Навь. Книга 2
Шрифт:
— Садись, — она указала мне на мою кровать.
Вместо того чтобы присесть самой, она медленно прошлась по комнате, трогая вещи, оставшиеся от моего предшественника — я ими пользовался, в моей ситуации выбирать не приходилось
— Иногда все-таки у меня чувство, что ты — прежний Саша. Твоя походка, жесты, взгляд… Все, как у него.
Ну естественно. Индивидуальные морфологические особенности организма не переделаешь, поэтому если в одном теле ты привык к одной моторике, то в другом приходится приспосабливаться к физическим особенностям.
— Но все-таки ты другой. Ты не ребенок, я знаю, ты был взрослым, когда твое тело погибло, а душу
— Я тот, кем бы стал Саша в будущем, — хрипло прокашлялся я. — И все равно, я Драбицын по крови и духу, что был там, что теперь здесь.
— Я это знаю, я это поняла и стараюсь принять. Я постоянно за тобой наблюдала еще с тех пор, когда считала тебя опасным чужаком, нежитью. Но все, что ты делал, как ни трудно мне это признать, ты делал правильно, как поступал бы Саша. Только повзрослевший. И пошедший по стопам своего отца. Ты действительно наследник рода Драбицыных, ты уже оказывал положительное влияние на общую ситуацию. И делал все на пользу нашему роду, причем делал это без задней мысли, ведя себя естественно, а не стараясь угодить или произвести впечатление.
Я смущенно шмыгнул носом. Ну конечно это отчасти так, а отчасти я все-таки делал некоторые вещи с умыслом, как например последний безумный с точки зрения профессионала штурм квартиры. Правильно папА дал мне леща, ситуация могла закончиться и по-другому, но мне просто важно было показать себя в глазах графини.
— В общем, давай забудем старую возникшую между нами неприязнь и начнем с чистого листа? Конечно, сыном я тебя считать не смогу, но и вражды между нами больше не хочу. Это пойдет на пользу нашей семье и в дальнейшем роду Драбицыных.
— Я согласен, — осторожно ответил я. Ну в данном случае это будет трудновато, но попробуем. Однако буду держать ухо востро, черт ее знает, как у нее настроение повернется. Пока вроде говорит искренне, все маркеры лица и тела это подтверждают. — Давайте попробуем.
— Ну и хорошо, — графиня остановилась на выходе из комнаты. — Пойдем обедать, а то ты со своими сухомятками раньше времени жедудок загубишь.
— С удовольствием! — вот это уже прогресс. Да и затрахался я постоянно есть в своей норе, как собака в будке. Если все пройдет удачно… Да, это не мои родители, я здесь скорее на положении приемного сына. Но хотя бы доля — нет, не любви, взаимного уважения и приятия — не помешает. С графом у нас вроде хорошие отношения, почти сыновние, раз он мне даже леща дал, а это хороший признак. Теперь хотя бы наладились отношения с графиней, и можно считать отношения в семье восстановленными — все-таки я ее член, и отношение ко мне влияют на все семейные дела. Сложная материя это все!
— Господин Кресислав, как вы можете прокомментировать массовые случаи помешательства и суицида, в которых обвиняют вас? — оператор дал лицо волхва крупным планом.
Все пошло отлично, просто замечательно. Все просто помешались на слухе о том, что у волхва есть методика обретения вечной жизни путем переселения душ. Экспериментировали все — от Святого Престола до состоятельных богачей, которым было уже пора к земле привыкать, но как-то этого делать не хотелось.
Несвященное писание ересиарха прежде всего следовало бы прочесть психиатрам — такое изложение маниакального бреда было бы шедевром для практикующих эскулапов, в современное время клиента бы заперли в дурку на веки вечные, накачивая психотропами, чтобы он был тихим, смирным и довольно пускал слюни от удовольствия. Но в средние века не
Ну и соответственно, народ принялся экспериментировать на свою богом гребнутую репу. И понеслось — книга взорвала на некоторое время сеть, а за оригинал Кресиславу предлагали совершенно неприличные деньги.
— Ну а как можно относиться к сказкам? Это старый манускрипт психически ненормального человека, сектанта, пособие для судебной психиатрии. Такими же я считаю тех, кто принял это за чистую монету и руководство к действию.
— Когда вы опубликовали скан этой книги, вы пытались добиться какой-то цели?
— Милочка, — Кресислав покачал ногой, сидя в позе «четверки» — я просто опубликовал ценный труд, хранившийся в моей библиотеке, ценный для историков, религиоведов и частично для психиатров. Для исследования и изучения. Вы же не будете отрицать что «Молот ведьм» и «Сатанинская библия» всего лишь навсего представляют собой исторические труды, которые интересны лишь узкому кругу? И никто не заставляет выполнять описанные там ритуалы? Так и здесь, данная книга дает пищу исследователям ереси.
— Но вы же не принадлежите к лону… — журналистка профессионально выпучила свои рыбьи глаза.
— Да, не принадлежу. Я волхв, и мои верования — это мое право. Мы не делали и не делаем ничего предосудительного, поэтому давайте не пытаться посеять религиозную вражду, тем более в прямом эфире, — оборвал ее Кресислав. — Но могу вас заверить, что мы также отрицательно относимся к тем людям, которые пытаются исказить саму суть канонической религии, какой бы она не была. Так что ересиарх для православных и наш враг тоже. Мы не принадлежим к противникам веры и всегда готовы оказать любую помощь любому верующему, буде он к нам обратится.
— Что бы вы хотели сказать нашим зрителям?
— Чтобы они помнили, что частица бога есть во всех. Бог есть свет, добро и любовь. И человек может либо раздуть в себе этот огонь и нести божественное, либо затоптать его и получить уголь, черный, как его душа. Выбор всегда за человеком, подняться ввысь или опуститься в бездну, откуда нет возврата. И если человек отринул бога и примкнул к силам тьмы, то тьма будет у него всегда, и здесь, и там. Поэтому делайте свой выбор, но не ошибитесь.
— Спасибо вам, Кресислав. С вами была программа «О самом главном» имперского Российского телевидения, и я, Марина Калинова.
— Ловко, — граф выключил телевизор.
— А то, — Козьма, сидевший в кабинете графа, развалился в кресле. — Надо же выпутываться из данной ситуации.
— Если бы они знали, что данный метод существует на самом деле и работает…
— Они похоже об этом знают, — сказал Козьма. — Никого не обманешь подобными публичными заявлениями. По крайней мере тех, кто действительно в теме. Некоторые случаи-то объяснить невозможно. Особенно те, которые были пару сотен лет назад.