Наваждение
Шрифт:
– Так вы бы хотели, чтоб я вмешалась? – промурлыкала она. – Я уверена, что смогу разрешить это утомительное недоразумение. Не думаю, что кусок трясины так уж важен для Кэтрин. Она просто чересчур упряма, и ее адвокаты тоже.
– Я буду весьма обязан, если вам удастся поколебать ее упрямство, мэм, – его рука, обвившаяся вокруг ее талии, привлекла Элизу поближе, – но я думаю, что у нас найдутся собственные дела, которыми мы могли бы заняться?
Не обращая внимания на ее скованность и неподвижность, он поцеловал ее в губы и успел многое узнать о ней за эту минуту. Перед ним было до смерти перепуганное создание, которое прячет свой страх
Элиза почувствовала его возбуждение и испытала триумф не меньший, чем желание ответить на его страсть. Мужчины – никчемные создания, они слуги этого дурацкого органа, подвешенного между ног. Солги им что угодно в тот момент, когда им необходимо облегчение, – и они поверят. Потребуй от них чего угодно – и они пообещают тебе. И это оружие всегда останется при ней. Она не припомнит случая, когда не прибегала к нему, чтобы добиться своего – разве что исключая одного-единсгвенного человека, которого любила так преданно, что готова была сражаться за него даже ценою своей жизни.
После этого, позволив Деклану столько вольностей, что он мог вообразить, что она готова улечься с ним прямо здесь, на диване в библиотеке, она вдруг решительно заслонилась от его губ ладошкой и отодвинулась, пробормотав с трогательным трепетом:
– Фи, майор, вы такой дерзкий. Я обязательно должна была дать вам пощечину. Ведь моя репутация может пострадать. Сюда кто-нибудь мог войти и увидеть нас.
– Есть одно весьма неприличное прозвище для женщин, которые подобно вам заводят мужчин, а потом огорошивают одним издевательским ударом, – пробурчал он, злясь на самого себя за то, что так легко поддался на соблазн.
– Ох, только не надо так дуться! – делая свое раскаяние еще более трогательным оттого, что поправляла туалет, взмолилась она. – Я не переношу, когда на меня кто-то начинает дуться. Скажите же, что я прощена. Пожалуйста, скажите.
Деклан взял ее за руку, и его губы скривились в веселой улыбке:
– Мадам, вы чего-то от меня хотите, и я желаю знать чего именно.
– Вы неправильно поняли меня, майор. – Она, не отнимая руки, потупила глазки. – Я просто хотела помочь вам с Кэтрин стать друзьями, а если вы оказались так хороши, что я потеряла голову – неужели я заслуживаю проклятия? Я всего лишь женщина, а вы подняли бурю в моих чувствах.
– В самом деле? – Деклан осторожно и мягко продолжил игру. – Но тогда нам надо что-то с этим сделать, не правда ли? Где находится ваша спальня? Я мог бы навестить вас попозже.
– Вы просто невозможны! Вы смутили бедную девушку до глубины души! – вскричала Элиза. На самом деле смутить ее было не так просто, однако она действительно почувствовала себя задетой. Его стоило держать на поводке, по крайней мере пока.
– Плутовка! – грубо отвечал он. – Не прикидывайтесь столь наивной.
– Но ведь нам некуда спешить, верно? Здешние развлечения продлятся еще несколько дней. Да и к тому же вы всегда можете навестить меня в Новом Орлеане. – Отодвинувшись от него подальше, Элиза стала лучше справляться с ролью благовоспитанной леди. – Вам всегда будут рады в моем доме на Бурбон-стрит.
– Вы
– С моим братом, Уорреном. Это дом наших родителей. Я была бы рада, если бы вы познакомились. – Она направилась к дверям, и Деклан распахнул их перед нею. – Давайте пойдем в бальный зал и посмотрим, не вернулась ли Кэтрин из сада.
– А потом? – Проклиная себя за эти слова, Деклан тем не менее понимал, что разбуженный в его жилах огонь необходимо потушить. И если эта раздразнившая его вертихвостка не удовлетворит его желания, он найдет кого-нибудь посговорчивее. За этим дело не станет.
– Вы останетесь на ночь? – спросила Элиза, которой пришлось остановиться, так как он заступил ей путь.
– Нет. Я вернусь к себе на «Ручей Делано».
– Но ведь я увижу вас завтра? Мы собираемся устроить пикник. – Она не желала потерять такого заманчивого кавалера.
– Ну хорошо, но что я получу взамен?
Она надула было губки, еще влажные от его поцелуев, и едва собралась сочинить какой-нибудь уклончивый ответ, как его пальцы железными тисками сжали ее руку.
– Даже и не пытайтесь, – прошипел он. – Я жду от вас прямого ответа. Вы намерены или нет отправиться со мною в постель?
Ужас черными крыльями взметнулся в ее душе. В ее мозгу пронеслись причудливые видения: сумрачная комната, огромный мужчина, и она, такая юная и из мученная… чувство отвращения… позора… Чувство вины. Это стало уже ее судьбой. Купается, она постоянно купается, но даже целыми водопадами не смыть с себя эту грязь. И ее наставницы в пансионе, столь похожие на ведьм в черных балахонах и крылатых чепцах, запах грязного тела, зловонное дыхание: «У тебя полно грязных, нечестивых мыслей, Элиза! Избавляйся от них! Кайся! Молись!»
Пальцы Деклана сжимали ее до синяков, терзая ей руку, и она была рада отрезвляющей боли. Но привычка взяла свое, и Элиза нацепила подходящую к случаю маску. Она вынужденно улыбнулась:
– Вы интригующе неукротимы, майор Уокер. Вы мне очень нравитесь, а если мужчина нравится мне, я всегда стараюсь дать ему ощутимые доказательства моего расположения.
– Означает ли это «да»? – «Боже, какая же она лгунья», – подумал он.
Она кивнула и попыталась освободить руку, жалобно простонав:
– Вы покалечите меня. Могу я теперь идти?
Седрик не раз пожалел о том разговоре по поводу Адриена Ладура, что состоялся у него с Фени, – он прибыл в «Край Света» со смятением в душе, которого бы не было, не коснись он этой темы прежде. Первое впечатление от Кэтрин, так встревожившее его, несколько сгладилось, хотя он по-прежнему ощущал некое возбуждение и лихорадку, скрывавшуюся под ее внешней беззаботностью, скорее походившую на временную передышку в болезни.
Уоллер, его верный камердинер, который всегда был начеку и не забывал докладывать хозяину обо всех мало-мальски примечательных событиях, видел, как она выбралась из павильона в то раннее утро. Словно боевой конь, почуявший запах битвы, Седрик ощутил было порыв рвать и метать, но, будучи истинным английским джентльменом, не сделал ни того, ни другого, а вместо этого предпочел выжидать, не спуская глаз со стана противника. «Какими силами они располагают?»– гадал он, сидя за завтраком, сервированном с обычной роскошью, пока остальные гости приводили себя в чувство, кто при помощи холодного шампанского, кто при помощи мессы. И отчего, скажите на милость, ему пришло в голову размышлять над этой интригой в военных терминах?