Науковедческие исследования. 2016
Шрифт:
Так новая технико-технологическая среда, выстраиваемая КТКУ, открывает в области общественных наук новый исследовательский горизонт – изучения человеческих когнитивных процессов и механизмов, актуального именно в связи с формированием социальной среды, в которой решающим становится когнитивный фактор, иначе бы в научной литературе не появились понятия «общество, основанное на знаниях», «экономика знаний», «управление знанием». Это значительное повышение роли когнитивного фактора в современном обществе описывается в научной литературе, в частности, следующим образом. В настоящее время, отмечается в подобных исследованиях, высок интерес ученых к такому предмету, как роль знаний и обучения в осуществлении профессиональной деятельности, что обязано изменению качества современных социально-экономических систем, которые строятся сегодня, или должны строиться, как инновационные системы, испытывающие постоянную потребность в новых идеях и новых технологиях. «Инновационный тип современного социально-экономического развития потребовал общей интеллектуализации системы и создал спрос на интеллектуальную работу особого рода, непосредственно связанную с решением практических задач социально-экономического развития системы. Потребовалось, чтобы при общем росте интеллектуальной составляющей труда эта составляющая давала практический выход на уровне фирмы / организации. Так возникло направление менеджмента, называемое менеджментом знаний» [7, с. 588].
Теоретический и практический менеджмент знаний – сегодняшняя примета перехода в индустриальной цивилизации от традиционных социально-экономических систем к инновационным социально-экономическим системам. Традиционная индустриальная социально-экономическая система не нуждается в таком менеджменте ввиду своего неактивного спроса на новые идеи и технологии со стороны доминирующих в ней мало поворотливых крупных производств. Новые идеи и технологии поступают в традиционную индустриальную экономику, но медленно, с большими периодами, в течение которых вполне достаточен традиционный менеджмент затрат / прибыли / издержек. Инновационная экономика с ее менеджментом знаний – иная организационно, в ней абсолютно преобладают малые и средние производства, т.е. подвижные структуры, которые, создавая в экономике жизненно необходимую для них конкурентную среду, мотивированы конкуренцией к спросу на новые идеи и технологии, с тем чтобы с их помощью быстро осваивать новые, конкурентоспособные производства. Тем самым «знания в инновационной экономике становятся прямым фактором ее функционирования. При этом меняются требования к знаниям и, соответственно, к институтам науки и образования, поскольку традиционные в индустриальной цивилизации институты науки и образования обслуживают социально-экономическую систему, не нуждающуюся в менеджменте знаний» [7, с. 589].
Собственно как возник феномен «общества, основанного на знаниях»? Прогресс коммуникационных технологий привел к КТКУ, что и обусловило рост в мировом обществе индивидуальной активности, конкуренции и вызвало общественный спрос на знания как обеспечение именно индивидуальной конкурентоспособности. В этих условиях индивидуальной заинтересованности в знаниях и возник общественный спрос на интеллектуальные профессии и менеджмент знаний. Знания стали «давить» уже не только на общество в целом, но и на индивида. Знания на протяжении всей истории общества – один из фундаментальных факторов социально-экономического развития. Однако только в индустриальном обществе знания стали институциональным – в виде института науки – фактором социально-экономического развития. И только в обществе, в котором стала актуальной тема интеллектуальных профессий и менеджмента знаний, экономика уже не просто имела спрос на новые идеи и технологии, но сама трансформировалась в экономику знаний, сама оказалась производителем знаний, интеллектуальной профессией. «Вся история общества доказывает, что понятие “знание” не тождественно понятию “институт науки”, и верно то, например, что феномен экономики знаний обязательно повлечет за собой реорганизацию института науки, который возник для обслуживания индустриальной парадигмы и, вероятно, должен быть приспособлен к парадигме, где возник отсутствовавший ранее спрос на менеджмент знаний» [7, с. 596].
Тема общества, основанного на знаниях, в приложении к феномену экономики знаний и именно в аспекте менеджмента знания разрабатывается многими исследователями. В частности, проблемы формирования новой модели управления в экономике на уровне менеджмента фирмы исследуют К. Стори (Великобритания) и К. Кан (США), которые на примере фирм, производящих услуги, демонстрируют, что фонд знания фирмы (firm’s task knowledge) при должной стратегии менеджмента знания становится прямым фактором сообщения фирме характера инновационного предприятия и, тем самым, достижения фирмой устойчивого конкурентного преимущества (sustainable competitive advantage). «Суть в том, – разъясняют они, – что менеджмент знания не сводится к накапливанию на фирме знания, его кодификации как профессионального знания. Такая стратегия, разумеется, повышает производительность фирмы. Однако вопрос в том, насколько эта производительность эффективна с точки зрения современного рынка, требующего производить не просто стоимость, но знание как стоимость. “Производство знания как стоимости” и есть формула инновационной экономики, превращающей знание в продукт, в отличие от “старой” экономики, где знание и продукт были разведены» [13, с. 7]. Некоторые исследователи, фиксируя связь между КТКУ и резким ростом значения когнитивного фактора в современном обществе и определяя современную экономику как экономику знаний, называют ее также «экономикой передовых информационно-коммуникационных технологий» [15, с. 30].
