Научите меня стрелять
Шрифт:
– Здравствуйте, я хочу выставить на продажу квартиру, – произнес в трубке приятный женский голос.
Я метнулась за рабочим блокнотом, достала его и пристроилась на кухне записывать характеристики квартиры.
– Это в Ленинском районе, улица Достоевского, хрущевка пятиэтажная. Знаете?
Я знала этот дом. Чистый двор, зеленое место, магазины близко, по-моему, детский сад и школа рядом, даже дорогу переходить не надо. «Неплохой вариант», – проанализировала я информацию.
– Я сделала ремонт, перегородки убрала некоторые, из трешки получилась
Я записала площадь квартиры и попросила завтра показать мне ее. «Завтра возьму с собой договор, – попутно планировала я, – поеду расскажу, кому я в этом районе продавала квартиры, объясню преимущества от общения только с одним риелтором».
– Как вас зовут?
– Элеонора Матюшина, – ответила женщина.
– До завтра, – простилась я и кинулась к сковороде спасать Пашкину отбивную.
Пашка приклеил на крыльце плитку и пришел, как зверь, на запах жареного мяса. Бильбо крутился под ногами, принюхивался и смотрел на нас с надеждой. Ему полагалась овсянка с говяжьим сердцем. Гадость, согласна, отбивная не шла с этим блюдом ни в какое сравнение.
После ужина мы втроем уселись на диване перед телевизором, но посмотреть ничего не получилось. Пашка стал гладить мои колени, я закрыла глаза и сползла прямо под Егорова. Пульт пощелкал у меня под задом и отключил телик. Егоров был опытным соблазнителем. «Надо будет это обсудить со Светкой», – мелькнуло в голове.
Утром, сев за руль, я услышала, что двигатель моего транспортного средства странно постукивает.
Егоров тоже послушал, залез под капот, покопался там и сказал, что надо ставить машину на ремонт. Мне идея не нравилась: как я буду что-нибудь успевать без колес?
Егоров «дунул, плюнул», стучать стало тише, я села за руль и попросила свою окульку:
– Ну миленькая, ну пожалуйста.
Она послушалась, завелась и перестала хандрить.
Дом, где жила Матюшина, я нашла легко. Войдя в подъезд, я огляделась и оценила его состояние как удовлетворительное. Дверь квартиры была сейфовой, тяжелой, мне открыла молодая интересная женщина в спортивном костюме.
– Здравствуйте, – улыбнулась я, протягивая свое удостоверение.
Элеонора провела меня по светлой, очень стильной квартире, я заглянула во все углы, повертела краны, нажала на смыв в унитазе, и, наконец, мы добрались до главного – цены.
– Знаете, я спешу, это срочная продажа. Скажите, по какой цене надо выставлять квартиру, чтобы продать быстро?
– Вы уверены?
– Да.
– У вас встречная покупка? Вы дали задаток за другую квартиру? – засыпала я Элеонору вопросами.
– Нет, я уезжаю.
Элеонора замолчала, стараясь унять сердцебиение, и неожиданно предложила:
– Хотите чаю?
– С удовольствием.
Мы прошли в кухню. Мне все больше нравилась эта женщина, она была вменяемой – большой плюс для продавца. Чаще попадаются хозяева с пальцами веером, с которых приходится терпеливо и настойчиво сбивать спесь. Элеонора понимала, что ее квартира не единственная
Подавая чай, Эля рассказывала:
– Я замуж выхожу, и мы переезжаем. Гоша уговорил меня переехать в Краснодар. Он там продает свою квартиру, я здесь – свою, и покупаем общую.
– Гоша – это ваш будущий муж?
– Да. – Элеонора засветилась изнутри, будто включили подсветку.
Я вспомнила Егорова и тоже засветилась. Мы переглянулись с Элей, поняли друг друга и радостно засмеялись.
– Он меня вывел из комы просто, понимаете, – продолжала Эля. – Я думала, в тридцать лет жизнь кончилась.
Я сидела, пила чай в обществе Элеоноры, слушала ее романтическую историю и чуть не забыла, что нахожусь на работе. Опомнилась и полезла в сумку:
– Эля, давайте подпишем с вами договор.
Я выложила перед своей клиенткой бланки и, добавив в голос теплоты, объяснила свои обязательства перед ней, а ее – передо мной.
Эля согласно покивала, подписала бумаги и попросила:
– Не забудьте, это срочная продажа.
– Эля, а почему срочно? Давайте все делать в нормальном режиме. Переехать вы успеете, зачем такая спешка? Вы же потеряете в цене.
– Нет, Гоша присмотрел квартиру в хорошем месте, нам хотя бы задаток за нее надо дать.
Я поднялась:
– Понятно, буду стараться. Спасибо за чай. Звонить буду вам теперь часто, привыкайте.
И мы простились, довольные друг другом.
Эля осталась одна и походила по квартире, пытаясь представить себя в другом месте, в другом городе, под другой фамилией, не Матюшина, а Никифорова. Это была фамилия Гоши. Или лучше оставить прежнюю фамилию, чтобы они с Машкой были семьей? Тогда другой ребеночек будет Никифоров.
О другом ребеночке Эля еще даже не сказала Гоше, не успела.
Когда он звонил и спрашивал, как идут дела, Эля отвечала будничным голосом, что все хорошо. Она совсем не умела рассказывать по телефону какие-то личные, интимные подробности, и вообще телефоны не любила. Она представляла, как Гоша приедет, примет ванну, сядет в кухне за стол, она его покормит и скажет:
– Гош, я беременна.
Он закашляется от радости, задохнется от восторга и встанет перед ней на колени, как перед божеством. И она наконец поверит, что мужчина тоже может хотеть, ждать и любить ребенка.
Эля полезла в холодильник и открыла йогурт. Пусть малыш получает все самое лучшее, пусть растет.
Зазвонил телефон, она промокнула губы салфеткой и ответила:
– Да? Да, Гошенька, я встречалась с риелтором сегодня, да, выставила. Нет, не волнуйся, срочно. Конечно.
Голос у любимого был строгий, не как обычно. Но Эля понимала: телефон не располагает к душевному теплу. И потом, у него там дела, он нервничает, нашел хорошую недорогую квартиру, старается для них с Машкой и для новенького малыша. Эля улыбнулась. Все будет хорошо.