Настоящее напряженное

Дункан Дэйв

О богиня! Командир подбирает свой щит. Значит, следующая деревня. Как называлась эта, Рареби или Тойд’лби? На мгновение Злабориба охватила паника. Потом он решил, что это была все-таки Рареби, и выкликнул Тойд’лби. Никто его не поправил.

Командир тойд’лбийского отряда был старше большинства – некрасивый, потрепанный жизнью мужчина. Возможно, вдовец. Произнося слова присяги, он смотрел на Злабориба с нескрываемым подозрением.

Кровавый бред продолжался.

Храм полыхал жаром.

Осталась всего одна деревня!

Смерть приближалась к Злаборибу Воеводе. Он не видел пути к спасению. Если он не подчинится приказу и не откажется от командования, его арестуют и казнят как мятежника. Если откажется, воины взбунтуются и используют его в качестве мишени для метания копий. А если случится чудо и они этого не сделают, то уж Тарион-то постарается, чтобы он не оставался помехой на его пути к трону. И ни один нагианец, ни один джоалиец пальцем не шевельнет, чтобы спасти его.

Он обречен.

Воин за воином. Порез за порезом.

Ему хотелось крикнуть, что они движутся слишком быстро. Жизнь казалась ему нереальной.

Тойд’лби завершила ритуал, и ее мрачный командир ушел.

Последняя деревня! Он несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем накопил достаточно слюны, чтобы говорить.

– Я призываю верных воинов Ее Величества из Соналби!

По храму пронесся удивленный гул. Злабориб постарался сфокусировать взгляд. Отряд из Соналби не шел к алтарю бесформенной толпой, как все остальные. Они маршировали строем по четыре – ровные ряды, словно зубья гребней. Все ноги двигались в лад, словно где-то играл невидимый оркестр. Даже джоалийская пехота и та ходит хуже.

– Отряд – стой!

Сотня ног разом топнула и замерла. Воины застыли у подножия лестницы. Ни одно копье не шелохнулось. Короткая команда – копья выпрямились вертикально, затем их древки ударили о землю. Кто-то в дальнем конце храма одобрительно крикнул, и на него зашикали.

Каммамен Полководец смеялся над одной только идеей обучать нагианцев военному делу по-настоящему. Имеющегося опыта достаточно, утверждал он, чтобы понять: это пустая трата времени. Должно быть, они там, в Соналби, нашли какого-нибудь старика ветерана из тех, кто служил в Джоалийской армии и усвоил основы строевой подготовки. Он, поди, и обучил свою шайку.

Кто совершил такое чудо?

Неужели этот?

Оставив своих воинов стоять в строю, командир зашагал к нему.

Но это был юноша, почти мальчик, хотя и очень рослый. На груди его виднелось только три отметины доблести. Одна была совсем свежей; скорее всего он получил ее, когда его избрали командиром отряда, но даже две другие были еще багровыми – вряд ли им больше двух месяцев. Когда он остановился, Злабориб с удивлением увидел, что глаза его ярко-синего цвета, синее даже краски на лице, – Злаборибу никогда еще не приходилось видеть таких глаз в сочетании с такими темными волосами.

Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, и было в этом спокойном взгляде

что-то такое, что окончательно поразило Злабориба. Он не знал, что это. Он никогда раньше не встречался с таким. Что-то важное, очень важное.

И тут, почти незаметно, мальчик улыбнулся.

Злабориб удивленно улыбнулся в ответ и ощутил вдруг невероятное чувство облегчения.

Несколькими по-военному четкими движениями юный командир избавился от своих доспехов. Он произносил слова присяги громко и отчетливо, словно вкладывал в них душу. Он говорил с легким незнакомым акцентом.

Не сводя глаз со Злабориба, он взял нож и надрезал грудь. Без колебаний, словно не замечая, что делает, он натер рану солью, и все это время этот спокойный взгляд синих глаз, казалось, о чем-то спрашивал принца.

Он шагнул на свое место у дальнего края алтаря и четко повернулся на месте. И снова он посмотрел на Злабориба так, словно хотел сказать что-то. Кто он, этот загадочный юноша? Что за послание пытается он передать ему? Казалось, он подбадривает его, словно знает о чудовищном положении, в котором оказался принц. Нет, это невозможно!

Тут к алтарю подошел первый из его бойцов, и принц переключил свое внимание на него.

Один за другим сотня мужчин и юношей подошли пролить свою кровь перед богиней и военачальником, которому оставалось находиться на этом посту всего несколько минут. Но на этот раз имелось одно любопытное отличие. Они не смотрели на богиню. Они смотрели на своего вожака, а он на них, и каждый раз Злабориб замечал на его лице странную легкую улыбку ободрения. Губы его даже не шевелились, но взгляд теплел, и, похоже, каждый человек из этой сотни получил от этого юного вожака едва заметный сигнал, словно бы ободрение. «Я сделал это. Не так уж это страшно».

А потом все кончилось. Последний человек сошел со ступеней и встал в строй.

Командир подошел, забрал свое оружие, вскинул на плечо копье. Мгновение он смотрел, чуть нахмурившись, куда-то мимо Злабориба, а потом вдруг улыбнулся.

Злабориб неуверенно оглянулся. Рядом с ним никого больше не было, только голая скала, излучавшая жар. Он повернулся обратно и снова встретил этот вопросительный взгляд синих глаз. Варварская раскраска мешала понять выражение лица. Сейчас этот мальчик уйдет и оставит Злабориба в одиночестве встречать свою несчастную судьбу.

Но он не уходил. Вместо этого он вопросительно поднял брови. Что это? Предложение? Приглашение? Он почти предлагал ему остаться и помочь, словно…

Милосердная богиня! Возможно, все-таки есть выход из этого положения! У Злабориба затряслись колени. Помня о сказочной акустике храма, он чуть слышно прошептал:

– Ты и меня можешь сделать воином?

Мальчик довольно улыбнулся. Он отвечал так же тихо:

– Только вы можете сделать это, господин. Но я могу показать, как.

Злабориб удивленно кивнул.