Наваждение
Шрифт:
— Мне…
— Тебе уколы прописали?
— Иди отсюда! — рявкнул Чика. — Слав, убери эту ДУРУ!
Он закатал рукав, и Катя увидела расплывшиеся от кисти до локтя кровоподтеки.
— У тебя диабет?
— Диабет, диабет, — буркнул Чика.
— Катька, иди сюда! — позвала ее толстая Маруха. — Мы уже разложили.
Катя вернулась в комнату.
Девчонки сидели прямо на полу, раскинув шестиконечным крестом самодельные карты.
Их рисовала по памяти Катя на кусочках картона от Димкиной коробки.
Первый аркан — Маг…
Тринадцатый — Смерть…
Может быть, внутри она что-то и перепутала, переставила номера арканов, но ведь какое значение карте дашь — это она и предскажет.
Девчонки иногда жили в коммуне неделями, а иногда пропадали… Отъедались и отсыпались под родительским надзором. Возвращались тогда они чистенькие, отмытые, с ясным взором и свежими личиками…
Вот такие, как сейчас. И пили не водку, а пивко, посасывая кусочки вяленой воблы.
Когда они были такими примерными девочками, с ними можно было нормально общаться. Катя даже не злилась, что Юлька и Ирка домогались Диму, она сама тогда вела себя не лучше…
С того памятного дня Дима следил, чтоб она не пила много. Да Катя и не хотела, помня о том, как страшно раскалывалась голова и как она едва не умерла, превратившись в черную точку.
От нечего делать она смастерила себе карты Таро. Узнав, что Катя умеет гадать, девчонки тут же пристали с просьбами открыть будущее.
Катя смотрела на разложенные мальтийским крестом карты.
Прошлое и будущее Марухи собрали все худшие арканы, и Катя не знала, как трактовать их, чтоб не обидеть толстуху.
— А под сердцем у тебя — дитя… — сказала наконец она.
Юлька захохотала:
— Беременная, что ль? То-то я гляжу, у нее брюхо аж свисает!
— Нет… Это не в физическом смысле, — пояснила Катя. — Это в душе. Как самая страшная тайна…
Маруха помрачнела:
— Дальше давай.
— Нет, что там с дитем? Нам интересно! — пискнула Ирка.
— Ну у бабки в деревне она, — нехотя буркнула Маруха. — Что пристали? Дочка у меня.
— Ух ты! — Юлька восторженно уставилась на Катю. — Ты это по картам вызнала? А мне кинь, что матуха моя задумала? Грозится из квартиры выписать…
— Не лезь поперед батьки в пекло, — ткнула ее в бок Маруха. — Мне еще не закончили.
— Горе и позор из-за молодых мужчин, — вздохнула Катя.
— А! — небрежно отмахнулась толстуха. — Это ерунда!
— А на будущее — юродивый. Ну… сумасшедший…
— Это точно, — подтвердила Юлька. — Столько квасить, вообще с ума сбрендишь. Теперь мне, Кать!
Но Катя собрала карты и вскочила, потому что из коридора послышался Димкин голос.
Он пришел с гитарой и громко ударил по струнам:
— Катька! Тюха! Я с работы!
— Ну как, Димочка? — выбежала она ему навстречу.
— Очень даже вполне, — довольно объявил он. — Сотня. В два раза больше, чем ты на своем оптовом получала. Да к тому же не унижение, а удовольствие.
— Ой, какой ты молодец! — засмеялась Катя. — А тебя хорошо слушали? Им понравилось?
— А ты как думала? — хмыкнул он. — Хотя, знаешь, ансамбли там большим успехом пользуются… Может, завтра вместе пойдем?
Катя запрыгала и захлопала в ладоши:
— С удовольствием! Вот только… я столько времени не занималась… Мы порепетируем немного?
— Сейчас. Только перекушу, — благосклонно согласился Дима.
Катя чуть не плакала от досады. Пальцы не слушались, словно стали деревянными, ноты из головы вылетели. Под недовольным Димкиным взглядом она чувствовала себя хуже, чем на экзамене.
Он то и дело обрывал мелодию, чтобы сделать ей замечание.
— Руки-крюки! И медведь все уши оттоптал! — безжалостно припечатывал он.
— Я сейчас, сейчас… — лепетала Катя. — Здесь фа-диез?
— Бе-бе-бе… — передразнил он, скорчив презрительную рожицу.
— Давай еще раз, Димочка… Я соберусь… — пообещала Катя.
Вокруг них уже собралась толпа зевак. Но они остановились не концерт послушать, а перепалку между музыкантами.
Уличных музыкантов на Арбате — хоть лопатой греби, каждый что-то пиликает. А здесь представление оригинального жанра. Вроде как Саша с Лолитой из «Академии» — немного попоют, немного подерутся…
Между Катей и Димой на асфальте лежала перевернутая шапка, а в ней несколько смятых бумажек.
— Мы еще даже на метро не заработали, — шипел на Катю Димка.
— Сейчас, Димочка…
Скрипка подрагивала в ее руках, а щека мелко колотила по подбороднику.
Кате было стыдно стоять перед людьми, словно нищая, точно милостыню просить… У ступенек театра Вахтангова они как будто на паперти…
Глаза ее невольно следили за руками прохожих: остановится кто? достанет из кармана кошелек? бросит им подачку?
И к стыду от того, что она ждет подаяния, примешивалось чувство досады, если не бросали…
— Улыбнись хоть! — простонал Дима. — Что ты как каменная?
— Да… — Катя выжала кривую улыбочку. — Ты немного помедленнее… я сейчас в ритм войду…
Многоголосый шум воскресного Арбата сбивал Катю с внутреннего настроя. Она не могла услышать ту музыку, которую собиралась сыграть… К тому же за углом громко играла другая группа, в стиле кантри, и у них даже был микрофон с усилителем.
Развеселый парень фермер Джон. Может день и ночь плясать под банджо…