Науковедческие исследования. 2017
Шрифт:
Что касается прикладных исследований, то здесь картина выглядит так: «В настоящее время в США внутренние затраты на исследования и разработки составляют 2,8% ВВП, в Китае – 2,1%, в Японии – 3,4%, в Южной Корее – 3,8%, в наиболее развитых странах Европы они находятся на уровне 2,5–4%» [6]. Что касается России, то здесь расходы на разработки и исследования должны были бы составлять около 3%, но, к сожалению, в действительности эта цифра существенно меньше. Так, по данным Федеральной службы статистики за 2015 г. расходы на исследования и разработки России из бюджета по отношению к ВВП составляли 0,54% [7]. Что для страны, стремящейся выйти в группу мировых научно-технологических лидеров, совершенно недостаточно. При этом следует отметить, что на протяжении ряда последних лет наблюдается устойчивая тенденция к понижению финансирования научных исследований и разработок. Так, в 2012 г. доля финансирования из бюджета составляла 0,53%, в 2013 – 0,60, а в 2014 – 0,56, а в 2015 (как уже говорилось) – 0,54%. При этом следует учитывать, что за процентами скрываются реальные деньги, которые в разных странах и в разных валютах имеют различную покупательную силу. Так, например, в начале апреле 2017 г., когда пишется эта статья, соотношение доллара США и рубля РФ равняется примерно 1:56, с учетом этого обстоятельства мы приходим к выводу о том, что затраты развитых стран на науку в десятки раз превосходят аналогичные
Их задача заключается в том, чтобы осуществлять на высшем мировом уровне не только образовательную, но и научно-исследовательскую деятельность. Однако реальный престиж вуза определяется не только его «казенными ярлыками», сколько репутацией у учащихся и их семей, и в этом смысле любопытно посмотреть на плату за обучение, которая лучше многих других показателей оценивает элитарность того или иного учебного заведения. Вот как это выглядит на примере ряда московских вузов (см. рис.).
< image alt="screen_image_13_158_48" l:href="#"/>Рис. Плата за обучение в московских вузах
Анализируя приведенные данные, можно, конечно, высказать предположение, что самые дорогостоящие вузы не всегда являются наиболее элитарными. Однако обратное утверждение, а именно, что элитарные вузы являются наиболее дорогими, имеет место быть. Из приведенных данных следует также вывод, что наиболее элитарные и дорогостоящие вузы, дающие наилучшую профессиональную подготовку, уже в силу своей дороговизны доступны молодежи из весьма обеспеченных семей, но они не дают доказательств того, что выходцы из этих семей являются и наиболее талантливыми представителями вузовской молодежи. А ведь именно талантливые выпускники вузов призваны пополнить ряды интеллектуальной вообще и научной элиты в особенности. Кроме того, естественно предположить, что наиболее дорогостоящие вузы способны гарантировать наиболее высокие зарплаты своему профессорско-преподавательскому составу (ППС) и, следовательно, обеспечить наилучшую подготовку своих студентов. Они также способны создать такую инфраструктуру и так распределить рабочее время ППС между научной и преподавательской деятельностью, что это позволяет добиться наибольшей эффективности в каждой из этих областей. Известно, что на практике педагогическая нагрузка большинства профессоров и преподавателей среднего российского вуза колеблется в районе 800–900 учебных часов в год. В сочетании с «неудобными» расписаниями это не оставляет у них времени для исследовательской работы и чтения новейшей научной литературы. Тогда как, по словам профессора кафедры математических наук и подготовки учителей Техасского университета (Эль Пасо, США) Мурата Чошанова, стандартное распределение учебных и исследовательских часов в обычном американском университете строится по схеме в 40/40/20. Это означает, что 40% своей рабочей недели преподаватель тратит на чистую исследовательскую работу, 40% – на преподавательскую деятельность, включая подготовку к лекциям, проверку курсовых, контрольных и дипломных работ, проверку домашних заданий и т.д., и 20% – на общественную работу, т.е. работу в редколлегии научных журналов, участие в заседаниях ученых советов, различных научных комитетов, научных конференциях и семинарах и т.д. Теперь уместно задать вопрос каковы же перспективы науки и высшего образования в нашей стране. Заметим сразу, что в сфере начального и среднего образования дело обстоит достаточно благополучно. Начальное образование является в нашей стране всеобщим и обязательным, а среднее общее и профессиональное получают большинство подростков в возрасте до 14–17 лет. С высшим образованием дело обстоит сложнее, так как количество вакансий для поступления в высшее учебное заведение не увеличивается, а даже сокращается, особенно в связи с тем, что в ходе непрекращающихся реформ происходит слияние ряда вузов и сокращение числа их филиалов. В ряде случаев такие меры оправданны, особенно когда речь идет о вузах главным образом частных, коммерческих, не способных гарантировать высококачественное современное образование, но факт остается фактом и заключается он в том, что желающих поступить в вузы существенно больше, чем реальных вакансий. С одной стороны, это хорошо, так как позволяет осуществлять отбор на вакантные места наиболее подготовленных абитуриентов. Однако, с другой стороны, известно, что в России существует дефицит молодых специалистов с естественно-научным и инженерно-технологическим образованием. Это, несомненно, негативно скажется в ближайшем будущем на темпах и качестве научно-технологического прогресса.
