Научи меня желать
Шрифт:
***
Нюансы настроений маркграфа Леора определять ещё не научилась. Честно говоря, кадету уже начинало казаться, что у него бывает лишь одно состояние души – снисходительно-язвительное, и единственное желание – вызвать раздражение у всех и вся, а при удачном исходе довести окружающих до белого каления. Другое ли дело генерал Редиш, которому милорд Редиш и на подмётки не годился. Но ведь в большинстве нетривиальных людей уживаются две личности, а то и больше!
В общем, угадывать, о чём он думает, у
Правда, действительность к задушевным разговорам и не располагала. Ночная столица оказался мрачным, каким-то сумрачным местом. В темноте дома с наглухо закрытыми ставнями сливались в сплошные нескончаемые стены. Нигде ни огонька, лишь оранжево-красные пятна факелов кирасиров корчились, не столько освещая, сколько рождая путающие гротескные тени. Мерный стук подков, хруст сломанного ледка на лужах и случайное бряцанье амуниции эхом отдавалось в ущелье улиц. И даже в дыхании коней было что-то зловещее.
Наверное, поэтому Леору и познабливало. Впрочем, в ознобе мог быть виноват плащ – щёгольски короткий, но, к сожалению, совершенно нефункциональный.
– И каково ваше мнение, леди? – неожиданный вопрос прозвучал приветом прямиком из преисподней, Недил аж вздрогнула.
– Вы что имеете в виду?
– Об императоре, естественно, – усмехнулся Редиш, подбирая поводья. – Неправда ли, есть о чём рассказать внукам.
Леора молчала долго, пожалуй, непозволительно долго, но маркграфу её ответ вроде бы и не требовался.
– Вам его жалко? – всё-таки решилась кадет, когда их кавалькада, пересеча маленькую площадь перед храмом святого Брайдигуса, уже свернула на улицу Блаженных мучеников, в конце которой маячил флюгер-дракон маркграфского особняка.
– Я похож на человека, способного кого-то жалеть? – тоже не сразу отозвался Редиш.
На это Недил вообще отвечать не стала.
– Не путайте жалость с сожалением, леди. Иначе начнёте приписывать людям не свойственные им чувства, а там и до блаженности недалеко. Впрочем, если вы решите сменить мундир на сутану… Но мне почему-то кажется, что из вас выйдет скверная аббатиса.
– Так о чём вы сожалеете? – даже для себя неожиданно перебила его Леора, старательно глядя на мокро поблёскивающие булыжники мостовой в развилке лошадиных ушей.
Кажется, Редиш на неё посмотрел – щёку будто царапнуло колким и скула онемела.
– Я при Его Величестве денщиком был, – равнодушно сообщил маркграф, снова выдержав немалую паузу. – Лет так пятнадцать тому назад. Знаете, розовые воспоминания о сладкой юности. Осада Навера, компания в Приречье… Ах, молодость, молодость!
– А тогда Его Величество был похож на свои портреты?
– Он никогда не был на них похож, – резко, если не зло, ответил маркграф, – потому что никогда не позировал. Считал это недопустимой тратой времени.
– А правда, будто император спал по четыре часа в сутки?
– Это единственное, что вас в нём удивляет?
– Нет, просто я один раз попробовала и выдержала только пять дней.
– Потому-то вы и не император.
– А вы?
– Я тоже не император, – отрезал Редиш, спешиваясь, бросая поводья подбежавшему конюху.
Другой слуга, почтительно, но настойчиво, помог Леоре из седла выбраться. Но в самом-то деле, не до утра же ей посередь двора конной статуей торчать.
– А вот императрица вам понравилась, – заявил маркграф, шагая к дому.
Недил, понятное дело, ничего не оставалось, как следом бежать послушной собачкой. В конце концов, чужое хамство – это ещё не повод для собственной невежливости. Да и когда Редишу снова с ней поговорить вздумается? Такие шансы упускать нельзя.
– С чего вы взяли? – чуть запыхавшись, на ходу перчатки стягивая, выпалила Леора.
– Таким как вы куклы вообще нравятся.
– Таким как я, это каким? – буркнула Недил.
– Жалостливым, сентиментальным и романтичным, – охарактеризовал её генерал без обычной досады, но и доброжелательности в его голосе было не много.
Впрочем, кто бы сомневался? Вряд ли Чёрный маркграф высоко ценил подобные качества.
– А, может, я безжалостна и прагматична?
Редиш глянул на телохранителя через плечо, задрав брови. Спасибо, хоть комментировать не стал, даже не хмыкнул.
– Хотите вина? – спросил, будто они каждую ночь на сон грядущий по бутылочке распивали.
– Спасибо, но уже, наверное, поздно, – промямлила Леора.
– Да оставьте вы! – рыкнул Редиш. – Мой дом не приют для монастырских воспитанниц! Впрочем, делайте, что хотите, развращать я вас не собираюсь. Спокойной ночи.
Недил стояла – дура дурой. У неё даже уши горели, словно ошпаренные: вот тебе и роковая соблазнительница, будущая возлюбленная генерала. Порадовалась, что он тебя считает всего лишь слишком романтичной, а не сопливой малолеткой? Ну и получай.
– А можно спросить, почему вы не собираетесь меня развращать? – сказал кто-то совсем рядом.
И лишь через удар сердца до Леоры дошло: этот «кто-то» – она сама, это она вывезла, по собственному почину, чужой не заставлял! Разве что Левый за язык потянул.
– Спросить можно, – согласился Редиш, останавливаясь посередине лестницы.
– А ответ услышать? – процедила Недил, закусывая щёку.
Гори оно всё синим пламенем! Хуже уже не будет.
– Не думаю, что вы этого хотите.