Натуралист в поиске (Записки ловца змей)
Шрифт:
Рассвет — самое трудное время для водителя: фары уже не освещают, а естественного света еще мало. Кругом все серо: асфальт, обочины, пыль, с гор ползет сизый туман. На вершинах холмов он почти не заметен, но в низинах стоит плотной стеной. Дорога то убегает на холм, то скользит в низину. Вот она пошла куда-то вверх, взобралась на крутой взлобок, пересекла ровное поле и вдруг петлями потекла вниз, в туман. Справа от шоссе медленно, словно на фотопластинке, появляется из темноты громадная, в полнеба, зубчатая стена вершин хребта Алатау, слева — холмистая степь. В одной низине туман был такой густоты, что
Степь посветлела. Над темной громадой гор бьют золотые стрелы лучей восходящего солнца. Между стрелами сверкают ледяные вершины, а над самым высоким пиком застыло крошечное розовое облачко…
На место охоты мы приехали после полудня.
Среди степи возвышается камышовая кошара. К кошаре примыкает двор, огороженный камышом. Рядом с изгородью маленький белый домик. За домиком утоптанная площадка. На ней — ряд бетонных колод. У крайней колоды из земли торчит толстая труба, а из трубы в колоду непрерывно льется искрящаяся струя воды. Колоды стоят ступеньками и соединены трубами. От последней колоды тянется в низину ручеек. По степи разбросано множество небольших кустиков, между ними зеленеет молодая трава. Степь залита солнцем. Звенят, заливаются жаворонки. С одной стороны горизонта вздыбились горы. У подножия гор поднимаются свечки тополей. Это центральная усадьба овцеводческого совхоза.
Подгоняем машину к домику. Окна домика закрыты камышовыми щитами, дверь забита. Илларионыч вооружается клещами, вырывает гвозди и открывает дверь.
— Прошу пожаловать! Жить придется здесь!
Пол в домике земляной, но чистый. На пол стелем камышовые щиты, благо их возле домика целая груда, и переносим в дом наше спальное имущество. Быстро отбираем все необходимое для охоты на змей. Мне и Вячеславу не терпится начать охоту, но Илларионыч прежде всего велит поесть. Нехотя жуем бутерброды с колбасой и запиваем их водой из трубы. Вкус у воды чудесный. Она очень свежая, чистая и слегка минерализованная. Спрашиваю у Илларионыча, что это за источник.
— Это артезианский колодец. Он пробурен на глубину около двухсот метров. Вода замечательная: она снимает усталость. Поживете здесь прочувствуете это на себе. К скважине за водой приезжают со всех окрестных «точек».
— А что такое «точки»?
— Это кошары, где зимуют отары овец. Снега в этой степи бывает не очень много, и большую часть зимы овец пасут. Лишь в конце января, да и то не каждую зиму, снега накапливается столько, что пасти уже нельзя. Тогда овец кормят сеном.
— Почему же эта «точка» пустует?
— Чабаны отказываются оставаться здесь после схода снега. Это место они называют «онгбаганджер» — проклятая земля. Здесь много змей, и они часто кусают овец. Как только снег сходит, отару отсюда угоняют.
— Как же вы об этом узнали?
— Как я уже говорил, сообщил нам один чабан, а потом это подтвердил ветеринарный фельдшер с фермы овцесовхоза. Он и попросил нас «почистить» место вокруг «точки».
— Ну и как?
— Почти всех змей мы взяли здесь.
После такого
Илларионыч ел обстоятельно, а нам еда не шла в горло. Но вот наконец Илларионыч стряхнул с колен крошки, положил несъеденный хлеб и колбасу в рюкзак, завязал его и поднялся.
— Пошли!
Медленно побрели мы по направлению к зарослям чия. До зарослей было около километра. Напрямую совсем близко, но Илларионыч свернул в сторону и позвал нас: — Эй, ловцы! Там не пройдете, речка не пустит: шагайте за мной. Через мост надо идти!
Пришлось сделать изрядный крюк, и до зарослей мы добирались не менее часа. Вячеслав и я по пути старательно разглядывали кустики в надежде найти гадюку, но змей не было. При этом мы, разумеется, шли медленно и отстали от Илларионыча. Бригадиру это не понравилось.
— Не теряйте зря времени, — сказал он, — змей здесь нет. Они на той стороне речки.
Неширокая быстрая речка бежала в глубоком каньоне. Еще не видя моста, можно было догадаться о его существовании. К нему веером сходились десятки тропинок, протоптанных овцами. Сам мост — две массивные двутавровые металлические балки с настилом из толстых бревен, засыпанных землей вперемешку с шариками овечьего помета, — был широк и крепок. Когда мы были уже на другой стороне речки, Илларионыч сказал: — Вот теперь начнем поиск. Не торопитесь и не зевайте. Змей здесь должно быть еще много.
Первым нашел гадюку Вячеслав.
Мы бегом бросились к нему. Небольшая змейка, серая, с коричневой зигзагообразной полоской на спине, клубочком лежала у кустика. Вячеслав топтался рядом. Это была первая в его жизни змея, и, по всей видимости, он ее побаивался.
— Чего стоишь? — сказал Илларионыч. — Прижми змею крючком, возьми пинцетом за голову и сажай в мешок! Вячеслав старательно выполнил указания бригадира.
— С полем! — поздравил его Илларионыч, когда гадюка уже сидела в мешке.
Хваталок, которыми пользуются при отлове гюрз, мы не взяли. Степная гадюка и щитомордники — змеи мелкие, ловить их хваталкой неудобно. Гораздо легче работать крючком из толстой проволоки и пинцетом. Крючком змею останавливают, пинцетом берут за голову или шею. Длина крючка — восемьдесят сантиметров, пинцета — двадцать пять. Оружие надежное и полностью гарантирует безопасность рук от змеиных зубов.
Вслед за Вячеславом нашел гадюку Илларионыч. Потом Вячеслав посадил одну за другой в мешок еще трех змей. Одновременно с ним Илларионыч взял еще две гадюки. Мне змеи не попадались. Я начал нервничать. Это заметил Илларионыч.
— Лешка, успокойся, уйди от нас и поброди один.
— Занимайся своим делом, — огрызнулся я, — разберусь сам! Просто мне не везет!
— Ты не заводись, а послушай, — миролюбиво сказал Илларионыч. — У меня тоже первое время не получалось. Наверное, дело в том, что у нас с тобой глаза «настроены» на гюрзу. Гадюка же выглядит совсем иначе. Она маленькая, и ты ее просто не замечаешь.
— Что же, по — твоему, Вячеслав лучше видит змей, чем я?
— Пока у тебя глаза не перестроятся на гадюку, он будет находить змей больше, чем ты. Иди в другую сторону и ходи помедленнее.