Настоящий вампир в замке Черная роза. Книга 1
Шрифт:
«Жили мы всей деревней, как у Христа (а на деле оказалось, у дьявола) за пазухой: плодородная земля, из года в год радовала своими урожаями, огромные пастбища для скота с жирной и питательной травой, лес переполненный зверьем, ягодами, грибами и лечебными травами. В общем, не жизнь, а сказка. И так хорошо всей деревней жили, что и позабыли, кому мы этим добром обязаны. До нынешнего старейшины Тудора Бырцоя, был его предшественник Ванич Щербан, ох уж и скупой был старик и не верующий. Решил он, что про князя (вампира) этих мест, глупый люд байки сочиняет, так как князя нашего, мы никогда в лицо не видели, но девушек раз в десять лет в замок отправляли, ни одна из них в деревню так и не вернулась. Ванич сказывал, что замок на холме пуст и разрушен, а жители его сто лет назад вымерли. Старики сетовали на его слова, да только он, им быстро рты позакрывал. А так как он был старейшина, молодежь к нему прислушивались, и верила на слово. Не стали жертвенных девушек князю отправлять. Доверчивые мужики глубже в лес уходить начали, до самого замка, чтоб добром поживиться. Да только разгневали они нечисть, своей наглостью. Тогда-то и началось в деревне все…
Стали люди по ночам пропадать, а на утро их холодные тела находили, только странность была в их смерти. Крови в теле и грамма не было, а следов никаких, только вот на шее две маленькие ранки и цветок на груди – роза черного цвета. За то смутное время и недели не проходило, без звона колоколов, которые оповещали жителей о новых жертвах. Страшно жить стало, по ночам никто уже на лавочках не сидел. Песен больше никто не пел, танцы и праздники тоже прекратились. Молодые из деревни уезжать стали, да только некуда было, везде голод, разбойники за каждым деревом. Страх сковал деревню, каждый человек друг на друга коситься стал, по ночам двери запирали, даже от соседей прятались. Скот волки резали целыми стадами. Люди дома и загоны оберегами завешивали, да только без толку все, жертв меньше не стало. Тогда-то и Марик (мой отец) тоже упырю попался в зубы, когда меня защитить пытался. Он на утро после укуса, нас с мамой к ее родителям отправил, а сам пошел мужиков собирать, чтоб раз и навсегда с «кровопивцем » покончить. Собрал он тогда, человек пять крепких мужиков, готовых защитить свои семьи. Но живыми их больше никто не видел. В лесу пять растерзанных тел нашли. Отца моего среди них не было. Через три дня нашли и его обескровленное тело с букетом злосчастных цветов.
Среди растерзанных тел в лесу был старший сын Тудора Бырцоя (нынешнего старейшины и по совместительству деда Аурела), который был сильно опечален смертью своего первенца, но поскольку у него были еще дети и внуки, он решил, защитить их любой ценой. Собрав всех оставшихся жителей, он решил вернуть прежние времена. Да только старейшина Ванич Щербан за противился, сказывал, что в деревне убивец завелся, который его авторитет перед крестьянами, опустить хочет. Пальцем тыкал в Тудора, обвинял его во всем происходящем. Бырцой мужчина строгий, но справедливый, не выдержал вранья в свою сторону и ухватил за шею сошедшего сума старика. Так на глазах у всех жителей и удушил гадину. Народ его обвинять не стал, так как понимал, что такой глава их к погибели ведет. И за места Ванича, поставили его во главе деревни.
Тудор первым делом старые законы вернул. Чтобы вновь не разгневать хозяина замка, было решено приносить ему в дар, по – мимо жертвенных невест и подношения продуктами: мясо, сыр, овощи и фрукты, вина и брагу, в общем-то, чем была богата деревня. Девушку, на роль жертвы, новый глава, выбрал, незамужнюю. К сожалению, это была Бажена Петраке (младшая сестра Александру Петраке – отца Тадеуша) – первая красавица. Родители которой, как и другие жертвы были загрызены вурдалаками. Ее отправили в замок с посланием о мире и возврату прежних соглашений. Старейшина объяснил важность ее миссии, и ради общего блага, девушка пошла на этот страшный и безумный шаг.
Бабушка рассказывала, что в тот день, вся деревня с воем и рыданиями провожала эту бедную девушку. Тропинку перед ее ногами осыпали цветами, на голову надели сплетенный венок. Всю дорогу к замку Бажена шла, с гордо поднятой головой, а по щекам ее, словно тоненькие ручейки, катились кристально-чистые слезы.
