчас она наткнется на короля и Джейн, укрывшихся в нише.