Научи меня желать
Шрифт:
Леора же старалась вообще поменьше выходить из своей комнатёнки, отведённой ей рядом с хозяйской спальней, которую занял принц. Всё-таки одно дело раскочегарить преисподнюю, а другое дело смотреть на плоды собственных рук, вернее, языка.
Одно дело скармливать людям слухи, как бы невзначай пробалтываясь при служанке; подогревать «верных», вспоминая за общими ужинами истории, прославляющие истинные доблести высоких лордов; распалять офицеров, выспрашивая об их былых победах и добытом золоте, вздыхая, мол: «Ну сейчас-то всё не так, конечно!»; взывать на исповеди к жрецу – она очень подружилась со стариком, который
Да, это всё одно дело.
И совсем другое смотреть на отёкшие, отупевшие от пьянства морды. И женщин с торчащими из грязной рванины ключицами, протягивающих детей, похожих на живые высохшие трупики. И на ночные огни в горах.
Леора сделала многое. Наверное, и без неё бы всё пошло так, как и было, но она всё равно поучаствовала. Её вины нет только в одном – в засухе. Впрочем, про пресловутое право первой ночи не она вспомнила, так что несчастная невеста тоже не на совести Недил. Но жара, мухи и ложное чувство голода, тянущее даже полный желудок, преследовали всё равно. А ещё призрак погибшей невесты, которую кадет никогда не видела. Но та приходила лишь ночами, в кошмарах.
***
С наступлением темноты легче не становилось. Наоборот, воздух как будто густел, превращаясь почти во взвесь, лип к влажной коже, а маленький масляный светильничек раскалил комнату не хуже камина, да ещё и от Джул, свернувшейся клубком на тюфяке, пахло остро и едко. Честно говоря, от изрядно подросшего Стража, несло меньше. Леора погладила волчонка между мохнатыми ушами, даже во сне торчащими сторожкими треугольниками. Щенок, не просыпаясь, дёрнул задними лапами, коротко скульнув. Наверное, снилось, как он кур гоняет – любимая забава.
Недил оттянула пальцем вырез плотного, щедро украшенного вышивкой платья, подула на взопревшую грудь – легче не стало. И как они только могут спать в такой коптильне?
Леора тихонько поднялась, прокралась к двери, закусив губу от усердия – не дай Отец скрипнет! – отодвинула засов, скользнув в коридор. Здесь было ещё хуже, от горящих факелов несло жаром, как от печки.
А вот на улице оказалось прохладнее. Стражник, зачем-то стороживший лестницу на стену, при виде Недил только зевнул, по-тюленьи фыркнув в вислые усы.
– Осторожней, леди, – предупредил негромко, – не навернитесь. Темно ж, ступенек не видно.
Кадет поблагодарила за заботу кивком, подобрала слишком длинный, жутко старомодный шлейф. Ещё бы и рукава, едва не до земли висящие, как усы княжеских солдат, завернуть, но бесполезно – слишком уж тяжёлые, разворачиваются. Она бы предпочла свой прежний наряд, крестьянские юбку с блузой. Но не положено. Вот и приходиться таскать тряпки, доставшиеся ей в наследство не иначе как от прабабки Редиша.
А наверху, на стене, даже ветерок чувствовался, правда, тепловатый, как парное молоко, но всё же. Ещё тут были звезды: неправдоподобно огромные, совсем южные. Новорождённый серпик месяца висел у самого горизонта, не мешая видеть. Леора оперлась локтями о бойницу, вздохнула. На костры, горящие вдалеке хищными глазками, она старалась не смотреть.
Что-то тихонько шорхнуло сбоку, со стены сорвалась птичья тень, взмахнула крыльями и тут же растворилась в черноте. Мужской силуэт, сразу Недил незамеченный, неловко дёрнулся и снова замер. Кадет окликать его не стала – мало ли кому и что понадобилось на стене ночью?
– Леди Недил? – не слишком уверенно спросили из темноты.
Здесь её все величали «леди» и никто «госпожой». Хотя, если подумать, в «госпоже магик», как звали Леору там, в империи, уважение было гораздо больше. В разы, в десятки раз. А ей-то казалось – насмешничают. Здесь не издевались, просто на медяк не ценили.
– Вам тоже не спится, милорд Брадил? – неохотно, из чистой вежливости отозвалась девушка.
– Да. Вышел подышать.
«А ещё голубя выпустил, – хмыкнула Недил про себя. – Интересно, кому ты пишешь по ночам и откуда у тебя в замке, в котором ты, вроде бы, первый раз, почтовая птица?» Но вслух, понятно, она ничего говорить не стала. Так же, как до сих пор не спросила, почему Бард за три месяца так и не признал Карлеса, хотя сталкивались они не один десяток раз.
Правда, его высочество сильно изменился за последнее время.
– А как там его величество? – осторожно поинтересовался красавец. – Спит?
– Наверное, – Леора пожала плечами, – поздно ведь уже.
С Эрихом в последнее время они лишь на вечерних пирах и сталкивались. Король без трона даже перестал до Недил дотрагиваться при каждом удобном случае, только по-прежнему смотрел выжидательно. Правда, спокойствия в его взгляде поубавилось, а вот раздражение, пока лёгкое, появилось.
Но в своих исключительно ну очень формальных отношениях с его величеством Леора никого убеждать не спешила.
– Леди Недил, я… – ещё менее уверенно начал Барт.
– Мы, кажется, договорились называть друг друга по имени? – поспешно перебила его кадет.
– Леди Леора, я…
– Как вам кажется, они хотят там просто отсидеться или на самом деле что-то планируют? – Недил мотнула подбородком в сторону мерцающих красным точек костров. – Знаете, наверное, в не стоит признаваться, но боюсь, что они на самом деле решатся попробовать замок штурмом взять.
– Вы не только этого боитесь, – без намёка на прежнюю нерешительность припечатал Барт. – Ещё, например, боитесь разговаривать со мной.
– Мы же сейчас говорим, – промямлила Леора.
– Вы прекрасно понимаете, о чём я, – отрезал Брадил. – Только не понимаю вашего страха.
– Потому что не знаю, что ответить.
– Разве? А, по-моему, всё очень просто. Существует всего два варианта: да или нет.
– Если бы, – вздохнула Недил. – На самом деле есть ещё и третий. Не знаю.
– Кому вы врёте, мне или себе?
– Никому.
Леора чистую правду сказала, только легче ли от неё? Ничего между ними не было и ничего не могло быть, кроме вполне дружеской болтовни за столом. Да как по-другому, если двумя зоркими соколами следили Эрих с братцем? Да и когда они вдруг наедине оказывались, Барт ничего лишнего себе не позволял, даже слишком выразительных взглядов. А напряжение всё равно становилось лишь плотнее. Недил порой казалось: воздух вот-вот заискрит. Причём чаще всего это случалось, когда блондин и не смотрел в её сторону. Может, потому молнии едва не сверкали, что слишком уж старательно не смотрел.