Натуралист в поиске (Записки ловца змей)
Шрифт:
Рассвет — самое трудное время для водителя: фары уже не освещают, а естественного света еще мало. Кругом все серо: асфальт, обочины, пыль, с гор ползет сизый туман. На вершинах холмов он почти не заметен, но в низинах стоит плотной стеной. Дорога то убегает на холм, то скользит в низину. Вот она пошла куда-то вверх, взобралась на крутой взлобок, пересекла ровное поле и вдруг петлями потекла вниз, в туман. Справа от шоссе медленно, словно на фотопластинке, появляется из темноты громадная, в полнеба, зубчатая стена вершин хребта Алатау, слева — холмистая степь. В одной низине туман был такой густоты, что казалось, «Москвич» плывет в молоке. Еду медленно и непрерывно сигналю. В тумане ползем минут десять. К счастью, ни встречных, ни попутных автомобилей пока нет. Дорога опять пошла на подъем, и на вершине очередного холма мы вынырнули из тумана. Десять минут прошло, но как все вокруг изменилось!
Степь посветлела. Над темной громадой гор бьют золотые стрелы лучей восходящего солнца. Между стрелами сверкают ледяные вершины, а над самым высоким пиком застыло крошечное розовое облачко…
На место охоты мы приехали после полудня.
Среди степи возвышается камышовая кошара. К кошаре примыкает двор, огороженный камышом. Рядом с изгородью маленький белый домик. За домиком утоптанная площадка. На ней — ряд бетонных колод. У крайней колоды из земли торчит толстая труба, а из трубы в колоду непрерывно льется искрящаяся струя воды. Колоды стоят ступеньками и соединены трубами. От последней колоды тянется в низину ручеек. По степи разбросано множество небольших кустиков, между ними зеленеет молодая трава. Степь залита солнцем. Звенят, заливаются жаворонки. С одной стороны горизонта вздыбились горы. У подножия гор поднимаются свечки тополей. Это центральная усадьба овцеводческого совхоза.
Подгоняем машину к домику. Окна домика закрыты камышовыми щитами, дверь забита. Илларионыч вооружается клещами, вырывает гвозди и открывает дверь.
— Прошу пожаловать! Жить придется здесь!
Пол в домике земляной, но чистый. На пол стелем камышовые щиты, благо их возле домика целая груда, и переносим в дом наше спальное имущество. Быстро отбираем все необходимое для охоты на змей. Мне и Вячеславу не терпится начать охоту, но Илларионыч прежде всего велит поесть. Нехотя жуем бутерброды с колбасой и запиваем их водой из трубы. Вкус у воды чудесный. Она очень свежая, чистая и слегка минерализованная. Спрашиваю у Илларионыча, что это за источник.
— Это артезианский колодец. Он пробурен на глубину около двухсот метров. Вода замечательная: она снимает усталость. Поживете здесь прочувствуете это на себе. К скважине за водой приезжают со всех окрестных «точек».
— А что такое «точки»?
— Это кошары, где зимуют отары овец. Снега в этой степи бывает не очень много, и большую часть зимы овец пасут. Лишь в конце января, да и то не каждую зиму, снега накапливается столько, что пасти уже нельзя. Тогда овец кормят сеном.
— Почему же эта «точка» пустует?
— Чабаны отказываются оставаться здесь после схода снега. Это место они называют «онгбаганджер» — проклятая земля. Здесь много змей, и они часто кусают овец. Как только снег сходит, отару отсюда угоняют.
— Как же вы об этом узнали?
— Как я уже говорил, сообщил нам один чабан, а потом это подтвердил ветеринарный фельдшер с фермы овцесовхоза. Он и попросил нас «почистить» место вокруг «точки».
— Ну и как?
— Почти всех змей мы взяли здесь.
После такого объяснения нам еще больше захотелось поскорее отправиться на охоту. Видя это, Илларионыч сказал: — Не спешите. Успеете еще натопаться. Наедайтесь поплотнее. До вечера далеко!
Илларионыч ел обстоятельно, а нам еда не шла в горло. Но вот наконец Илларионыч стряхнул с колен крошки, положил несъеденный хлеб и колбасу в рюкзак, завязал его и поднялся.
— Пошли!
Медленно побрели мы по направлению к зарослям чия. До зарослей было около километра. Напрямую совсем близко, но Илларионыч свернул в сторону и позвал нас: — Эй, ловцы! Там не пройдете, речка не пустит: шагайте за мной. Через мост надо идти!
Пришлось сделать изрядный крюк, и до зарослей мы добирались не менее часа. Вячеслав и я по пути старательно разглядывали кустики в надежде найти гадюку, но змей не было. При этом мы, разумеется, шли медленно и отстали от Илларионыча. Бригадиру это не понравилось.
— Не теряйте зря времени, — сказал он, — змей здесь нет. Они на той стороне речки.
Неширокая быстрая речка бежала в глубоком каньоне. Еще не видя моста, можно было догадаться о его существовании. К нему веером сходились десятки тропинок, протоптанных овцами. Сам мост — две массивные двутавровые металлические балки с настилом из толстых бревен, засыпанных землей вперемешку с шариками овечьего помета, — был широк и крепок. Когда мы были уже на другой стороне речки, Илларионыч сказал: — Вот теперь начнем поиск. Не торопитесь и не зевайте. Змей здесь должно быть еще много.
Первым нашел гадюку Вячеслав.
Мы бегом бросились к нему. Небольшая змейка, серая, с коричневой зигзагообразной полоской на спине, клубочком лежала у кустика. Вячеслав топтался рядом. Это была первая в его жизни змея, и, по всей видимости, он ее побаивался.
— Чего стоишь? — сказал Илларионыч. — Прижми змею крючком, возьми пинцетом за голову и сажай в мешок! Вячеслав старательно выполнил указания бригадира.
— С полем! — поздравил его Илларионыч, когда гадюка уже сидела в мешке.
Хваталок, которыми пользуются при отлове гюрз, мы не взяли. Степная гадюка и щитомордники — змеи мелкие, ловить их хваталкой неудобно. Гораздо легче работать крючком из толстой проволоки и пинцетом. Крючком змею останавливают, пинцетом берут за голову или шею. Длина крючка — восемьдесят сантиметров, пинцета — двадцать пять. Оружие надежное и полностью гарантирует безопасность рук от змеиных зубов.
Вслед за Вячеславом нашел гадюку Илларионыч. Потом Вячеслав посадил одну за другой в мешок еще трех змей. Одновременно с ним Илларионыч взял еще две гадюки. Мне змеи не попадались. Я начал нервничать. Это заметил Илларионыч.
— Лешка, успокойся, уйди от нас и поброди один.
— Занимайся своим делом, — огрызнулся я, — разберусь сам! Просто мне не везет!
— Ты не заводись, а послушай, — миролюбиво сказал Илларионыч. — У меня тоже первое время не получалось. Наверное, дело в том, что у нас с тобой глаза «настроены» на гюрзу. Гадюка же выглядит совсем иначе. Она маленькая, и ты ее просто не замечаешь.
— Что же, по — твоему, Вячеслав лучше видит змей, чем я?
— Пока у тебя глаза не перестроятся на гадюку, он будет находить змей больше, чем ты. Иди в другую сторону и ходи помедленнее.