О признании когнитивного фактора решающим фактором современной социальной динамики, погруженной в среду КТКУ, свидетельствует разработка в научной литературе не только таких понятий, как «общество, основанное на знаниях», «экономика знаний», «управление знанием (менеджмент знаний)», но и понятия «человеческий капитал». В частности П. Массингам (Австралия), оценивая появившееся в литературе по менеджменту понятие «человеческий капитал», замечает, что понятие это появилось в противовес традиционному экономическому понятию «рабочая сила», что, по его мнению, зафиксировало произошедшие в обществе серьезные структурные сдвиги. «Необходимость в понятии “человеческий капитал”, – пишет он, – указывала на появление нового фактора работы организаций. Само слово “капитал”, употребляемое в очевидном противопоставлении к материальному и финансовому капиталу, говорило о новой капитализации организаций – интеллектуальной капитализации, обязанной людям как носителям знания, причем не вообще знания, а ценного, важного (для организации) знания. Тем самым знание было признано отдельным и важным ресурсом работы организаций, а среди работников выделялся элитный ресурс, заслуживающий определения понятием “капитал”» [10, с. 543].
Подобным образом российский социолог Г.Б. Орланов, разрабатывая тезис о решающем значении когнитивного фактора в современном обществе, которое он называет «глобальным информационным обществом» (основанном на глобальном характере компьютерных коммуникационных технологий), считает, что сложившуюся сегодня глобальную социально-информационную среду характеризует действительно новое явление – спрос на «практическое знание», поставивший в актуальную повестку вопрос о «новой науке». «Речь идет, – разъясняет Г.Б. Орланов, – о “сплаве” информации-знания, в котором понятие “информация” характеризует не уровень знания, но оперативность и точность его применения, необходимые в условиях, когда нужно быстро оценить прецедентную социальную ситуацию для принятия по ней по возможности стратегического решения. Отсюда – высокие аналитические требования к производителям “практического знания”, которое, очевидно, представляет не что иное, как науку управления (принятия решений). Притом – науку, не имеющую аналога в традиционном дисциплинарном поле общественных наук. Эта новая наука управления еще не сформирована, осваивается эмпирически, на уровне продвинутых образцов управленческой практики, но уже сейчас можно сказать, что эта наука складывается в виде междисциплинарной области социально-гуманитарных исследований по генеральному предмету социального управления. Такой предмет делает новую науку об обществе действительно практическим знанием, призванным обеспечивать социально-управленческие решения, а ее междисциплинарный (системный, целостный) характер отвечает “междисциплинарному” социуму, который выстраивается глобальными компьютерными технологиями коммуникации» [1, с. 69].
Заметим, что в приведенной цитате когнитивный фактор социальной жизни в условиях, определяемых КТКУ, описывается не только в общих терминах в качестве решающего фактора, но и в прикладных терминах драйвера перехода к новой парадигме социального управления – управления знанием, – и связанной с ней новой парадигме общественных наук, названной в цитате «междисциплинарным практическим знанием» и охарактеризованной по своему генеральному предмету «наукой управления (принятия решений)». Действительно, создаваемую КТКУ социально-информационную среду точнее определять как социально-когнитивную среду, именно потому, что в ней возникает общественный (массовый) спрос на информацию-знание – знание в информационной (актуально-практической, точной и экономной) форме. Собственно о реальности этих глубоких структурных сдвигов в современном социуме говорит само понятие «информационное общество», которое не было бы нужды придумывать лишь для обозначения чисто технико-технологической стороны дела – того, что в общественную жизнь вошли новые информационные технологии, не создавшие никаких оснований для изменения ее важных парадигм – коммуникационной, организационной, управленческой, общественно-научной.
