Настоящая крепость

Вебер Дэвид Марк

– Они перегоняют его трижды, - сказал ему Кэйлеб.
– И большинство винокурен также обугливают внутренности бочек. Винокурня острова Уэст находится недалеко от Трейнсайда, и они добавляют немного торфа в сушильную печь - вот откуда берется этот легкий привкус дыма. Мерлин говорит, что, помимо торфа, это очень напоминает ему то, что на Старой Земле называли "Бушмиллс".

– Каким-то образом, когда он сказал нам об этом, это сделало больше, чем что-либо еще - по крайней мере, для меня, - чтобы установить связь между нами, прямо здесь, сегодня, на Сэйфхолде, и откуда мы все действительно пришли в самом начале, - тихо сказала Шарлиэн.
– Мы не только все еще перегоняем виски, но и кто-то, кто был там -

на Старой Земле, - узнает это, когда мы это делаем.

– Во всяком случае, распознает вкус.
– Улыбка Кэйлеба была столь же кривой, сколь и печальной.
– По-видимому, ПИКА больше не может по-настоящему ценить алкоголь. И для меня это говорит о том, что Мерлин отказался от всего, чтобы быть здесь.

– Аминь, - тихо сказал Стейнейр, и это единственное слово было такой же молитвой, как и простым согласием. Архиепископ посидел несколько секунд, глядя в свой бокал, затем снова неторопливо отхлебнул и откинулся на спинку стула.

– Кстати, о Мерлине?..
– сказал он, приподняв одну бровь.

– Он будет здесь к ужину, - заверил его Кэйлеб.
– Он выполняет наше поручение с Албером Жастином и графом Уайт-Крэгом.

– А?
– приподнялась другая бровь Стейнейра.

Сэр Албер Жастин был чисхолмским эквивалентом Бинжэймина Рейса, а Хоуэрстат Томпкин, граф Уайт-Крэг, был лордом-судьей Чисхолма. Жастин и Уайт-Крэг тесно сотрудничали, потому что в чисхолмской традиции шпионские функции распределялись несколько иначе. Жастин отвечал за слежку за другими людьми, в то время как одной из обязанностей Уайт-Крэга было не позволять другим людям шпионить за Чисхолмом.

– Могу я спросить, в чем суть поручения?
– спросил архиепископ.

– На самом деле, он в основном готовит почву для завтрашнего совещания Нармана с ними, - ответила Шарлиэн и скорчила гримасу.
– Я боюсь, что даже сейчас Хоуэрстату трудно представить, как он встретит Нармана с распростертыми объятиями. Что-то о том, сколько лет он потратил, пытаясь отбиться от эмерэлдских шпионов.

– Так почему же это может быть?
– сухо поинтересовался Стейнейр.

– Не имею ни малейшего представления, - сказал Кэйлеб еще более сухо, а затем фыркнул со смешком.
– Ты бы видел их двоих, когда мы останавливались здесь, в Черейте, по пути в Чисхолм [конечно, в Корисанду, потому что Черейт - столица Чисхолма] в прошлом году, Мейкел!
– Он покачал головой.
– Никто не мог бы быть вежливее, но почему-то каждый раз, когда Нарман начинал немного приближаться к обсуждению чего-либо из того, во что Уайт-Крэг так долго не хотел пускать другой нос, лорд-судья внезапно обнаруживал что-то еще, что он абсолютно, непременно должен был сделать прямо в тот момент.

– Я ругала его за это с тех пор, как вернулась домой.
– Шарлиэн выглядела немного смущенной.
– Он пообещал, что на этот раз будет вести себя лучше. Но, если быть до конца честной, я бы предпочла, чтобы он был чрезмерно подозрительным, а не слишком самодовольным.

– О, тут не о чем спорить.
– Кэйлеб энергично кивнул.
– И Нарман, очевидно, понял. Кроме того, Уайт-Крэг был совершенно готов поделиться со мной любой информацией, которая у него была, так что Нарман все равно получил все это из вторых рук. Тем не менее, нам действительно нужно, чтобы наш имперский советник по разведке имел прямой доступ ко всем поступающим к нам разведданным. Именно это Мерлин - и Албер, который немного более... гибок в этих вещах, - подчеркивают Уайт-Крэгу прямо в эту минуту.
– Император пожал плечами.
– К настоящему времени все здесь, в Чисхолме, считают Мерлина моим личным посланником. И Шарли, если уж на то пошло. Они все готовы согласиться с тем, что он говорит непосредственно от нашего имени, но он может быть немного более откровенным, чем любой из нас, без

того, чтобы все стало слишком официальным. И, если уж на то пошло, люди могут быть "более откровенными" в ответах ему, в то время как все делают вид, что это не вернется к нам.

