Настоящая любовь или Жизнь как роман
Шрифт:
РОССИЯ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 22 ДЕКАБРЯ 1849 ГОДА
На стене дома вывешен царский указ. Наезд на текст указа, можно прочесть следующие строки:
«Пагубные учения, породившие смуты и мятежи во всей Западной Европе… отозвались, к сожалению, и в нашем отечестве… Горсть людей, совершенно ничтожных, большею частию молодых и безнравственных, мечтала о возможности попрать священнейшие права религии, закона и собственности…»
Вереница арестантских карет,
Выглянув в окно на шум карет, заспанный и полуодетый 16-летний Александр Врангель — румянощекий, круглолицый юноша с рыжими бакенбардами — поворачивается к своему дяде, стоящему у зеркала и надевающему генеральскую форму.
ВРАНГЕЛЬ. Что это, дядя?
ДЯДЯ-ГЕНЕРАЛ. Заговорщиков на казнь везут.
ВРАНГЕЛЬ. Куда?
ДЯДЯ-ГЕНЕРАЛ. На Семеновскую площадь.
ВРАНГЕЛЬ (зажегшись).И вы туда? Можно мне с вами?
ДЯДЯ-ГЕНЕРАЛ. Одевайся.
Врангель бросается надевать мундир курсанта царского Лицея…
Кареты останавливаются на площади. Приговоренные к казни — их 20, все в возрасте 23–30 лет, среди них 28-летний Достоевский — высаживаются из карет и видят свежевыстроенный деревянный помост, на несколько ступеней возвышающийся над землей. Помост окружен войсками. Перед помостом стоит священник с крестом в руках.
Ужас на лицах приговоренных…
За рядами солдат — толпы людей, они смотрят на приговоренных, ждут казни. Позади них видны золоченые купола церковного собора…
Генерал-распорядитель верхом на крупном коне подъезжает к осужденным, на морозе пар валит из ноздрей коня и изо рта генерала. Генерал громким голосом командует конвоирам.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ. Становите их!..
Конвоиры бесцеремонно толкают осужденных в сторону эшафота…
Карета с извозчиком подкатывает к площади. Из кареты почти на ходу соскакивает юный Врангель, на нем казенная лицейская шинель и треуголка. Следом выходит генерал — дядя Врангеля, но полицейские и жандармы преграждают им путь к эшафоту.
ГОЛОС ВРАНГЕЛЯ (за кадром).Мне было шестнадцать лет, я учился в Царскосельском лицее. В то утро дядя взял меня на Семеновскую площадь, на казнь петрашевцев. Мы хотели пробраться поближе, но полицейские и жандармы нас не пропустили. Дядя отправился к своим войскам, а я вмешался в серую толпу…
Нырнув в толпу, Врангель пытается протиснуться вперед.
Конвоиры по глубокому снегу ведут осужденных на эшафот. Священник с крестом в руке идет впереди…
Врангель протискивается
ГОЛОСА В ТОЛПЕ. За что казнят?
— Жалко… Молоденькие…
— На царя замышляли…
— А бледные какие! Измученные…
Достигнув полицейского оцепления, Врангель жадно смотрит на эшафот.
На эшафоте приговоренные жмутся друг к другу.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ (громко). Снять верхнюю одежду! Первую группу — к столбам!.. Барабаны!..
Барабанщики бьют частую дробь.
Осужденные бросаются друг к другу, обнимаются перед расстрелом. Конвоиры грубо снимают с них шапки и верхнее платье.
Осужденные, дрожа от холода, остаются на морозе в одних рубашках. Их выстраивают в две линии, Достоевский стоит шестым в первом ряду.
ГОЛОС ВРАНГЕЛЯ (за кадром).Тут я впервые увидел Достоевского. Он стоял шестым в первом ряду…
Слева от Достоевского конвоиры отделяют троих приговоренных, подводят их к столбам, привязывают…
Достоевский в ужасе смотрит на них. Это совсем молодые люди с темными и пышными по моде тех лет шевелюрами.
Барабанщики бьют частую дробь.
Глядя на своих товарищей, Достоевский видит сполохи прошлого.
РЕТРО:
Свои хождения по самым грязным и дешевым петербургским притонам…
Свою полуторагодичную работу над романом «Бедные люди» в дешевой съемной квартире на окраине Петербурга…
На Невском проспекте случайно встреченный приятель Григорович выпрашивает у него рукопись почитать…
Вернувшись на рассвете из очередного притона, он сидит на подоконнике, глядя в речку Мойку и размышляя, не броситься ли ему вниз головой, когда вдруг — звонок в дверь, громкий нетерпеливый стук и — это Григорович и поэт Некрасов врываются в его комнату с криком «Вы гений! Гений!»…
Генерал-распорядитель, гарцуя на коне, подъезжает к эшафоту.
ГЕНЕРАЛ-РАСПОРЯДИТЕЛЬ. Огласить приговор!
РЕТРО (продолжение):
…Мальчишки с книгами в руках бегут по улице навстречу богатым экипажам, кричат: «Сенсация! «Бедные люди» Достоевского! Весь Питер рыдает!» Из карет тянутся руки с деньгами…
…Зимний дворец, императрица читает «Бедных людей» и плачет…
…Достоевский — как новая знаменитость — на балах, великосветских приемах, литературных вечерах и диспутах…