Настя

Annotation

Спортивно-производственный роман-ежедневник. Футбольный тренер, умирая в 2005 году, переносится в тело спортсмена в 1950 год… Хотите увидеть СССР? Узнать о потерях и приключениях героя на Золотом Пути? Заходите на страницы книги.

Алексеев Александр

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Алексеев Александр

Глава 1

Если вы сможете убить национальную гордость и патриотизм в подрастающем поколении, вы завоюете эту страну.

Лафайет Рональд Хаббард, основатель Церкви саенталогии.

11 мая 1950 года. Ленинград.

Я, Жаров Юрий Андреевич — попаданец из будущего. Лежу вот в номере гостиницы, отдыхаю. Через пару часов мне с моим деловым партнёром Шестернёвым Владимиром Владимировичем выдвигаться на жэдэ вокзал к московской «Красной стреле». Вспоминаю…

Сегодняшний день был очень суматошным. Нанятая нами для ремонта арендуемого помещения бригада, при вскрытии пола «неожиданно» для нас обнаружила десять золотых кирпичей. Вызванная милиция с помощью ювелира определила подлинность золота и зафиксировала общую массу находки — сто двадцать восемь килограмм.

Пока партнёр, как представитель артели, занимался оформлением находки, я отпросился на поиски своего давнего товарища Толи Васильева. Мы с ним в ленинградском «Адмиралтейце» играли… То есть будем играть лет через восемь…

Выдвигаюсь через Литейный мост на улицу Чугунную. Родной «ЛОМО» сейчас ещё называется по старому ГОМЗ — «Государственный оптико-механический завод имени ОГПУ». Благодаря опеке завода город получил футбольную команду «Зенит» с которой у меня связан целый сонм воспоминаний.

В раздевалке заводского стадиончика нахожу семнадцатилетнего Толика отбегавшего тренировку за юношескую команду завода. Другой я здесь заиграю попозже.

— Привет. Юра. Жаров.

— Привет. Толя. Васильев.

Разговорились. Он удивился приглашению, но узнав, что я «тот самый вратарь Жаров из хоккейной сборной СССР», проникся уважением. Не стал отмахиваться от идеи переезда в Горький. А когда услышал, что я ради заштатной команды оставляю суперсытый «ВВС», то и вовсе повеселел. Поверил значит. Пишу ему свой московский адрес и телефон. Маслов будет в Москве восьмого июня на игре с «ВМС». Вот на этот день и прошу Толика приехать в столицу с вещами.

Игроков в «Торпедо» у Маслова и сейчас хватает. Но, для моей команды, возможно, не все новички подойдут. Мне нужны не просто таланты, но и «пахари тотального футбола». Со стопроцентной сыгранностью и взаимозаменяемостью по вертикали и горизонтали. А Толик был именно командным игроком. Невысокий, худющий он цементировал законченность и стройность атаки. Очень быстрый и вёрткий, часто результативно играл на добивании. Был мастером «чтения игры», что дано отнюдь не всем футболистам. Не жадничал сам, и был постоянно готов принять мяч на любой точке поля. Концентрация на игре феноменальная. При потере мяча командой, давил оборону соперника «личным прессингом», давая время своим выстроить оборону. Рвал чужие фланги резкими прорывами, самоотверженно защищался у своих ворот, имел поразительную выносливость. В сборную же не попал по возрасту. Когда он в «Зените» полностью раскрылся, было ему уже за тридцать. А в сборной СССР, после поражения в четвертьфинале ЧМ-62, затеяли «омоложение состава». Виновными в поражении тогда наши журналисты объявили Валентина Иванова и Льва Яшина… Одного из лучших бомбардиров того чемпионата (четыре мяча в четырёх играх) и лучшего вратаря мира следующего года… Яшина потом болельщики освистывали дома, доводя до слёз. Так, что тогда «ветерану» Васильеву путь в сборную был заказан.

Ещё заходил к физику Прохорову. Наработки по томографу он передал коллеге Михаилу Леоновичу и своему ученику Николаю Басову. Дело потихоньку, но движется…

А вот и партнёр прибыл с переговорного пункта.

— Григорий Сергеевич… Ну, министр… Обещал помочь в этом золотом деле, — довольно делиться со мной Владимир Владимирович, после осушения стакана графинной воды.

Увидев журнал с немецкой автовыставки, подпольный миллионер что-то вспоминает, листая страницы:

— А товарищ Хламов… Ну, министр… Очень обращал моё внимание на немецкую машину «Унимог». Наш ГАЗ-51 весит под три тонны, а полноприводник ещё тяжелее. Для наших деревень нужна полноприводная машина с увеличенным клиренсом для наших раздолбанных дорог вдвое легче «Газона», с дизельным экономным двигателем, а не нынешней переделкой доджевского аж двадцатилетней давности. Вот, типа как это «немец»…

— Ну, что? Возьмемся за копирование «Унимога»? Если на Владимирском тракторном к нему движки заказать… По габаритам и мощности как раз подходят… — мечтательно протянул партнёр, — Министр нам за это каких нибудь фондов подкинет или через Внешторг поможет что-нибудь пробить.

Тут уже я начинаю мечтательно излагать про почти бесплатный контракт на кеды, про немецкое оборудование печати фотонаклеек, про кроссовки с которыми у Сталина-младшего получился облом, про нормальный футбольный мяч, а не то недоразумение, которым сейчас играют наши футболисты.

Партнёр берёт лист бумаги и пишет всё по пунктам, примерно оценивая временнЫе и финансовые составляющие каждого проекта. Получалось, что с учётом нашей пока ещё неполученной премии за найденный клад, мы вполне можем закупить образец немецкого «Унимога» для изготовления чертежей автомобильному министру. Параллельно можно запустить линию резиновой спортивной обуви, подключив технологов к поиску аналогов резины и материала для дальнейшего производства из своего сырья. Затем следует заказать аналогичное оборудование на наших заводах и предлагать в дальнейшем заинтересованным артелям выпуск спортивной обуви из нашего сырья и по нашей технологии. Золотое дно. Победно посмотрев на меня, Шестернёв говорит:

— Пора на вокзал собираться, мой юный друг…

— А почему Вы — Шестернёв? — спрашиваю, надевая пиджак. — Ведь у Мстислава другая фамилия…

— Это Юрий случилось в двадцать седьмом, в славном городе Грозный. — С улыбкой начинает складывающий вещи в чемодан партнёр, — Был я там в командировке, а точнее уехал из Москвы из-за доноса… И надо же такому случиться… Керосиновый завод на который я приехал — сгорел до тла. Вредительство, как бы сейчас сказали. Тогда такой статьи не было… Но, на меня в Москву запрос послали. Узнать надёжный ли я человек. А я по-московским бумагам мог быть ненадёжным и вполне стал бы фигурантом дела о промышленной диверсии… Я не стал дожидаться чем дело кончиться, а рванул в Москву на Первый Государственный автомобильный завод к товарищу Лихачёву. С помощью надёжных людей получил новый паспорт. Поскольку работал тогда начальником на участке фрезеровки шестерён, то и фамилию взял Шестернёв. Понятно? Ну, всё — отчаливаем…