Наука побеждать
Шрифт:
От этого заявления мне стало по настоящему страшно. Однако спорить я не стал. Поднялся с тюфяка, надел сюртук, застегнув его на все пуговицы, очень тщательно, очень медленно. Мне совершенно не хотелось идти с доктором и Ляйхе на экскурсию по замку, которая должна была закончиться, как я понял, моей безвременной кончиной.
— Поспешите, junger Mann, — поторопил меня Тотемагиер. — Как говориться, einen Tod kann der Mensch nur sterben, — усмехнулся он.
— Я готов, — кивнул я, одёргивая полы сюртука.
— Bitte, — пригласил меня доктор, указывая на дверной проём.
Конвойный,
Подниматься наверх мы не стали. Просто свернули в коридор, идущий перпендикулярно к тому, в котором располагалась темница. В этом коридоре было изрядно холодно, на металлических решётках и заклёпках дверей белел иней.
— Итак, господин штабс-капитан, — начал увлечённо рассказывать Тотемагиер, но тут же сбился, уточнив: — Ляйхе сказал, что вы носите это звание, верно? — Я кивнул и доктор продолжил. — Так вот, это наша мертвецкая. Здесь лежат те самые трупы, из-за которых вы сюда и прибыли. Вас ведь взбудоражили пропавшие с поля боя трупы и разорённые кладбища. Ну и конечно, торговля, которая развернулась по всей Восточной Пруссии. Мы, кстати, были вынуждены свернуть её, уже привлекаем внимание. Я вот думал, что вы из прусских спецслужб, но фон Ляйхе я верю. Значит, русские оказались расторопнее. Жаль, жаль, — покивал он, — я верил в своих соотечественников.
Он перевёл дух и продолжал:
— Простите, отвлёкся. Так вот. Здесь лежат тела. Сотни и сотни тел. Надеюсь, их хватит для завершения моих опытов. Они расходный материал для них. Конечно, лучше бы делать опыты на живых людях, но где их достать в должных количествах. Вот если бы перебраться к вам, в Россию, вот бы где развернулся. Миллионы и миллионы крестьян — бесправных рабов. С ними же можно делать всё, что хочешь. Скупать, как скот, поголовно. Деревнями. Тысячи душ за золото и ассигнации.
Меня изрядно покоробили его слова. Тем более, что они были правдой.
— Verzeihung, снова отвлёкся. Итак, отсюда тела поступают в мою лабораторию. Примерно, по десятку. Вот по этому коридору и на первый этаж донжона, по этому вот пандусу.
Рядом с пандусом шла небольшая лесенка, по которой мы и поднялись, пройдя в маленькую дверь, расположенную рядом с большим проёмом, в него, видимо, и заносили тела.
— Это моя гордость, господин штабс-капитан. — Доктор обвёл широким жестом лабораторию, более похожую на картинку Дантова ада. — Здесь я работаю над созданием новой армии. Армии уже однажды умерших людей. Вампиров или упырей, как их называет простонародье в своих сказках. Вы пополните их ряды, штабс-капитан. Сейчас введу вас в курс дела, поведаю обо всех этапах превращения обычного мертвеца в мертвеца, способного ходить строем, выполнять команды и, что самое главное, убивать!
Далее последовал пространный рассказ, изобилующий непонятными мне и сейчас словами и понятиям, вроде «перенесение жизненного флюида в мёртвое
— Это, junger Mann, плоть и кровь. То есть, созданные мною существа, для краткости и понятности буду именовать их упырями, должны постоянно питаться плотью и кровью живых людей. Именно поэтому, мы сейчас держим их в состоянии bleiernen Schlaf. Иначе, не напаслись бы людей. Ведь нашим упырям нужны именно человеческие кровь и плоть, и обязательно, junger Mann, обязательно, живых людей. Животные, к сожалению, не подходят. Совершенно. Но я работаю над этим. Хотя, с другой стороны, надо заметить, что держать их в состоянии bleiernen Schlaf оправдывает себя. Лежат себе упыри в подвале, по соседству с мёртвецкой, также на льду, и ждут своего часа.
Чем дальше шёл рассказ, тем бессвязней он становился. Доктор Тотемагиер всё чаще переходил на термины на латыни. Если честно, я его не особенно и слушал. Всё равно, придётся пройти все круги этого ада, очень надеюсь, что большую часть — уже будучи мёртвым. Перспектива возродиться после смерти вечноголодным упырём, жаждущим человеческой плоти и крови, меня изрядно угнетала. Хотя будь я искренне верующим человеком, наверное, мне было бы куда хуже, посчитал бы, что эта какая-нибудь кара за грехи мои тяжкие, за пролитую кровь. Но и без этого, никаких тёплых чувств у меня перспективы не вызывали.
— Ну вот, собственно, и всё, господин штабс-капитан, — сказал, завершая свою речь, доктор Тотемагиер, с гордостью окидывая взглядом свою лабораторию.
Я же всю дорогу старался по сторонам смотреть как можно меньше. Но и того, что ловил мой взгляд, вполне хватало. Сотни человеческих тел на плоских столах с металлическими столешницами. Сваленные в кучу медицинские инструменты, наводящие на мысли об испанской инквизиции, о которой до сих пор ходят мрачные слухи. Канавки для стока крови, белоснежный пол с багровыми следами. Ну и, конечно, запах. Непередаваемый запах крови, висящий в воздухе, отчего тот стал густым как сироп, только сироп очень уж жуткий.
— Никогда ещё я не работал с живыми людьми. — Думаю, под окулярами глаза его, если они были, горели лихорадочно, как у безумца. — Раздевайтесь, junger Mann, и ложитесь вон на тот стол. Он вроде почище. Bitte, junger Mann, schneller.
На ватных ногах я направился к указанному столу. Рядом шагал фон Ляйхе и едва не припрыгивал от нетерпения доктор Тотемагиер. Мне хотелось растянуть эту «прогулку» как можно дольше, хоть и она не доставляла мне никакого удовольствия. Вот какие вы, мои последние шаги.
— Одежду можете бросать прямо на пол, — сказал мне Тотемагиер. — Только скорее, прошу вас. У нас не так много времени.
— Один вопрос, Herr Arzt, — сказал я, непослушными пальцами расстёгивая пуговицы сюртука.
— Сколько угодно, — кивнул он.
— Как скоро я умру? В первый раз. До возрождения в вашем, упырином, виде.
— Это будет зависеть от меня, — растянул губы в жуткой улыбке Тотемагиер.
— Долго, — неожиданно проскрипел молчавший до того фон Ляйхе. — Ты будешь умирать долго.