Наваждение. Проклятье инквизитора
Шрифт:
– Ливиа…
Виллор рывком сел на кровати, отозвавшейся протяжным жалобным скрипом, и уставился в предрассветный сумрак ошалелым взором. Сердце отбивало бешеный ритм, заглушая, все прочие звуки. Он всё еще чувствовал тепло женского тела, прильнувшего к нему, всё еще ощущал на губах жар остервенелого поцелуя. И пьянящий стон, исполненный желания, звучал в ушах. Осознать, что это был лишь сон, оказалось непросто.
– Ливиа, – хриплым шепотом произнес старший инквизитор, закрыл глаза, пытаясь удержать томительно-сладкое видение, но вдруг яростно затряс головой, прорычав: – Прочь!
Он откинул тонкое
– К бесам, что происходит?! – зло воскликнул шейд.
Он остервенело потер лицо ладонями, снова тряхнул головой и замер, глядя в окно. Нужно было успокоиться, нужно было избавиться от этого наваждения, всё больше мешавшего вести привычный образ жизни. Мысли о Ливиане Ассель настигали в самый неподходящий момент, навевая ненужные слащавые грезы. Мешали думать, мешали сосредоточиться. Проклятье! Он видел эту женщину всего несколько раз: когда она встретила его, когда составила компанию за ужином и при этом сухом и быстром расставании, взбесившем вечно хладнокровно шейда. Чем? Чем она могла так зацепить, чтобы начали сниться эти проклятые сны, которые ощущались как реальность?!
– Она пренебрегла мной, – сделал неожиданный вывод Эйдан.
Да, пренебрегла, не поддалась ему, выставила из дома… Бросила вызов. Да, должно быть, именно это – бросила вызов. Тут же пришла мысль о том, что он не особо и очаровывал ее. Да и отказы в жизни старшего инквизитора случались, но на них он реагировал спокойно, даже равнодушно. Не настаивал, не преследовал – женщин на свете много. Он не испытывал никаких глубоких чувств, кроме мимолетного влечения, и это не было поводом бросаться в бой. Для драки шейд находил более достойных противников, чем слабая женщина, отказавшая ему. Так за каким бесом он прицепился к вдове?
– Нужно закончить начатое, и всё пройдет, – сделал очередной вывод Виллор и нахмурился. Он не любил незаконченных дел и нерешенных задач, но это никоим образом не касалось любовных утех.
Шейд потер переносицу, думая о несоответствии своих привычных взглядов и только что принятого решения, но память вновь вернула мужчину к недавнему сну, и мысли сами собой потекли по прежнему руслу. Очаровать, вскружить голову, добиться сближения, соблазнить, а потом всё станет, как прежде. Всего лишь еще одна охота, ничего нового.
– Посмотрим, насколько хватит ее выдержки.
Протяжно выдохнув, шейд закрыл окно и вернулся на узкую кровать в очередной снятой комнатке очередного постоялого двора. Он вытянулся на спине, закинул руки за голову и теперь позволил себе вспомнить госпожу Ассель, надеясь, что ее образ в целом охладит воображение… Не охладило. Женщина, несмотря на отсутствие яркой красоты, казалась ему привлекательной. И больше всего привлекала ее естественность. Никаких припрятанных секретов и ухищрений, чтобы выглядеть лучше,
– Да чтоб тебя… – простонал он, накрыв лицо ладонями. – Что же за проклятое наваждение?
Он вновь сел. В голове промелькнула мысль, не спросить ли у хозяина о наличии доступных женщин при его дворе, или хотя бы о доме увеселений поблизости, чтобы избавиться от своего желания, но отмахнулся от этой идеи и нашел иной способ успокоить тело и голову – прогулку. Всего лишь прогулку.
– Горт.
Зверь, лежавший в углу, поднял голову и поглядел на хозяина.
– Идем гулять.
Горт поднялся на лапы, встряхнулся и растворился в воздухе, готовый вновь проявиться, как только Эйдан призовет его. Шейд быстро оделся, заткнул за пояс пистолет, накинул на плечи плащ, после огляделся. Возвращаться в эту комнату он уже не собирался. Отметив, что ничего не забыл, старший инквизитор вышел за дверь, слушая скрип половиц под ногами. Этот раздражающий звук отвлекал, мешая думать о том, о чем думать не хотелось. И когда конь Виллора выносил его на дорогу, мужчина был готов размышлять о более важных вещах. К бесам! О чем угодно, только не о Ливиане Ассель!
– Ливиа, – перекривлял сам себя шейд, передернул плечами, и его жеребец сорвался в галоп.
Эйдан бросил взгляд на черную тень, летевшую параллельно скакуну – Горт не отставал. Насколько может разогнаться зверь, даже инквизитор не знал в точности, но лошадиный галоп давался Горту без всяких трудностей. Он мчался большими скачками, и под черной лощеной шкурой перекатывались литые мышцы магического создания. Зверь был прекрасен в эти минуты. Впрочем, Эйдан давно перестал видеть чудовищность облика своего питомца. Даже больше, Виллор быстро привязался к колдовскому зверю, принимая его, как своего питомца.
Но сейчас инквизитору было не до любования Гортом. В душе мужчины кипела дикая смесь из ярости, желания и затаенной тоски по чему-то, чего в его жизни не было, и о чем он даже не мечтал. И именно эта тоска бесила его больше всего. Виллору нравилась его жизнь, это была его стезя, его призвание, его уклад и привычные будни. Старший инквизитор не мечтал ни о семье, ни о теплом домашнем очаге, ни о спокойной жизни. Всегда находил ее скучной, серой и унылой. Но с тех пор, как он ощутил чувство блаженного покоя в доме госпожи Ассель, ему хотелось вновь испытать нечто подобное, и, к бесам, рядом с этой отстраненной женщиной, которая так легко избавилась от опасных притязаний благородного шейда.
– Удавлю, – зло сцедил сквозь зубы Виллор, даже не задумываясь, кому именно предназначена эта угроза.
Конь возмущенно заржал, поднявшись на дыбы, внезапно остановленный сильной рукой хозяина. Горт, пролетев вперед, развернулся в плавном прыжке, кажется, даже не заметив скорости, которую успел набрать, и встал, глядя на шейда мутным взором, затянутых бельмами глаз. Виллор не смотрел ни на зверя, ни на скакуна, нервно перебиравшего ногами. Неожиданно пришедшая в голову идея показалась ему заманчивой, хоть и царапнула очередным несоответствием собственным принципам. К чему тратить время на соблазнения, когда можно закончить все одним махом? Достаточно отправить Тимаса, и наваждению придет конец. Верный слуга сделает всё быстро, не задавая лишних вопросов…