Научная фантастика. Возрождение
Шрифт:
Паоло посмотрел на карту диаспоры и приободрился. Они уже обнаружили инопланетную жизнь, а ведь поиски только начались; им еще предстоит, исследовать девятьсот девяносто восемь систем. И даже если ни на одной из них не удастся найти ничего большего, чем на Орфее… он готов высылать клонов и дальше и готов ждать. Разумная жизнь зарождалась на Земле на протяжении более четверти миллиарда лет, именно столько осталось до того, как Вега покинет главную последовательность. Но ведь и прибыли они сюда в первую очередь потому, что Орфей — это не Земля.
Орландо отметил открытие микрозондов так, как было принято у первого поколения сканированных людей. Проходило все в бескрайнем саду, залитом солнцем и уставленном столами с едой; в приглашении было вежливо сказано, что присутствовать на празднике надлежит в человекоподобной форме. Паоло прибегнул к вежливой уловке: с физиологической точки зрения он полностью походил на человека, но управлял телом, как марионеткой, мозг при этом оставался свободным.
Орландо представил свою новую возлюбленную, Кэтрин, — высокую смуглую женщину. Паоло по виду не узнал ее, но проверил передаваемый ею идентификационный код. Полис у них был маленький, и Паоло уже, оказывается, встречался с ней, но тогда она была мужчиной по имени Сэмьюэл и работала физиком на разработке основного ядерного реактора, который использовали на всех кораблях диаспоры. Паоло позабавила мысль, что многие из присутствующих на празднике видят в его отце женщину. Большинство граждан К-Ц все еще придерживались принципа относительности пола, который вошел в моду в XXIII веке, причем сам Орландо так старательно внушал это сыну, что Паоло никогда ни о чем другом и не помышлял. Однако в моменты, когда парадоксы данного подхода были настолько явными, как сейчас, он задумывался, долго ли еще продержатся эти взгляды. Паоло был одного пола с Орландо, поэтому ему возлюбленная отца виделась женщиной; хотя он и знал Кэтрин как Сэмьюэла, точка зрения отца, как более близкого человека, брала верх. Орландо чувствовал себя гетеросексуальным мужчиной, каковым был ранее и его плотский предшественник… но и Сэмьюэл ощущал себя точно так же… причем каждый из них воспринимал второго в качестве гетеросексуальной женщины. Если при этом кое-кто из окружающих получал крайне запутанные сигналы, это их дело. Типичный компромисс К-Ц: никто не может взять на себя ответственность смести старые порядки и окончательно покончить с вопросом полов как таковым (как уже давно сделало большинство полисов), но никто при этом не может и противостоять той гибкости, которую предоставляет виртуальная, а не материальная реальность.
Паоло переходил от стола к столу, пробовал кушанья, соблюдая таким образом приличия, но думал только о Елене, желая, чтобы она поскорее появилась. О биологии ковров Вана говорилось мало; большинство присутствовавших просто праздновали победу над теми, кто был против микрозондов, радовались, что теперь оппоненты потерпели поражение. Ведь стало яснее ясного, что «вторжение» не приносит никакого вреда. Страхи Лизл оказались необоснованными: в океане никакой другой жизни не обнаружено, только разные по размеру ковры Вана. Паоло испытывал странное чувство — ему все время хотелось напомнить этим самодовольным бунтарям: «Но ведь там, внизу, могло быть и еще что-то. Незнакомые нам существа, чувствительные и легко уязвимые, причем таким образом, о котором мы даже не могли и догадываться. Нам просто-напросто повезло, вот и все».
В результате он остался один на один с Орландо: оба пытались уйти от не нравившихся им гостей, и совершенно случайно их пути пересеклись.
— Как, по-твоему, всё это воспримут дома? — полюбопытствовал Паоло.
Первый представитель жизни, не так ли? Не важно, что примитивной. По крайней мере, новости должны вызвать интерес в диаспоре, пока не будет обнаружено иной инопланетной биосферы. — Орландо казался подавленным, возможно, он смирился с тем, что на Земле ждут сногсшибательных результатов и не смогут по достоинству оценить их скромное открытие. — По крайней мере химические соединения совершенно новы. Если бы они были основаны па ДНК и белках, половина земного населения К-Ц тут же умерла бы от скуки. Давай смотреть правде в глаза: все возможности ДНК полностью смоделированы.
