Настоящая фантастика - 2009
Шрифт:
Фила отправили в эту глухомань на разведку, разобраться, так сказать на месте и дать отмашку собирать экспедицию, если информация будет соответствовать действительности. Самому было строго-настрого приказано никуда не лезть (мало ли что?), сидеть в Прасковьино и ждать подхода группы уфологов с оборудованием. Если же Дверь окажется очередной мулькой, Филу надлежало вернуться и, скоренько собравшись догонять группу, уехавшую в Псковскую область неделю назад для установления контакта с диковинным лесным зверем — получеловеком-полумедведем. Там тоже информация
В деревне Фил насчитал тридцать семь домов с подворьями, но большая часть из них пустовала. Брошенные дома со временем превратились в медленно уходящие в землю развалины с крышами, поросшими даже не кустами — деревьями. Дома походили на склепы. Заходить в них было не безопасно — крыши, которые еще держались, могли рухнуть в любой момент.
Деревня умирала. Пахотные поля, на одном из которых встал на вечную стоянку ржавый и разграбленный трактор «Беларусь», заросли кустарником и травой, поля для выпаса буйно зеленели, но пастись на них было некому. Последнюю буренку, наверное, закололи в разгар перестройки. Молодежь разбежалась, и теперь в Прасковьино вековали одни старики. У них оставались огородишки, с них и жили. Да еще куры…
Жили непонятно зачем, наверное, просто ждали конца.
— Вы точно видели Дверь, Прокоп Андреевич? — Фил решил на следующий день еще раз попытать старика.
— Чё?
— Я говорю, точно видели Дверь? Вам не привиделось?
— Ну.
— Что «ну»? Видели или нет?
— Выпить есть чё, сынок? — прохрипел отставной пастух, Фил с трудом разобрал. — Говорить не могу. В глотке того… язык застреёт. А иттить рано еще…
— Куда идти?
— Чё?
Фил вздохнул и вытащил из кармана брезентовой, видавшей виды штормовки чекушку водки. Готовясь в экспедицию, он специально взял с собой мелкую фасовку, зная по собственному опыту, что аборигены, жители подобных Прасковьино деревень, обессиленные овощной диетой быстро выходят из строя от излишне принятого алкоголя и после двухсот пятидесяти граммов перестают быть адекватными собеседниками. Да и опасно им давать больше, может организм не выдержать.
Прокоп Андреевич неуверенно и неловко свернул колпачок и жадно припал к бутылочке, как теленок к сиське. Отпив половину, крякнул, скривившись, вздрогнул всем телом. Потом аккуратно завинтил крышку, сунул бутылку в засаленный карман лопнувшего под мышками пиджака и заявил так же хрипло, но вполне членораздельно:
— Плохую нынче водку делают. Не то, чё раньше. Из заграничной пшеницы, небось, делают. А заграничная пшеница — дерьмо. Вот помню в семьдесят втором… я в армию тогда уходил… — Старик замолчал, задумался.
— Продолжаем разговор? — предложил Фил.
— Про чё?
— Про Дверь.
— А чё про неё?.. Дверь, как дверь. Ты, сынка про какую дверь?
— Про ту, о которой вы, Прокоп Андреевич мне уже рассказывали. Вчера вечером. Помните?
— А… — догадался старик, — про ту… Так рассказывал же уже, сам говоришь. Чё еще долдонить?
— Понимаете, Прокоп Андреевич, я — ученый. Уфолог.
— Водки? Да не нужна мне твоя водка. Плохая у тебя водка.
— А что надо?
Прокоп Андреевич грустно посмотрел в сторону — на зеленые поля.
— Стадо надо. Коров, быков, телочек… Жеребенков.
— Да где ж я… — Фил беспомощно развел руками, — жеребенков вам достану?
— Это я так, — сказал пастух и замолчал. Посмотрел на золотое горлышко бутылки, выглядывающее из кармана, но пить не стал.
— Так вы видели Дверь?
Старик молча кивнул.
— И что? И какая она?
Прокоп Андреевич изобразил в воздухе нечто волнистое и, одновременно, прямоугольное:
— Огненная. С самых краев — темно-красная. Как бы малиновая. А в середке белый свет.
— А почему вы решили, что этот объект — Дверь?
— Дык! Как дверь она. — Прокоп Андреевич стал снова! чертить перед носом Фила прямоугольник. — Только ручки нет, а так — дверь и дверь. Большая, высокая. Я такую большую дверь один раз видел. В наших-то домах, в деревенских такие не ставят.
— И где вы эту Дверь видели?
— В военкомате. В райцентре. Я в семьдесят втором… Только она с ручками была, и огня вокруг нее не было.
— Я не о той двери спрашиваю, что в райцентре, — слегка разозлился Фил, — я про ту, которая якобы здесь, в Прасковьино. Которую якобы вы видели и еще двое ваших односельчан.
— А-а-а, про эту… — Пастух махнул рукой на запад, в зеленую даль лугов, погрустнел и уточнил: — Там. У самого болота. За дальним выпасом.
— А в каком часу это было?
— Нет у меня часов-то. Солнце садилось уже. Я в это время стадо в деревню гнал. Раньше…
«В девять тридцать вечера, — подумал Фил, — или около того».
Все сходилось. Не только с первым рассказом Прокопа Андреевича, но и с рассказами двух других жителей Прасковьино, видевших Дверь. Это могло быть правдой, если только они все не сговорились.
— Вы заходили в нее?
Прокоп Андреевич кряхтя поднялся с завалинки и молча ушел в дом. Он и в первый раз отказался отвечать на этот вопрос. Двое других очевидцев говорили, что нет, не заходили они туда. Испугались шибко. Дверь видели, а зайти не решились.
Почему-то Фил подумал, что старый Прокоп в Дверь заходил. Если конечно она вообще существует.
О Двери уфологи узнали от одного из бывших жителей Прасковьино Сергея Ивановича Колеватова. Здесь, в деревне оставалась у Колеватова мать. Она умерла недавно, Сергей Иванович приезжал в Прасковьино ее хоронить. Узнал про Дверь и решил сообщить в Уфологический Центр. Было решено отправить на разведку Филиппа Чугунова, или попросту — Фила, одного из молодых сотрудников Центра.
— Прокоп Андреевич! — позвал Фил. Старик не ответил. Фил взошел на крыльцо (три скрипучих ступеньки) и заглянул внутрь дома. Позвал еще раз: — Прокоп Андреевич! Можно я зайду?