Научная фантастика. Ренессанс
Шрифт:
Паэль мечтательно рассуждал:
— Будь скорость света немножко больше, водород не мог бы соединиться с гелием. Тогда существовал бы один водород: не было бы энергии для звезд, не было бы химических процессов. И напротив, окажись скорость света несколько ниже, водород соединялся бы с гелием слишком легко, и вскоре не осталось бы водорода, не было бы материи звезд — и воды. Вы понимаете, что это значит для нас? Несомненно, призраки здесь, на Линии Ориона, достигли больших успехов в настройке Вселенной, хотя она и служит примитивным оборонительным целям.
Джеру набросилась на него, не скрывая презрения:
—
Конечно, она была права. Основной обязанностью Комиссии Исторической Истины было накопление и использование сведений о противнике. А моей первой обязанностью — и обязанностью Паэля — было помочь Джеру доставить собранные данные этой организации.
Но Паэль взглянул на нее с насмешкой:
— Ничего для себя, все для своего рода, не так ли, комиссар? Вы просто великолепны и в то же время смешны в своем невежестве. И что дал ваш донкихотский рейд по этому кораблю? Здесь, скорее всего, просто нет мостика. Вся морфология призраков, все их эволюционное строение основано на идее сотрудничества, симбиоза: на их корабле нет места, фигурально выражаясь, голове. А добытый вами трофей… — Он поднял вверх пояс призрака. — Здесь нет никакого оружия. Это датчики, инструменты. Ни один из них не сможет генерировать мощный энергетический разряд! Лук и стрелы и то оказались бы опаснее. — Он разжал пальцы, и пояс отплыл в сторону. — Призрак не пытался вас убить. Он хотел остановить вас. Типичная для призраков тактика.
Лицо Джеру окаменело.
— Он стоял на нашем пути. Это достаточная причина, чтобы его уничтожить.
Паэль покачал головой:
— Мышление, подобное вашему, уничтожит нас, комиссар.
Джеру впилась в него взглядом и вдруг сказала:
— Вы нашли способ. Так, академик? Способ, как нам выбраться отсюда.
Он пытался выдержать ее взгляд, но ее воля оказалась сильнее, и академик отвел глаза.
Джеру роняла слова, как камни:
— Не говоря о том, что на кону три жизни, разве долг для вас — пустое слово, академик? Вы мыслящий человек, разве вы не видите, что идет война за судьбу человечества.
Паэль рассмеялся:
— За судьбу — или за экономику?
Я в отчаянии и замешательстве глазел на них. Спросили бы меня, я сказал бы, что надо меньше умничать и больше драться.
Паэль покосился в мою сторону.
— Видишь ли, малыш, пока исследовательские и горнодобывающие флотилии, а также корабли с колонистами расходятся вширь, пока продолжается Третья Экспансия, наша экономика держится. Богатства поступают с окраин к внутренним мирам и питают полчища людей, расплодившихся так, что на них уже не хватает звезд. Но как только рост прекратится…
Джеру молчала.
Я опять-таки кое-что понял. Третья Экспансия достигла внутреннего края нашего рукава галактики. И первые корабли колонистов попытались преодолеть пустое пространство, отделяющее нас от соседнего рукава.
Наш рукав, рукав Ориона, на самом деле всего лишь звездная отмель, коротенькая ветвь. А вот рукав Стрельца — одна из крупнейших галактических структур. В нем, например, есть обширная область звездообразования, чуть ли не крупнейшие в галактике
Но здесь живут серебряные призраки.
Когда обнаружилось, что наша неудержимая экспансия угрожает не только их таинственным экспериментам, но и родному миру, призраки в первый раз оказали нам сопротивление.
Они создали линию блокады, которую стратеги человечества назвали Линией Ориона: плотную завесу звезд-крепостей, отгораживающую внутренний край рукава Ориона. Этот кордон корабли военного флота и колонистов преодолеть не могли. Потрясающе эффективная стратегия.
Так что война шла за колонии, за новые миры. Тысячу лет мы непрерывно переходили от звезды к звезде, используя ресурсы одной системы, чтобы разведать, преобразовать на земной лад и заселить планеты следующей. Стоит этой цепочке прерваться, все предприятие обанкротится.
А призракам уже пятьдесят лет удавалось сдерживать экспансию человечества.
Паэль сказал:
— Мы задыхаемся. Это не первая война, юный Кейс: люди уже сражались с людьми, когда внутренние системы начинали голодать. Призракам всего-то и нужно подождать, пока мы перебьем друг друга и освободим им место для их гораздо более интересного проекта.
Джеру плавно опустилась и оказалась перед ним.
— Послушайте меня, академик. Я росла на Денебе, я видела в небе огромные грузовые корабли, несущие со звезд богатства, поддерживающие жизнь моего народа. У меня хватило ума понять логику истории — понять, что мы должны продолжать экспансию, потому что у нас нет выбора. Вот почему я поступила в военный флот, а позже перешла в Комиссию Исторической Истины. Я поняла страшную истину, на которой зиждится работа Комиссии. Именно поэтому мы обязаны ежечасно поддерживать единство и целеустремленность человеческого рода. Остановка для нас — смерть. Вот так, очень просто.
— Комиссар, ваше кредо эволюционного предназначения человечества обрекает ваш род оставаться толпой детей, которым позволено уделить несколько мгновений любви, размножению и смерти, прежде чем их бросят в безнадежную войну. — Паэль смотрел на меня.
— Однако, — возразила Джеру, — это кредо уже тысячу лет объединяет нас. Это кредо связует бесчисленные триллионы человеческих существ, разбросанных на тысячи световых лет. Это кредо объединяет человечество, столь разнообразное, что в нем, кажется, уже возникают новые виды… И вы чувствуете в себе достаточно сил, чтобы отвергнуть его сейчас? Не надо, академик. Никто не выбирает, в каком времени жить. Но если уж нам выпало жить во время войн, мы обязаны сделать все возможное для других людей. Что нам еще остается?
Я тронул Паэля за плечо: он дернулся.
— Академик… Джеру говорит правду? Есть способ спастись?
Паэль вздрогнул. Джеру нависла над ним.
— Да, — наконец выговорил он. — Да, способ есть.
Идея оказалась совсем простой.
А план, который мы с Джеру составили для ее исполнения, — еще проще. Он основывался всего на одном допущении: призраки не агрессивны. Замысел был отвратительный, признаю, и понятно, почему такой мягкотелый земной червь, как Паэль, даже говорить о нем не хотел. Но бывает, приходится выбирать из двух зол.