– Понимаю.
– Стейнейр покачал головой и усмехнулся.
– Почему-то немного трудно думать о Мерлине, играющем посредника.

– Действительно?
– Кэйлеб склонил голову набок, глядя на архиепископа со странным выражением, наполовину улыбкой, наполовину гримасой.
– Поверь мне, "посредник" - довольно хорошее описание пары вещей, которые он имеет в виду.

– Какого рода вещи?
– спросил Стейнейр более чем настороженно, но Кэйлеб только покачал головой.

– О, нет, Мейкел! Мы не собираемся обсуждать эту конкретную маленькую дискуссию до тех пор, пока Мерлина не будет здесь, чтобы самому принять в ней участие. Если уж на то пошло, он был немного загадочным даже с Шарли и со мной, так что мы вместе с вами с нетерпением ждем возможности услышать, чем он на самом деле занимается!

Стейнейр задумчиво посмотрел на своих монархов. Бывали времена, когда ему приходилось напоминать себе, что у Мерлина Этроуза были свои собственные планы. Или, возможно, было бы точнее сказать, что у Нимуэ Элбан были свои собственные планы. А еще лучше - ее собственная миссия. Архиепископ никогда не сомневался в преданности Мерлина Чарису и людям, которые стали его друзьями, его семьей. И все же под всем этим - иногда скрытым этой преданностью, какой бы она ни была, - скрывалась гранитная цель, которая сознательно послала Нимуэ Элбан на смерть, чтобы девять столетий спустя ее ПИКА мог ходить по земле планеты, которую она сама никогда не видела. Должны были быть моменты, - подумал Стейнейр, - когда Мерлин обнаруживал, что императивы миссии Нимуэ вступают в противоречие с его собственной лояльностью здесь, на Сэйфхолде. Вряд ли могло быть по-другому, и архиепископ надеялся, что тема его сегодняшних мыслей не подпадает под эту категорию. И все же, если бы это произошло, он знал, что Мерлин встретил бы этот вызов так же непоколебимо, как и любой другой вызов, и Стейнейр обнаружил, что бормочет тихую, искреннюю молитву за душу, которая приняла такое бремя.

– Что ж, - сказал он затем, протягивая бокал с виски, который каким-то таинственным образом опустел, - полагаю, мне, вероятно, следует еще немного укрепить свои нервы, прежде чем меня подвергнут такому стрессовому откровению.

– О, какое чудесное обоснование, Мейкел!
– Шарлиэн рассмеялась.
– Подождите минутку, пока я допью свой бокал и присоединюсь к вам!

– Не слишком укрепляйтесь, вы оба, - строго сказал Кэйлеб.
– Или, по крайней мере, не раньше, чем мы закончим с нашими непосредственными делами.

– Неотложные дела?
– повторил Стейнейр.

– О, я знаю, о чем он говорит, - сказала Шарлиэн. Архиепископ посмотрел на нее, и она пожала плечами.
– Нарман.

– Нар..?
– начал Стейнейр, затем кивнул с внезапным пониманием.
– Вы имеете в виду, следует ли его допускать во внутренний круг или нет?
– Кэйлеб кивнул, и архиепископ с любопытством посмотрел на него.
– Я просто немного удивлен, что ты хочешь обсудить это, когда здесь нет Мерлина, чтобы он вложил свою четверть марки.

– Мерлин, - сказал Кэйлеб, - уже проголосовал. И, я мог бы добавить, относился к Шарли и ко мне довольно справедливо... содержательно комментируя Братьев. Что-то о процессах принятия решений, ледниках, капризных стариках и наблюдаемых горшках.

– О боже, - повторил Стейнейр совсем другим тоном и со смешком покачал головой.
– Я удивлялся, почему он не приставал к Жону по этому поводу в последнее время. Однако мне и в голову не приходило, что это может быть из-за чего-то столь немерлинского, как тактичность!