НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА - ОСОБЫЙ РОД ИСКУССТВА
Шрифт:
Мотив обесценения золота встречается в одном из последних романов Верна "В погоне за метеором" (опубликован посмертно, в 1908г.). Великий фантаст отразил здесь нарастание империалистических противоречий. Правительства передрались из-за колоссального золотого метеорита, сбитого на берегу океана лучом антитяготения. Преданный науке изобретатель с помощью той же машины антитяготения сталкивает гору золота в морскую пучину.
Некоторыми внешними атрибутами гаринский гиперболоид напоминает этот аппарат. Не исключено также, что до Толстого дошел слух о действительной попытке построить прибор, концентрирующий тепловую энергию в узкий нерассеивающийся луч: "Старый знакомый" Оленин, -писал он, - рассказывал мне действительную историю постройки такого гиперболоида; инженер, сделавший это открытие, погиб в 1918 году в Сибири" (т.19, с.135).
Возможно "рассказ Оленина"
87
Рукопись романа "Гиперболоид инженера Гарина", хранящаяся в Отделе Рукописей ИМЛИ, фонд А.Толстого, №386, лл.256-259.
Когда писался "Гиперболоид", первым искусственно расщепленным элементом был азот (1919г.). Получался кислород и водород (протий). Водород можно было сжигать старым способом. (На полях рукописи помета, вероятно редактора или консультанта: "Водород должен был взрываться в цилиндрах двигателя?", - А.Б.). Но, разумеется, "двигатель в сигарной коробке", подобно малогабаритным атомным двигателям на марсианских воздушных лодках, рисовался Толстому чем-то принципиально отличным от старого громоздкого двигателя внутреннего сгорания.
Для Толстого, как, впрочем, и для ученых в те годы, конкретные формы применения атомной энергии были достаточно туманны. Атомная тематика к тому же требовала разработки и отвлекала в сторону от гиперболоида. При переиздании романа Толстой опустил атомные замыслы Гарина. (Пожертвовал даже такой любопытной сегодня деталью: Гарин добывал радий, чтобы, "пользуясь одним из его свойств, делать воздух электропроводным", создать "электрические орудия.., перед которыми разрушительная сила гиперболоида показалась бы игрушкой"). [88] Гарину, бешено торопившемуся пустить в ход свое оружие, было не до научных изысканий.
88
Рукопись романа "Гиперболоид инженера Гарина", хранящаяся в Отделе рукописей ИМЛИ, фонд А.Толстого.
Идея гиперболоида очень увлекла читателей, хотя они понимали, что игольчатый тепловой луч мешают получить непреодолимые технологические препятствия. В свое время профессор Г.Слюсарев в книге "О возможном и невозможном в оптике" (1944) доказал, что Толстой игнорирует законы оптики, термодинамики и химии порохов. "Гиперболоид" долго считался примером научно ошибочной фантастики. Но мало-помалу в стене предубежденности образовались бреши. Оказалось, например, что при взрыве заряда, имеющего сферическую выемку, наибольшая температура и давление распространяются по оси сферы. Благодаря этому малокалиберный снаряд прожигает мощную броню. И хотя этот кумулятивный эффект ограничен небольшим расстоянием, важен сам принцип концентрации потока энергии.
В простоте идеи гиперболоида было изящество, часто сопутствующее гениальной догадке, тем не менее оптика гаринского прибора ошибочна. Следовало бы взять по крайней мере эллипсоидные, а не гиперболоидные зеркала. Впрочем, и это бы не помогло: в обычной оптике нерассеивающийся луч по многим причинам принципиально невозможен. По этому поводу физик В.Смилга остроумно заметил, что детализация фантастической конструкции обратно пропорциональна ее правдоподобию. [89] Но вот что говорил академик Л.Арцимович: "Для любителей научной фантастики я хочу заметить, что игольчатые пучки (излучения, - А.Б.) атомных радиостанций представляют собой своеобразную реализацию идеи "Гиперболоида инженера Гарина"". [90] Имеется в виду открытие Н.Басовым и М.Прохоровым квантовых генераторов - лазеров. В лазерах накопленная возбужденными атомами энергия излучается почти нерассеивающимся пучком, и он прожигает даже алмаз. Квантовая физика позволила обойти запреты оптики, а исходная идея осталась. Толстой бросил ее в миллионные читательские массы, и, быть может, ослепительный световой шнур несовершенно "сконструированного", но талантливо задуманного прибора, осветил какую-то тропку к подлинному открытию. Сила романа в том, что он поэтически возбуждал ищущую мысль.