Есть и еще одна существенная проблема, поднимающая вопрос о качестве подготовки молодых специалистов высшей квалификации. Дело в том, что в странах Европы и большинстве стран Азиатско-Тихоокеанского региона давно утвердилась традиция и соответствующие ей организационные формы, согласно которой вузы выполняют не только главную функцию подготовки высококвалифицированных молодых профессионалов, но и осуществляют основной объем научных исследований. В Советском Союзе, а затем «по наследству» и в Российской Федерации установилась другая схема взаимодействия науки и высшей школы. Научные институты, особенно занимающиеся фундаментальными и поисковыми работами, были отделены от вуза и занимались исключительно исследовательской деятельностью, тогда как вузы сосредоточивались на реализации образовательных программ высшего уровня и в гораздо меньшей степени уделяли внимание научным исследованиям. В результате радикальных реформ исследовательская и публикационная активность вузов несколько возросла, но в целом улучшения в сфере научных исследований и высшего образования не наблюдается. Более того, финансовая поддержка отечественной науки за последние несколько лет существенно уменьшилась. Так, в 2014 г. на нее было выделено из бюджета государства 437 млрд руб., тогда как в 2017 г. планируется выделить на эти цели 336 млрд, т.е. почти на четверть меньше. Теперь несколько замечаний о стратегических целях развития науки в разных странах. В большинстве развитых стран приоритетными направлениями развития науки считаются: 1) информационно-коммуникационные технологии, отдельно выделяются работы по созданию сверхмощного искусственного интеллекта и его научной основы – когнитилогии; 2) космические исследования; 3) исследования в области энергетики (новые источники энергии, восполняемые энергетические ресурсы, экологически безвредные энергетические производства, создание устройств, минимизирующих затраты электроэнергии, и т.п.); 4) создание новых материалов с заранее заданными свойствами; 5) создание новых высокоэффективных лечебных препаратов и общее развитие фармакологии и фармацевтики; 6) развитие автономных роботов и роботизированных, автоматизированных систем производства, широкое использование роботов в быту, в промышленности, сельском хозяйстве, в системах менеджмента; 7) создание высокоэффективных систем повышения государственной, корпоративной, общественной и личной безопасности. Заключительный пункт этого списка предполагает также усиленное развитие военно-оборонных исследований и технологий. В связи с исследованиями по указанным в приведенном списке направлениям следует специально задержаться на одной проблеме, с которой странам, претендующим на лидерскую позицию в мировой науке и технологии, придется столкнуться в ближайшем и среднесрочном будущем. Это проблема универсальной роботизации и автоматизации основных видов экономической, социальной и политической жизни. В передовых странах роботы уже сейчас находят широкое применение. Как отмечает Алек Росс в своей работе «Индустрия будущего»: «Япония уже сегодня является мировым лидеров в области робототехники – здесь работают 310 тыс. промышленных роботов из 1,4 млн существующих в мире» [5, с. 30]. Роботы находят все большее применение в промышленности, в сельском хозяйстве, в быту, в офисной деятельности, в медицине, при выполнении тяжелых работ, на транспорте и в строительстве. Уже сейчас роботы неплохо справляются с функциями сиделок при тяжелобольных, офисных секретарей, грузчиков, продавцов (при не сложном ассортименте товаров) и т.д. В связи с быстрым прогрессом конструирования автопилотов для различных видов автомобильного транспорта роботы в недалеком будущем смогут заменить водителей автобусов, тройллебусов, такси, машинистов поездов в метро и т.д.