Паоло улыбнулся, услышав эту еретическую мысль: Думаешь, если бы природа не проявила немного оригинальности, это подорвало бы веру людей в хартию? Если бы солипсические полисы оказались изобретательнее, чем Вселенная…
— Именно так.
Они какое-то время шли молча, вдруг Орландо остановился, повернулся лицом к Паоло и сказал:
— Я давно хотел тебе кое-что сказать: мой земной двойник мертв.
— Что?!
— Пожалуйста, не волнуйся.
— Но… почему? Почему он…
«Мертв» могло означать только самоубийство, другой причины для смерти не существовало — только если бы Солнце вдруг превратилось в красного гиганта и поглотило все до самой орбиты Марса.
— Почему — не знаю. Может, это был вотум доверия диаспоре, — (Орландо ведь решил проснуться, только если обнаружится инопланетная жизнь), — или он отчаялся, ожидая хороших вестей от нас, и больше не мог этого выносить, потому что боялся разочароваться. Он ничего не объяснил. Просто его внешнее «я» послало мне сообщение, в котором констатировалось, что он сделал.
Паоло был потрясен. Если даже клон Орландо поддался пессимизму, трудно представить себе, в каком состоянии пребывают остальные люди К-Ц на Земле.
— Когда это случилось?
— Примерно через пятьдесят лет после запуска кораблей.
— Мой земной двойник ничего мне не говорил.
— Сказать тебе должен был я, а не он.
— Я так не думаю.
— И ошибаешься.
Паоло в смятении молчал. Как можно горевать по далекому «я» Орландо, когда рядом стоит тот, кого он считает настоящим?! Смерть одного клона представлялась странной полусмертью, и понять и принять ее, казалось, совсем непросто. Его земной двойник потерял отца; его отец потерял своего земного двойника. Но что это означает для Орландо? Его всегда больше всего волновал земной К-Ц.
Паоло осторожно произнес:
— Герман говорил мне, что на Земле прокатилась волна эмиграции и самоубийств, но это прекратилось, когда спектроскопы обнаружили существование воды на Орфее. С тех пор моральный дух значительно поднялся, а когда они услышат, что мы нашли здесь не только воду…
Орландо резко перебил его:
— Зачем ты мне это говоришь? Я не собираюсь повторять то, что сделал мой земной двойник.
Они стояли на лужайке друг напротив друга. Паоло составил дюжину комбинаций различных эмоций, которые мог бы передать Орландо, но все они казались неуместными. Он мог бы открыть отцу все свои истинные ощущения, но что бы это дало? В конце концов, существовали слияние и разделение. Ничего промежуточного.
Орландо воскликнул:
— Убить себя — и передать в твои руки судьбу трансчеловечества?! Ты окончательно сошел с ума.
И они, смеясь, пошли дальше.
Карпал, казалось, едва смог собраться с мыслями, чтобы что-то сказать. Паоло предложил бы ему мозговой трансплантат спокойствия и концентрации (подборку моментов своей максимальной сосредоточенности), но он был уверен, что Карпал никогда не примет ничего подобного. Вместо этого он посоветовал:
— Почему бы тебе не начать — с чего угодно? Если будешь нести чушь, я тебя остановлю.
Карпал оглядел белый двенадцатигранник с выражением недоверия:
— Ты здесь живешь?
— Иногда.
— Но это твоя основная окружающая обстановка? Никаких деревьев? И неба? Никакой мебели?
Паоло решил не повторять шутки Германа над бывшим наивным роботом:
— Я добавляю их, когда мне хочется. Ну, как… музыку. Слушай, не отвлекайся на обсуждение моих вкусов.
Карпал создал стул и грузно опустился на него.
— Две тысячи триста лет тому назад Хао Ван доказал вескую теорему, — сказал он. — Представь себе ряд плиток Вана, словно это лента с данными машины Тьюринга [6]
6
Машина Тьюринга — название,, закрепившееся за абстрактными (воображаемыми) «вычислительными машинами» некоторого точно охарактеризованного типа, дающими уточнение общего интуитивного представления об алгоритме. Концепция такого рода машины сложилась в середине 30-х годов XX века у Алана Матисона Тьюринга (1912—1954) в результате произведенного им анализа действий человека, выполняющего в соответствии с заранее разработанным планом те или иные вычисления.