Настольная книга по теологии. Библейский комментарий АСД Том 12
Шрифт:
Ориген попытался выразить библейское откровение о триедином Боге с помощью тех же самых неоплатонических философских категорий. Тем самым он перешел от практико–исторического уровня, на котором Божество открыто в Писании, на имманентный, вневременной и внепространственный уровень, на котором Божество замкнуто в Самом Себе. По его мнению, Отец Сам по Себе является простейшей несотворенной причиной всего (там же, 1.3.5 [49, 4:253]). Чтобы объяснить Божественную «множественность» ипостасей, Ориген выдвинул идею вечного порождения, согласно которой Сын вечно рождается Отцом (там же, 1.2.4, 6 [49, 4:247]). Святой Дух, хотя и является частью единой Троицы, имеет более низкий онтологический статус, нежели Сын. Отец, как Источник всего сущего, имеет высший онтологический ранг и стоит выше Сына (там же, 1.3.4, 5 [49, 4:252, 253]). Истолковывая имманентную Троицу, Ориген безоговорочно придерживался явного двойного субординационизма. Благословенная, управляющая власть Троицы «владычествует над
4. Тринитарианские ереси
Со второго по четвертый века было предпринято несколько безуспешных попыток сформулировать библейское учение о Божестве на концептуальном уровне. Динамическое монархианство, модалистическое монархианство и арианство были попытками понять Троицу с интеллектуальных позиций неоплатонизма в духе Иустина Мученика и Оригена.
Динамическое монархианство было впервые разработано Феодотом (около 190 г.) и развито в деталях Павлом Самосатским (вторая половина третьего столетия). Эта точка зрения опиралась на адопционизм — христологическую ересь, утверждавшую, что Христос был простым человеком, на которого снизошел Дух, помазав его Божественной силой во время крещения, после чего Он был «усыновлен» Богом. Следовательно, в естестве вечного Бога нет множественности лиц. Идея вечной, имманентной Троицы заменяется идеей «динамического» присутствия Бога во Христе посредством наполнения Духом.
Сторонники монархианства считают, что Бог — это не множество лиц, а одно суверенное, вечное Существо, при этом «динамический» означает, что единый Бог связан с человеком Иисусом Христом безликой духовной силой.
Модалистическое монархианство было разработано в конце второго столетия Ноэтом Смирнским (около 200 г. н.э.). Как и динамические монархиане, модалистские монархиане также утверждали, что есть только один Бог, Отец. Если бы Христос был Богом, как учит христианская вера, тогда Он должен был бы быть идентичным Отцу. Отец и Сын — это не две разные Божественные Личности, а скорее разные имена одного и того же Бога, Который в разное время действует по–разному. Дух не играет никакой роли. Это всего лишь еще одно слово, которым называется Отец. В модалистическом монархианстве термин «монархианство» указывает на единичность Бога, а именно Отца, тогда как «модализм» говорит о том, что Бог Отец может специфическим образом проявлять себя в истории, например, в образе Сына Иисуса Христа. Модалистическое монархианство — это ересь, отвергающая Троицу как на имманентном, так и на практическом уровне.
Савелианский модализм представляет Бога монадой, которая выражала себя в трех последовательных исторических образах Отца, Сына и Святого Духа. Включая Святого Духа и ставя Отца на один уровень с другими Лицами, савелианство совершенствует модализм Ноэта. Вместе с тем три Лица признаются лишь как разновидности Божественного самопроявления, а не как триединство самой сущности Бога.
Арианство как учение было разработано Арием (около 250–336 гг.), который понимал имманентную Троицу в рамках такого представления о Боге, которое было ближе к аристотелианству, нежели к платонизму и неоплатонизму. Хотя арианство разделяло представление Оригена о Боге как неизменяемом, безвременном и простом Существе, оно отвергало идею эманации, выраженную в его теории вечного рождения Сына. Исповедуя принцип простоты и неизменности Бога Отца, Арий был убежден в том, что Его сущность не передается посредством эманации или рождения. С другой стороны, безвременная трансцендентность Бога требовала посредника, который мог бы выполнить намерения Бога в пространстве и времени. Таким образом, Арий заменил идею Оригена о вечном рождении идеей творения из ничего. Это творение описывалось как произошедшее «прежде» времени и «вне» времени. Тем не менее «было время, когда Его [Сына] не было» (31, с. 26). Вот почему Сын — самое возвышенное из сотворенных существ, несравнимое ни с какими другими, и одновременно являющееся Творцом мира. Святой Дух сотворен Сыном и подчинен Ему. Следовательно, арианство — это самое сильное искажение тринитаринской концепции Бога, в котором монархианство и субординационизм доводятся до крайней степени выражения.
5. Никейский собор (325 г.)
Первый вселенский Собор собрался в Никее, чтобы противостать угрозе арианства, которое было решительно осуждено. Собор подтвердил Божественность Сына, провозгласил доктрину рождения Сына — Сын «рожден от Отца, то есть вышел из недра Отчего» — и официально сформулировал горячо обсуждавшуюся концепцию «одноприродности (хомоусис) Отца и Сына. Наконец, он как бы вдогонку утвердил догмат о Святом Духе, приняв такую формулировку: «И [мы верим] в Святого Духа». В 381 году в Константинополе собрался Второй вселенский Собор и провозгласил так называемый Никейско–константинопольский символ веры, который расширил формулировку Никейского Собора, включив в нее заявление о Божественности Святого Духа.