89
В.Смилга - Фантастическая наука и НФ. // Знание - сила, 1964, №12, с.22-23.
90
См. выступление Л.Арцимовича на Всесоюзном совещании научных работников (Правда, 1961, 14 июня).
Писавшие о фантастике Алексея Толстого, к сожалению, мало уделяли внимания этому ее свойству - не непосредственно познавательному, а научно-поэтическому. А ведь в нем - секрет долгой жизни научно-фантастических романов Алексея Толстого. Неизбежную для фантаста условность научного материала Толстой искусно восполнял удивительным правдоподобием, поднимаясь от правдоподобия внешнего к неожиданно дальновидным предвосхищениям. В этом плане сохраняет значение и научно-художественное содержание "Аэлиты" - поэзия космических пространств, удивительно достоверное описание ракеты Лося, марсианских вертолетов с гибкими крыльями, моторов, работающих на энергии распада вещества, и т.д.
В творчестве Алексея Толстого созрела научно-художественная специфика русской фантастики. Путь в фантастику от науки, который был проложен Циолковским и Обручевым, Толстой закрепил как большой художник слова, продемонстрировав сродственность научной фантазии художественному реализму. Толстой не изучал науку так широко и методически, как Александр Беляев, но умело пользовался, например в работе над "Гиперболоидом", консультациями академика П.П.Лазарева. Общение с ученым не застраховало от промахов (Толстой, например, признался, что в "Гиперболоиде" произвел род человеческий от "человекоподобного ящера", - желая, видимо, сказать, что наши отдаленные предки вышли из воды), но удерживало от поверхностного дилетантизма. Фантаст не может профессионально знать все и нередко щеголяет тем, что ему в новинку, утомительно описывая детали. Толстой никогда не доводит читателя до головной боли мельканием колес и рычагов, "таинственной" путаницей трубопроводов и радиосхем, не козыряет (как молодые фантасты 60-х годов) новейшими учеными словечками.
В по-жюльверновски пластичных описаниях техники он по-чеховски лаконичен. Он выхватывает те броские и типичные детали, в которых выражается "внутренний жест" машины - главная ее функция (прием, родственный его психологическим портретам). Толстой привил нашей фантастике благородную простоту и изящество классиков, и это не было механическим перенесением приемов реалистической литературы. Вместе с художественной культурой реалистов он принес в советскую фантастику традицию творческого новаторства и разработал принципиально важные элементы фантастической поэтики.
4
Для современников вовсе не было очевидно, что научно-фантастические произведения Алексея Толстого положили начало важной линии советской литературы. М.Горький в письме С.Н.Сергееву-Ценскому объяснил появление "марсианского сочинения" Толстого увлеченностью фабульным романом и сенсационной сюжетностью: "Сейчас в Европах очень увлекаются этим делом. Быт, психология - надоели". [91] Горький был прав только отчасти. Толстой не чурался литературных веяний своего времени, но искал собственный путь. Соединяя острый приключенческий сюжет с политическим памфлетом, революционной героикой и подлинно научным фантастическим материалом. Толстой по существу разрывал рамки европейского авантюрного романа и выступал в Советской России застрельщиком иного, хотя формально близкого жанра.
91
М.Горький - Собр. соч. в 30-ти тт., т.29. // М.: Гослитиздат, 1955, с.411.