Настоящая фантастика – 2012 (сборник)
Шрифт:
А уже буквально на выходе из лабиринта Писарев все же сорвался с валуна. Ни он, ни остальные так и не поняли, что послужило причиной падения. Просто бортинженер после засечки азимута повернулся, чтобы спрыгнуть обратно, и вдруг стал заваливаться вбок. Как и все движения на Марсе, это тоже происходило несколько медленнее, чем на Земле. Однако Виктор почему-то даже не попытался извернуться и восстановить равновесие, а так и рухнул с полутораметровой высоты боком прямо на острый выступ соседнего камня.
Ткань
– Слушай, Андрюха, – неожиданно раздалось в наушнике у капитана, – я, кажется, замерзаю.
– Повтори. Не понял, – насторожился Малеев.
– Говорю тебе, правая нога мерзнет!
– Не может быть!.. А что искин?
– Молчит, зараза!
– А тебе это не кажется? Может, еще один побочный эффект «буравчика»?
– То есть вы хотите сказать, – немедленно окрысился Буровский, – что мой препарат каким-то образом вмешивается в регуляцию сосудистого тонуса?
– Ну да. А что нам еще думать?
– Так. Стоп движение! – Малеев быстро догнал Писарева и Буровского, шедших друг за другом на расстоянии нескольких шагов. – Витя, немедленно запусти своего искина в тестовый режим. Мы подождем.
Две минуты прошли в тягостном молчании. Наконец бортинженер взглянул на диалоговую панель и… расхохотался.
– Ты чего?! – дружно воззрились на него остальные.
– Ребята, а у меня нету правой ноги! – с трудом вымолвил Писарев.
– Как это?! – возмутился Малеев, схватил его за руку и уставился на панель. Через секунду глаза его полезли на лоб. На диалоговом экране зеленовато светилась схематическая фигура человека… без правой ноги. – Ерунда какая-то!
Буровский тоже посмотрел на экран.
– А что тут удивительного? Отрубились датчики в этой части «ньюхофа»… Ну, или канал связи с ними искина.
– Нога-то замерзает конкретно, – посерьезнел Писарев.
– Похоже, ты что-то перебил, повредил внутри своим падением, – подытожил Малеев.
– Мда, скверно, – согласился Буровский.
– Трындец? – неуверенно уточнил бортинженер.
Воцарилось молчание.
– Вот смотри, – заговорил наконец Малеев. – До транспортника осталось километра четыре. Это в лучшем случае – часа полтора. Далее, распаковка и активация контейнеров – еще полчаса. Установка временного жилого купола – еще три-четыре. Итого – шесть. Как думаешь, ты протянешь шесть часов с отмороженной ногой?
– Вряд ли, – мрачно откликнулся Писарев.
– Значит, нужно каким-то образом не дать твоей ноге отмерзнуть.
– И как это сделать?
– Нужно чем-то расширить сосуды и обеспечить повышенный приток крови, – пояснил Буровский.
– А у тебя есть
– Нет, Витя, но он есть в нашем НЗ! – Буровский вдруг хихикнул. – Командир, найдите в контейнере пищевую тубу номер тринадцать.
Заинтригованный Малеев вскрыл контейнер и, покопавшись, извлек толстую серебристую «колбаску» с ярко-красной цифрой «13» на боку. Буровский принял у него тубу, повернулся к бортинженеру.
– Я сейчас введу тебе через плече-шейное соединение «ньюхофа» катетер. Он, конечно, тонковат, но другого ничего нет. Будешь пить через него.
– А чего пить-то? – насторожился Писарев.
– Тебе понравится, – загадочно пообещал Буровский, сидя на корточках, чтобы не оторвать батарею, и что-то делая с тубой. Наконец он поднялся. – Командир, подержите мою батарею.
Малеев молча исполнил просьбу. Олег между тем слегка расстегнул защитную «молнию» скафандра бортинженера возле шеи и ловко воткнул наконечник катетера в эластичную внутреннюю оболочку «ньюхофа». Немного повозившись, он просунул катетер внутрь шлема.
– Захвати его ртом, – сказал Буровский улыбаясь, – и получай удовольствие!
Писарев недоверчиво ухватил зубами наконечник катетера и потянул в себя содержимое загадочной тубы номер тринадцать. Спустя несколько секунд широкое простоватое лицо бортинженера расцвело, рот растянулся до ушей, глаза подозрительно заблестели, и он принялся с энтузиазмом поглощать содержимое тубы.
– Что ты ему дал? – не выдержал Малеев.
– Лучшее средство от обморожения! – увильнул от ответа Буровский. – Ну как, Витек, порядок?
– Полный! – прорычал сквозь зубы Писарев. – Двигаем дальше!..
За последующие шесть с небольшим часов, пока добрались до транспортника, распаковали и установили жилой модуль, бортинженер высосал аж четыре тубы номер тринадцать, при этом он ни разу не подколол своего извечного оппонента, да и вообще больше помалкивал, бурча себе под нос какие-то замысловатые мотивчики.
Наконец, когда измученные, но довольные робинзоны все же забрались в модуль и сняли осточертевшие «ньюхофы», Малеев вдруг замер, быстро подошел к Писареву и приказал:
– А ну-ка дыхни!
Бортинженер сделал невинное лицо.
– Андрюха, это ж лекарство! То, что доктор прописал. – Ткнул он пальцем в ухмыляющегося Буровского.
– Лекарство, говоришь? – багровея, прогудел Малеев. – Доктор прописал?! – Он упер пылающий взгляд в Олега. – Ах вы… алкаши несчастные! Сознавайтесь, чья идея была протащить на борт коньяк?
– Ну, моя… – тихо, потупившись, сказал Буровский. – Но ведь помогло же! Пригодилось…
– Я тебе дам «пригодилось»! – бушевал Малеев. – Что там было изначально, в этих ваших тубах?