6. Августин (354–430)
В трудах Августина патриотический синтез неоплатонизма и Писания сформулирован наиболее четко и весомо. Согласно Августину, Бог находится вне времени. Он прост, неизменяем, самодостаточен, бесстрастен, всеведущ и всемогущ (Исповедь, 7.11; 12.15; 11.11; 11.13; 13.16 [50,11:110,167,180,196]; О святой Троице, 1.1.3; 5.2.3 [50, 3:18, 88]; О Гpaдe Божьем, 11.10; 22.1 [50, 2:210, 479]). На этом основании Августин разработал классическую богословскую формулировку учения о Троице в своей книге О святой Троице. В отличие от каппадокийских отцов, Августин начал с представления о единичности Бога, а от него перешел к Его троичности. Августин понимал единичность Бога как единоприродность (субстанциальную тождественность) Личностей. Божья простая, вневременная сущность является не только высшим основанием для Его онтологической единичности, но и заменяет Отца как Первоисточник Троицы, становясь тем самым источником тождества Лиц Божества и их единства.
Августина не устраивает слово «Личности», возможно потому, что оно несет идею раздельных индивидуальностей. Он считает, что этот термин используется «не для того, чтобы с его помощью дать полное объяснение, но чтобы мы не были вынуждены хранить молчание» (О Святой Троице, 5.9 [50, 3:92]). Теория Августина заключается в том, что Личности являются неизменяемыми, изначальными, пребывающими отношениями или реляциями. Он берет идеи вечного рождения и исхождения и использует их для того, чтобы дать определение этим реляциям. В итоге Личности у Августина сводятся к отношениям зарождения, зачатия и исхождения. В этом контексте, отстаивая идею исхождения Святого Духа от Отца и Сына (Filioque)y Августин выдвигает свою идею о том, что Святой Дух как пребывающая Личность есть не что иное, как смешанная любовь Отца и Сына или же единоприродная связь, которая их объединяет. Есть все основания сомневаться в том, что подобная точка зрения согласуется с библейским откровением о трех различных, отдельных субъектах. В этой формуле Deo uno упраздняет Deo trino. Троица заменяется монархией.
Идея вневременности простой сущности Бога заставляет истолковывать Божественное предведение, предопределение и провидение как Божественную, вечную, самодостаточную причину множественности, временного творения и истории (см. О Граде Божьем, 22.2 [50, 2:480]). Платоническое дублирование вечности во времени производится не Демиургом, а Богом, Которому приписывается творение мира идей и их дублирование во времени (там же).
7. Афанасиевский символ веры (около 430–500)
Считается, что в Афанасиевском символе веры выражена католическая доктрина о Троице. Составленный неизвестным автором, этот символ веры вобрал в себя черты тринитарианской теологии Августина. В нем четко выражены одновременно множественность и единичность Бога: «Отец Бог, Сын Бог и Святой Дух Бог — не три Бога, а один Бог» (11, с. 15). Божественность Личностей в этом символе удостоверяется не только тем, что каждая из них называется Богом и Господом, но и тем, что каждой из них приписываются Божественные качества несотворенности, необъятности, вечности и всемогущества. В нем четко разграничиваются три разные Личности, которые не следует смешивать друг с другом (как это делал Савелий). К сожалению, здесь все же присутствует тонкая разновидность монархианства и сохраняется онтологический субординационизм, поскольку различия между Личностями объясняются метафизически посредством идеи рождения и исхождения. Так, Отец никем не порожден, тогда как Сын рожден от Отца, а Святой Дух исходит от Отца и Сына (для этого придуман термин Filioque). Единичность Троицы объясняется ее Божественной сущностью или природой: «Божественная природа Отца, Сына и Святого Духа едина» (11, с. 39).
В. Период Средневековья
В богословских концепциях Средневековья систематическим образом формулировались логические последствия синтетических воззрений Августина. Однако, в отличие от Августина, Фома Аквинский (1225–1274 гг.), наиболее видный представитель схоластической теологии, разработал свою богословскую систему на базе Аристотелевой философии.
Фома Аквинский не сформулировал нового представления о Боге, а скорее, оттолкнувшись от Августина, вывел классическое учение о Боге на уровень технической конкретности и внутренней связности, что не удавалось достичь прежним мыслителям. Система его идеи опиралась на его собственное христианское истолкование философии Аристотеля. Сначала Аквинский занялся учением о Боге и описал Его, как вневременного, единственного, простого, неизменного, совершенного и благого (Сумма теологии, 1a.20.4; 1a.11.3; la.3.6,7; 1a.9.1; 1a.4.1; 1a.6. 1). После изложения учения о Боге он переходит к длительному обсуждению доктрины о Троице (там же, 1а.27–43). Единичная и простая сущность или существо Бога понимается по аналогии с работой и характеристиками человеческого интеллекта, а точнее по аналогии с аристотелевой трактовкой разума. Поэтому, с его точки зрения, Личности Божества не суть самостоятельные центры знания и деятельности, как следует из Библии. Это означало бы тритеизм. Личности — это, скорее, реальные разграничения внутри простой абсолютной Божественной сущности.