Брат же ее – Александру Петраке со своей семьей, вскоре после этого уехал. И никогда больше не возвращался. А жители Дземброни, вновь вздохнули с облегчением: таинственные убийства прекратились, волки к пастбищам не приближались. Вновь деревенская жизнь вернулась в прежнее русло. Люди снова стали появляться на улицах и заниматься своими привычными делами. Опять в дома вернулись праздники со своими песнями, танцами, и музыкой».
Это конечно хорошо, что у этой истории счастливый конец, но только не для всех. Я не думаю, что юные девицы, отданные в дар вампиру, испытывали чувство глубокого счастья или их семьи, которые провожали своих дочерей на верную смерть в замок «Бран». Я тоже, в какой – то мере ощущала себя виноватой, за то, что живу и дышу, когда невинные девушки отдают свою жизнь чудовищу, что бы спасти всех нас. Конечно этих жертвенниц, почитают как героинь и поют о них песни. Но разве это оживит их, или спасет от верной гибели? Думаю, что нет.
Лежа возле печи, я жевала бублик и рассуждала о сегодняшнем дне, и как много со мной случилось происшествий. Сначала, этот недоумок Аурел, полез ко мне со своими предложениями руки и сердце. А получив отказ, чертов блондин решил перейти к действиям. Вот гад, совсем уже страх потерял. Не будь его семья такой уважаемой, ей Богу я бы ему все глаза бы выцарапала. Слава Богу, вовремя появился тот парень Тадэуш. Если бы не он, то я не представляю, что могло бы случиться, потому что, этот козел Аурел совершенно не контролировал себя.
Мысленно я отметила внешность Тадэуша Петраке. Что там говорить, он был очень даже ничего: ростом чуть выше меня, худощавого телосложения, светло-карие глаза, нос с горбинкой, тонкие губы, волевой подбородок и густые каштановые волосы. Он очень приятный молодой человек, да к тому же не остался равнодушен к чужой беде, не то, что местные. Те бы заприметив кого-то из Бырцоев, мимо прошли, чтоб не ввязываться, а потом бы еще и меня виноватой сделали б, а Тадэуш (ох и длинное же имечко, буду его Дэшем звать) спас меня от этого утырка. Совместная уборка сблизила нас, и расставались мы, чуть ли не лучшими друзьями. Все же хороший парень, здесь таких и не встретить.
Вот, а теперь, значит, я лежу на кушетке, как побитая собака, завернувшись в покрывало и рассуждаю о кренделях небесных. Задница огнем горит, от маминой родительской руки и дедова ремня, поэтому приходится лежать на боку. За окном давно стемнело, а Штефан еще не вернулся. Мне интересно, что же он сегодня расскажет о своей лесной нимфе? К тому же хочу его уболтать, пока, подвернулась такая возможность, что б он отпросил меня у мамы на праздник урожая. Пока она еще добренькая и чувствует свою вину за истязание моего бедного тела. Ведь я так хочу туда попасть, так как еще ни разу не была на народных гуляньях. На праздник урожая сбегается вся молодежь, и уж конечно, там будут все мои подружки. А ночью после плясок, девочки пойдут на речку и будут гадать на суженого. Конечно же и мне любопытно, да, что там, я прямо сгораю от желания узнать, что у меня за суженый – на голову контуженный? Или все таки нормальный. Вот женщина я или не женщина, должна я знать, с кем мне жить придется и детей от кого рожать. Мама, конечно, считает, что мне о таком рано думать. Но мне смерть, как интересно. Да и мамочка, тоже хороша. Думать о женихах рано, а сама одно мне про Аурела Бырцоя толдычет. Мол, приглядись к этому парню, какой он красивый, из семьи богатой и уважаемой, на все руки мастер, будет очень хорошим мужем. На что я закатываю глаза, а она обижено вздыхает, типа намекает, что, мол, глупая, от своего счастья отказываюсь.
Со двора послышался радостный собачий лай Бирку. Он всегда так встречал своего любимого хозяина. Значит, что, наконец – то Штефан вернулся с охоты.
Я подбежала к двери и стала у стенки, как прилепленная, что бы совершить задуманное. А задумала я вот что: когда в дом войдет брат, я сзади подкрадусь и закрою ему глаза.
Дверь открылась. Штефан не спеша сделал два шага. Я подкралась, завела руки и накрыла глаза брата, но оказалось, что я случайно попала в глаз. Орал братец, не сдерживая эмоций, да, и на красноречивые слова не скупился. Я утешала его, как могла. Только он, почему то меня долго еще не прощал и вдобавок, еще ущербной назвал – обидно же. Но потом простил, когда я ему рассказала, что он не единственная жертва рукоприкладств. Конечно, еще пришлось подробности всего дня пересказать, пока брат ужинал. И не забыла упомянуть его друга – кретина Аурела. Брат посмотрел на меня с упреком, когда я нелицеприятно отозвалась о его друге.