Научи меня любить
Шрифт:
– Она же на диете! – изумился Игорь.
Ирина рассмеялась.
– Диета, Игорек, коварная штука. Как жизнь – никто не знает, в какой момент она может оборваться. А вдруг в этот момент под рукой не будет теплых пирожков с курицей и грибами? Это же настоящей трагедией может обернуться! Так что ты купи ей два пирожка на всякий случай.
– Хорошо, – с сомнением в голосе повиновался Игорь и отошел к стойке.
Ирина смотрела ему вслед. Впрочем, с чего это она решила, что накачанные парни не в ее вкусе?
«Ты просто боишься, – снова зашипел проснувшийся где-то на
«Возможно, – спокойно согласилась она. – Только мне, кажется, на самом деле нравятся мускулистые парни. Как это я раньше…»
И снова донеслось, как эхо:
«Все равно ты больше его уже никогда не увидишь…»
Она думала о том, что это несправедливо. Чудовищно несправедливо поступает порой с нами наша жизнь. Поманит счастьем, даже на вкус даст попробовать. А потом – смеется.
«Я, наверное, никогда не смогу его забыть. Так и буду до самой старости вспоминать эти три облака. Смотреть на небо, пытаясь отыскать снова…»
– А вот и мы! – голос Игоря вернул ее с неба на землю. Игорь был один.
– Кто – мы? Мы, Николай Второй?
– Нет, мы – я и пирожки. Нас много, и мы все с мясом. Других начинок сегодня в ассортименте не было.
Аккуратно, стараясь не расплескать кофе, он поставил на стол поднос. При этом лицо его выглядело очень сосредоточенным и оттого забавным. Ирина рассмеялась.
– У тебя такой вид, как будто ты выполняешь стратегически важную миссию. Гораздо более серьезную, чем Брюс Уиллис в фильме «Армагеддон».
Игорь отодвинул поднос на край стола, аккуратно расставил чашки, сел и невозмутимо произнес в ответ:
– А у тебя такой вид, как будто ты что-то потеряла.
– Потеряла?…
Ирина опешила. Да, конечно, она потеряла. Вчера поздним вечером, на трассе «Саратов – Волгоград», в двадцати километрах от города она потеряла, кажется, свое счастье. Потеряла три белых облака, которые равнодушно скрылись за горизонтом. Музыка, женщина, глиняный кувшин… Только откуда об этом может знать Игорь?
– И что же, по-твоему, потеряла?
– Что-то очень важное. Попробуй, вспомни…
Ей сразу не понравилась эта игра. Ей совсем не хотелось превращать это в игру. Она нахмурилась.
– Я не хочу ничего вспоминать. С чего ты вообще взял, что я что-то потеряла?
– С того, – вздохнул Игорь, – что я это нашел.
Он опустил руку во внутренний карман джинсовой куртки и извлек оттуда ручку.
Шариковую ручку, которую Ирина никак не могла найти у себя на столе еще в пятницу. Фирменный «Паркер», подаренный Андреем несколько недель назад.
– Черт возьми, откуда ты ее взял! – обрадовалась Ирина. – Я без нее, как без рук…
– Точнее, как без ручки, – поправил он, вручая Ирине находку. – Кстати, ты сама забыла ее в четверг на моем столе. Помнишь, ты заходила, приносила бланки.
– Точно! – вспомнила Ирина. – Что же ты сразу не сказал?
– Тянул время, чтобы ты успела как следует по ней соскучиться. Иначе, как говорится, твоя радость была бы неполной… Приятный сюрприз получился?
– Очень приятный. Спасибо тебе!
– Одним спасибо не отделаешься, Ирочка, – ответил он с преувеличенной
– Вот как, – улыбнулась Ирина, – в таком случае, назови свою цену.
– Обижаешь. Я, к твоему сведению, бесценный.
– И все-таки?
– Ну, скажем… Вечер вдвоем в уютном кафе… Не в этом, конечно, в другом…
Он старался выглядеть беспечным и почти равнодушным. И получалось это у него отвратительно. Ирина сразу заметила – и опущенный взгляд, и обе руки его, которые отчего-то вдруг стало некуда деть. Это было трогательно, приятно и странно. «Кажется, Анечка не ошибалась…» – мелькнула мысль.
Она не знала, что ему ответить. Ей не хотелось обнадеживать Игоря, потому что она знала, что ничего и никогда у них не получится. Но, с другой стороны, стало жалко обижать его отказом. С таким напряжением он ждал ее ответа, как будто от него зависела вся его жизнь. И Ирина отказать ему не сумела.
– Ну, если только в другом кафе – пожалуй, я согласна.
И снова он не смог скрыть своих эмоций. Обрадовался – почти как ребенок, сразу же заставив ее пожалеть о том, что она сделала, почувствовать себя жестокой и даже вспомнить пресловутую фразу Сент-Экзюпери: «Мы всегда в ответе за тех, кого приручили…»
«Да нет же, – отмахнулась она, – не собираюсь я его приручать. Ну, подумаешь, проведу с ним в кафе один вечер. Я и так с ним почти каждый день в кафе сижу в обеденный перерыв. Это же не преступление? И потом…»
Что «потом» она так и не придумала. Вспомнила о себе, о не сложившихся отношениях с Андреем, об уплывших облаках и подумала о том, что у них с Игорем есть кое-что общее. То, что объединяет их, то, что толкает друг к другу – одиночество. Одиночество, заставляющее человека видеть проблеск надежды в ситуации самой безнадежной. Ведь теперь она осталась одна… Хотя, впрочем, она уже давным-давно была одинокой. Просто не хотела себе в этом признаться. И то, что пару часов назад она приняла решение разорвать отношения с Андреем, было чистой формальностью. Потому что на самом деле она никогда не была с ним .
Правда, не догадывалась об этом. Вплоть до вчерашнего дня, когда она в первый раз в жизни узнала, почувствовала, что же это такое – быть не одной. Быть вдвоем, вместе… Может быть, именно поэтому так легко и далось ей теперь принятие решения.
Ведь это и в самом деле не сложно – отказаться от того, чего ты никогда не имела.
Они договорились встретиться в половину восьмого на Набережной, возле памятника Гагарину.
В запасе оставалось еще много времени, поэтому Ирина шла с работы домой не торопясь. Решила дойти пешком, потому что погода была прекрасная, почти как накануне, только облака на небе были перистыми, ни о чем не говорящими, ни на что не похожими. Она скользнула по ним равнодушным взглядом, в то же мгновение заметив, как совсем рядом, невдалеке, вспорхнуло и взметнулось вверх другое облако. Это стайка разнежившихся на солнце воробьев, получив, видимо, сигнал тревоги, дружно покинула рябиновый куст.