Настоящий американец - 2
Шрифт:
– Как интересно, – я закурил и стал слушать доводы оппонентов.
Каждый из них имел свою точку зрения на проблему. Хилл считал, что он должен быть первым потому что так было в Себринге и вообще он более опытный. Шелби же настаивал на том, что он главный конструктор и в отличие от Хилла, который просто пилот, проделал огромный объём работы.
– А вот и арбитр появился! – наконец заметил меня Шелби. – У нас тут с Филом возникла небольшая проблема. Что скажешь?
Вот уроды, втравили-таки. И как хочешь, так и выкручивайся.
На Шелби
Поэтому я принял решение, что первым пилотом будет тот, кто покажет наилучший результат на тренировках.
Следующую неделю всё было штатно, Шелби и Хилл проводили на треке по двенадцать часов в сутки, шлифуя свои навыки, продолжая доказывать кто из них круче. В общем, ничего не предвещало катастрофы.
А потом Хилл исчез, просто не явился на очередную тренировку.
Мы прождали его несколько часов, после чего я позвонил Каллахену и поручил главе службы безопасности начинать поиски пилота.
Когда мы вернулись с территории аэродрома в город у Клинта уже была первая информация. В доме, который я арендовал для Хилла было пусто: ни его самого, ни вещей. Дальше больше – выяснилось, что пропали рабочие чертежи болида, не все, а те, которые относились к аэродинамической схеме машины и антикрыльев. Стало понятно, что Хилл, прихватив их, сбежал.
Но это не так страшно, Мэтьюз уже отправил все необходимые документы не только в американское патентное бюро, но и в Европу. Так что где бы не всплыл этот мерзавец и кто бы не купил у него чертежи, это не принесет им ничего кроме судебных исков.
Главная проблемы – накануне Ле Мана мы остались без второго пилота.
Билли стал меня успокаивать, увидел мой взбешенный взгляд и испугался, что я сейчас кого-нибудь прибью, Кэрролл принялся лихорадочно подбирать подходящую кандидатуру на замену Хилла, а Каллахен продолжил поиски беглеца.
Италия. Маранелло.
Провинция Модено летом прекрасна. Светит ласковое итальянское солнце, на холмах живописно зеленеют оливковые деревья, добродушные итальянцы улыбаются, встретив незнакомцев, а их прелестные жёны и дочери так пронзительно стреляют своими лукавыми глазами, что у всякого подпадающего под их чары, кровь закипает в жилах.
Деревни этой провинции очень похожи одна на другую, но есть среди них одна, чья слава гремит не только по всей Италии, но и далеко за её пределами.
Маранелло вот уже двенадцать лет осенена желтым щитом со вставшим на дыбы скакуном. Именно здесь находится вилла Энцо Феррари, настоящего фанатика автоспорта, который делает лучшие в мире спортивные машины.
На заводе Энцо всё пропитано его фанатичной любовью к своему делу. Это там, в окутанном дымом
Особенно такое отношение заметно в цехе по сборке двигателей – сердец скакунов Энцо. Один человек отвечает за всё. Один инженер собирает один двигатель. И если что-то случится с машиной, то все знают чья голова полетит первой. С одной стороны, это дико дорого, но с другой – гарантия качества. Каждого двигателиста Энцо подбирает лично и не торопясь, он долго смотрит на кандидата, попивая кофе, задает вопросы и, если ответы его устраивают, он нарочито медленно поднимается со своего кресла и зовет счастливчика в цех. Там он даёт будущему члену семьи Феррари тестовое задание, чаще всего – собрать в одиночку двигатель, с нуля и без посторонней помощи. И только если кандидат справится, синьор Феррари берёт его на работу.
К машинам, которые должны побеждать в гонках Формула Один, Себринг, Ле Ман, европейские гоночные серии, отношение еще более трепетное, отбор еще строже, ведь ставки там выше. Допущенные в святая святых должны быть лучшими в мире, и для Энцо это не пустые слова. Синьора Феррари не волнует коммерческий успех его автомобилей. Для него главное – результаты на гоночных треках.
С таким подходом к своему делу его можно назвать наследником барона Пьера де Кубертена от мира автоспорта. Citius, Altius, Fortius! Быстрее, выше, сильнее! Вот девиз Энцо. Вот чего он хочет от своей конюшни. Именно поэтому слава скромного по меркам автогигантов завода уже гремит по всему миру. А что там будет дальше знают только боги автоспорта.
Правда, в отличии от французского мечтателя, синьор Феррари не чурается и откровенно грязных приемчиков. Он борется за свое наследие не только на гоночных трассах, но и за их пределами.
– Значит, у этих американцев получилось сделать очень быструю машину? – спросил хозяин кабинета у Фила Хилла, прочитав бумаги, которые тот привез с собой из Штатов.
– Да, сеньор Феррари, – кивнул бывший напарник Шелби. – Я не знаю кто надоумил Уилсона, сам он не производит впечатление большого специалиста, но с его антикрыльями Фиат V8 с вашим мотором преобразился. Получилась очень быстрая машина. Быстрая, хорошо управляемая и надёжная.
– Ты считаешь они могут побить в Ле Мане?
– Для победы у них есть все козыри. Если во время гонки не случится ничего неожиданного, то эта машина будет очень высоко.
– Я тебя понял, Фил. А теперь, если ты не возражаешь, мне нужно подумать. Оставь меня, я тебя вызову, – эмоции уже кипели, а Энцо был не нужен свидетель их взрыва.
– Конечно, синьор Феррари, я подожду в приемной.
Когда дверь за Хиллом захлопнулась Энцо в раздражении поставил на стол недопитое кофе.