Прямое влияние КТКУ на когнитивный фактор социальной динамики, в частности в сфере научного развития, фиксируется исследователями в отношении не только общественных наук в целом (складывающихся в новую парадигму – междисциплинарного «практического знания», центрированного вокруг науки управления / принятия решений), но и методологии науки, причем науки вообще – и обществознания, и естествознания. Так, исследователь в области философии и методологии науки У. Паркер (США) утверждает, что единая во всем научном поле методологическая парадигма представляет алгоритм так называемой «компьютерной симуляции» – когда ученый, добросовестно проводя свои исследования, тем не менее получает не неожиданные, но запрограммированные собственным «научным интересом» результаты, он просто разворачивает в научной работе собственное программное обеспечение, подобно тому, как работает компьютер. Работа ученого, пишет У. Паркер, похожа на некую симуляцию решения проблем, хотя проблемы, конечно, решаются. Однако решаются проблемы примерно так – в этом и состоит симуляция, – как решает их компьютер, который, моделируя вроде бы объективный, неизвестный заранее результат, выполняет свою программу, т.е. закладывает в получение результата свой «интерес». «Компьютерная симуляция» в науке хорошо известна и заключается в том, что ученые программируют экспериментальные результаты определенными теоретическими представлениями об исследуемом предмете. Интеллект всегда «предвзят», действуя не в индуктивной – от единичных фактов к их общему, – но в дедуктивной манере, предсказывая единичные проявления некоторого предмета из идеи, общего представления о нем. В философии науки известна целая школа, зафиксировавшая эту особенность интеллекта, – обосновывающая в качестве базового научного метода гипотетико-дедуктивный метод. И здесь важна сама процедура работы научного мышления – движения от идеи к экспериментальным результатам. Эта процедура и выстраивает систему доверия в науке – постольку, поскольку превращает первоначальную идею в экспериментальные результаты. Вопрос доверия к научным результатам – процедурный вопрос. Если процедура в науке выдержана, доверие к результатам обеспечено. В этом и состоит «социальный» фактор научного развития – в доверии ученых процедуре в качестве фундаментального контекста обоснования научных результатов. Действительно, процедура – нечто внешнее и в этом смысле социальное по отношению к развиваемым в науке теориям. И если это «внешнее» столь важно, то и получается, что ученые занимаются «симуляцией» – проводят эксперименты, формулируют теории как бы ради процедуры, следование которой гарантирует успех, а пренебрежение – неудачу. «Подобной “симуляцией” занимался и Шерлок Холмс, который блестяще раскрывал преступления, неукоснительно выполняя процедуру – применяя к очередной загадке чисто логический ключ дедуктивного метода. Шерлок Холмс со своей “дедуктивной процедурой” работал в точности так, как работает наука, где процедура требует:
(1) составить по имеющимся данным, какими бы отрывочными и скудными они ни были, общую идею о предмете;
(2) вывести из общей идеи о предмете ожидаемые его проявления;
(3) провести эксперименты по подтверждению / опровержению этих ожиданий, т.е. по подтверждению / опровержению общей идеи о предмете;
(4) скорректировать, если это нужно по экспериментальным результатам, общую идею о предмете и повторить пункты (2) и (3), возвращаясь к пункту (1) и последующим пунктам до тех пор, пока экспериментальные результаты не покажут, что больше не нужно возвращаться к пункту (1)» [11, с. 181–182].
Употребленная У. Паркером аналогия работы научного мышления с компьютером красноречива сама по себе. За этой аналогией стоит сознательное или неосознанное указание на то, что именно среда КТКУ открыла некий новый ракурс понимания когнитивной работы в науке. Пусть это новое понимание и вызывает из памяти давно известный метод дедукции, но важен сам исследовательский интерес к когнитивной теме, несомненно обязанный резкому росту значимости когнитивного фактора в информационном обществе. Притом что в информационном обществе когнитивный фактор заявляет о себе по-новому – именно как фактор не столько достижения истины, сколько решения проблем, в том числе в науке. Эту «практичность» научного мышления (когнитивного фактора в науке) У. Паркер описывает следующим образом: «Может прозвучать парадоксально, но научные знания ценны не тем, что устанавливают истину, а тем, что разгадывают загадки, разгадка которых, строго говоря, не имеет отношения к установлению истины. Истина сама по себе ни к чему не побуждает. Загадка побуждает к преодолению, мотивирует развитие. Наука погружена в процедуру разгадывания загадок, и не столь важно, являются ли разгаданные загадки “объективными истинами”, но важно, что очередная разгаданная загадка есть состоявшееся развитие и новый уровень общества. Чем равнодушнее человек к загадкам, тем он более уверен, что все знает, объективно оставаясь невежественным, инертным, неразвитым. Миссия науки как процесса, процедуры разгадывания загадок – в обеспечении самого принципа общественного развития» [11, с. 183].