Научная фантастика. Ренессанс
Шрифт:
— А чем еще мне заниматься?
Глава 3
Вообще-то, дела у меня были. Даже в избытке, хотя по большей части не слишком важные.
Единственное, что я считала важным для себя, это присматривать за островком у побережья Таити, на котором я живу, когда бываю дома. Я очень славно там все устроила. Если у меня есть что-то вроде семьи, то она там:, и по ней я на самом деле скучаю, когда отлучаюсь надолго.
Найдутся и другие важные дела: например, провести иногда время с Биллом Тарчем, который довольно мил, и с другими милыми людьми вроде Билла, которых у меня порядочно набралось
И почему бы мне не собираться?
Ипатия уже ждала меня в корабле, в видимом трехмерном облике, в свободных одеждах римлянки V века, раскинувшись на кушетке в задрапированном в римском стиле салоне.
— Ну, довольна своим предприятием? — спросила она, чтобы завязать беседу.
— Сейчас расскажу, подожди минутку, — отозвалась я, проходя в нос и прикрывая за собой дверь.
Конечно, для Ипатии закрытые двери ничего не значат, она видит меня в любом помещении корабля, но когда мой машинный разум выглядит и ведет себя по-человечески, я предпочитаю соблюдать принятые у людей приличия.
Собственно, я потому и вернулась в корабль, что мне надо было побывать в носовом отсеке. Не люблю я справлять нужду при свободном падении, в этих их жутких туалетах. Ипатия ради меня поддерживает в нашем подходящую гравитацию, такую же, как на всем корабле. К тому же и она нервничает, когда я пользуюсь чужими туалетами, потому что, не покопавшись в моих экскрементах, не знает наверняка, здорова ли я.
Она проделала обычный анализ, пока я была на носу. Выйдя, я застала ее в том же положении, но она сразу спросила:
— Ты и вправду собираешься есть их пищу?
— Конечно. Почему бы и нет?
— У тебя высоковат уровень полисахаридов. Давай лучше я тебе приготовлю.
Я, чтобы подразнить ее, сказала:
— Джун Терпл уверяет, что Ганс лучше готовит.
Она сказала, что он недурно готовит, — поправила Ипатия. — Как и я. Кстати, я с ним связывалась, так что если тебя интересует кто-либо из их экипажа…
— Из экипажа — никто, но вот Звездомысла упоминала о какой-то Ребекке Шапиро. Это кто?
— В базе данных «Феникса» этих сведений нет, Клара, — с упреком заметила она. — Однако…
Забелив уголок салона, Ипатия высветила на нем лицо и вкратце изложила биографию. Ребекка Шапиро обладала драматическим сопрано, и перед ней открывалось блестящее будущее оперной певицы, пока в результате авиакатастрофы она не повредила связки. В целом ее неплохо починили, но с пением было покончено. Она никогда уже не сумеет исполнить «Царицу ночи» [141] . На Земле ее жизнь не имела перспектив, и Ребекка подписалась на мою программу.
141
Ария из оперы «Волшебная флейта» В. А. Моцарта.
— Есть еще вопросы? — спросила Ипатия.
— О Ребекке нет, но вот почему они зовут свой мозг Гансом?
— А, это идея Марка Рорбека. Он предложил назвать его в честь одного из пионеров компьютерной эры. Но разве имя так уж важно? Вот, например, почему ты назвала меня Ипатией?
— Потому что Ипатия Александрийская [142] была головастая и заносчивая стерва, — объяснила я ей. — Вроде тебя.
— Пф!
— И к тому же первая женщина, ставшая крупным ученым, — добавила я, зная, что Ипатия всегда не прочь поговорить о себе.
142
Ипатия (Гипатия) Александрийская — греческий философ, математик, астроном, глава Александрийской школы неоплатоников (370–415 гг.).
— Первая из известных нам, — поправила она. — Мы ведь не знаем, сколько еще таких, чьи открытия до нас не дошли. Женщинам нелегко было прорваться в вашем древнем мясном мире, как и теперь, между прочим.
— Кроме того, предполагают, что ты была красавицей, — напомнила я, — и, во всяком случае, ты умерла девственницей.
— Это был сознательный выбор, Клара. Даже та древняя Ипатия предпочитала не пачкаться с этими грязными мясными делами. И я не просто умерла, а была зверски убита. Холодной дождливой весной четыреста пятидесятого года нашей эры меня растерзала банда нитрийских монахов [143] за то, что я не была христианкой. Однако, — заключила она, — ты сама выбирала мне личность. Если бы тебе хотелось другую, ты бы другую и выбрала.
143
Монахи-пустынножители, селившиеся в Нитрийской пустыне, на границе Ливии и Эфиопии, получившей свое название от соседней горы, где в озерах имелось множество натра, или селитры.
Она таки сумела заставить меня усмехнуться.
— Еще не поздно, — напомнила я ей. — Как насчет Жанны дАрк?
Богобоязненная язычница-римлянка с отвращением содрогнулась при мысли стать христианкой и сменила тему:
— Хочешь, я свяжу тебя с мистером Тарчем?
Ну, я и хотела, и не хотела. Мне требовалось кое-что решить с Биллом Тарчем, но я еще не готова была решить, поэтому покачала головой.
— Я вот подумала об исчезнувшем народе, который мы пытаемся воскресить. У тебя есть хичийские отчеты об этой планете, кроме тех, что я уже видела?
— Как не быть. Всех не пересмотришь.
— Покажи хоть некоторые.
— Слушаюсь, босс, — сказала она и исчезла, а я оказалась стоящей на скальном уступе, и подо мной внизу расстилалась яркая зеленая равнина, по которой двигались забавного вида животные.
Между симулятором «Феникса» и моим есть некоторая разница. Мой дороже. Их симулятор годится для работы, он показывает все, что вы хотите увидеть, но мой-то помещает вас прямо в картину. Мой снабжен полным набором сенсоров, так что я не только вижу и слышу, но и ощущаю и обоняю. И вот ласковый ветерок ерошил мне волосы и доносил издалека запах гари.
— Эй, Ипатия! — слегка удивилась я. — Они что, уже изобрели огонь?
— Использовать не умели, — пробормотала она у меня в ухе. — Должно быть, во время грозы молния подожгла холмы.
— Какая гроза?
— Та, что только что прошла. Видишь, все еще мокрое?
Нет, на моей скале было сухо. Солнце над головой, большое, яркое и очень жаркое, высушило ее досуха, но в листве вьющихся растений у подножия действительно еще висели капли, а обернувшись, я увидела горящие растения на далеком холме.