Здесь возникает два ряда проблем. Первый ряд связан с реальной угрозой высокой безработицы, поскольку человеческий труд будет заменен трудом высокоинтеллектуальных и неутомимых автоматических устройств, работающих без зарплаты, и не устраивающих забастовок и т.д. Второй ряд проблем связан с исчезновением целой группы профессий и с ростом потребности в эффективных специалистах самой высокой квалификации, необходимых для конструирования все новых и новых роботов, управления ими и организации систем безопасности в условиях, когда автоматы с универсальным человекоподобным интеллектом (УЧИ), а тем более с искусственным суперинтеллектом (ИСИ), смогут во многих видах деятельности составить реальную конкуренцию даже высококлассным интеллектуалам.
При этом следует специально подчеркнуть, что эти проблемы совсем не далекого будущего. Возможно, что в высокоразвитых странах они в полном объеме проявятся в конце 20-х и в первой половине 30-х годов нашего столетия. Поэтому футурологам и науковедам, которые пытаются прогнозировать развитие науки, образования и техники в зримом будущем, т.е. в интервале ближайших 10–15 лет, следует не только учитывать положение в этих отраслях человеческой деятельности исходя из данных сегодняшнего дня, но и учитывать в своих прогнозах и рекомендациях ситуации, которые могут возникнуть в зримом будущем со всеми их возможными позитивными и негативными последствиями.
1. Баррат Д. Последнее изобретение человечества: Искусственный интеллект и конец эры Homo sapiens. – М.: Альпина нон-фикшн, 2015. – 304 с.
2. Вызов 2035 / И. Агармирзян, Д. Белоусов, Е. Кузнецов, А. Зотов, И. Данилин, Д. Холкин, А. Штайнмюллер, К. Штаймюллер, Э. Пройдаков, Е. Лукин, А. Раевский, С. Лукьяненко, А. Первушин / Сост. Буров В.В. – М.: Издательство «Олимп – Бизнес», 2016. – 240 с.
3. Насиров М.Н. Философия науки. Этапы развития: Монография. – Н. Новгород, 2016. – 230 с.
4. Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. – М.: Мысль, 1990. – Т. 1: Литературные памятники / Составление, редакция изд., вступ. ст. и примеч. К.А. Свасьян; Пер с нем. – М.: Мысль, 1990. – 829 с.
5. Росс А. Индустрия будущего / [Пер. с англ. П. Миронова]. – М.: АСТ, 2017. – 287 с.
6. Упражнения в беллетристике / Поиск – Научная политика. – М., 2016. – № 29. – Режим доступа: http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/19624/
7. Финансирование науки из средств федерального бюджета. – Режим доступа: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/science_and_innovations/science/#
8. Васильева сообщила о росте доли молодых ученых в РФ до 43%. – Режим доступа: http://tass.ru/nauka/4146890
Основания интеграционных тенденций в научном развитии
Аннотация. В статье рассматривается история научного развития в свете проблемы научного метода, возникшей в результате исторической дезинтеграции всеобъемлющего знания, каким оно было в протонаучной (философской) парадигме, на естественные и общественные науки. Описываются предложенные философией науки варианты решения этой проблемы и исследуются основания интеграции полидисциплинарного научного знания. Делается вывод о решающем значении социального основания – именно прогресса коммуникационных технологий – в поддержании в научном развитии устойчивой интеграционной тенденции, которая в современном обществе вылилась в формирование трансдисциплинарной парадигмы науки.
Abstract. The article deals with the history of scientific development in the light of the problem of the scientific method that arose as a result of the historical disintegration of comprehensive knowledge, as it was in the proto-scientific (philosophical) paradigm, on natural and social sciences. The options proposed by the philosophy of science for solving this problem are described, and the bases for integrating polydisciplinary scientific knowledge are explored. A conclusion is made about the decisive significance of the social basis, namely, the progress of communication technologies, in maintaining a stable integration trend in scientific development, which in modern society has resulted in the formation of a transdisciplinary paradigm of science.