Наваждение
Шрифт:
Постепенно все затихли, словно заснули. Наркотик парализовал мозг и отключил работу рук и ног.
Не люди — а безвольные тряпки.
Теперь остается только ждать, когда через пару часов они начнут опять приходить в себя.
Уроды! Козлы! Как они все ему уже осточертели!!!
Но он связан по рукам и ногам. И вериги эти — Катя.
Без наркотиков, которые поставляет Чика, ему просто не справиться с ней.
Первым очнулся Чика. За ним Славка. Девчонки еще валялись в отрубе, глядя на мир бессмысленными глазами.
— Кто это сделал? — морщась, спросил Чика. — Маруха? Поднимите эту корову, пусть уберет.
— Да какая теперь разница? — махнул рукой Славка. — Ты жрать хочешь?
— Нет.
— Ну и я — нет.
Постепенно все зашевелились, поднялись с пола… Маруха жадно тянула недокуренный чинарик, Юлька пила из бутылки пиво, словно месяц в пустыне провела…
И разговор постепенно оживился… Теперь было что вспомнить и что рассказать… Хоть языки и ворочались едва-едва, зато понимание было — с первого звука…
И Катя подняла голову. Глаза еще туманились, но на ногах она стояла вполне твердо. Она взяла подаренный «портсигар», с сожалением посмотрела на опустевшие отделения и опустила его в свою сумочку.
— Дим… — пролепетала она, едва шевеля губами. — Ты меня поцелуешь?
— Да… — бормотнул он. — Потом… позже…
Только недавно она напоминала ему прежнюю Катю, а теперь вновь превратилась в неприятную, неопрятную размазню.
Вот и Ирка побрела по комнате, зацепилась ногой за разбросанные кирпичи и рухнула на пол, растянувшись во весь рост…
…Жуткий грохот сотряс квартиру. Два сильных удара — и хлипкая входная дверь влетела внутрь вместе с выбитой коробкой. А вслед за ней — крепкие парни в пятнистой форме.
Никто сразу не понял, в чем дело… Ирка загремела… А эти-то откуда?
— Встать! К стене!!! — рявкнул крепыш со злым лицом. — Руки за голову!
— Ой, мама! — пискнула Ирка, увидев перед своими глазами тяжелые шнурованные ботинки.
Чьи-то руки подхватили ее под мышки и ткнули носом в стенку.
— Что? Кто? — залепетал Владик, непонимающе моргая, когда его подняли за шкирку и сильно встряхнули.
Рыжий парень быстро ощупал Маруху сверху вниз и запустил пальцы в задний карман джинсов.
— Ой, щекотно! Не балуй! — заржала Маруха, раздвигая ноги.
И только Чике пришло в голову спросить помертвевшим голосом:
— Кто..? По какому праву..? Кто вам дал..?
В ответ он получил крепкий удар в зубы.
— Кто хозяин?
— Я, — сказал Славка.
— А это кто? Зачем собрались?
— День рождения… — промямлил он. — Вот у нее. — И указал на Катю.
«— Наркотики! — кричит верзила в пятнистой форме. — Где героин? Синцов, собаку!
А я не могу понять, что происходит… Наверное, здесь снимают кино…
Движения у всех замедленные, словно при съемке рапидом, жесты летящие…
Крепкие парни в кованых ботинках исполняют сложные балетные па. Надо же, такие плотные, а летают, точно пушинки, легко преодолевая земное притяжение…
Вот один из них скользит ладонями по телу Марухи, а она плавно извивается и приседает. Я видела такой танец в эротическом фильме…
А еще один медленно вскидывает руку, подносит ее к носу Славки, едва касается, и из-под его пальцев разлетаются в стороны красные капли… А Славка замирает над полом в воздухе, откинувшись назад, а потом планирует к стене…
У Чики смешно искажается лицо — верхняя губа дрожит, а глаза смотрят в разные стороны… Кажется, он боится? Но чего?
А мне ничто не страшно. Меня крепко держит Дима. Я чувствую сзади тепло его объятий. Мы оба рядышком смотрим этот странный фильм…
Вон как забавно поплыл по воздуху Владик, смешно суча болтающимися ногами… Его легко поднял за шиворот рыжий амбал…
А девчонок обнюхивает огромная черная собака. У нее длинный красный язык и грустные глаза.
Девчонки визжат, но тоже странно — их визг доносится до меня, словно сквозь толщу воды, он вибрирует и делится на звуковые составляющие:
— И…и…е…й…а…й…
Чика приближает свое лицо к нам, вернее, к Диме, потому что смотрит он поверх моей головы. Его губы на уровне моих глаз.
Они медленно приоткрываются и цедят глухо, едва слышно, звук за звуком:
— Е-с-т-ь?
— Да…
— С-б-р-о-с-ь…
— Куда? Собака…
— В-с-е-м х-а-н-а…
Голос у Чики вибрирует, словно проходит через трубу. А у Димы — мелкая дрожь колокольчика.
Я потом попробую сыграть эти фразы. Они так музыкальны…
До-си-фа-до…
Димины руки шарят за моей спиной. Он что-то ищет. Передвигает меня за плечи, прикрываясь мной от «пятнистых».
Я хочу повернуться, спросить, что он потерял, но его пальцы цепко впиваются мне в руку, так что пошевелиться невозможно…
Да… я тоже прижмусь к тебе, милый… Крепче…
У меня на локте болтается открытая сумочка, а в нее из Димкиных пальцев медленно летит белый бумажный пакетик… такой маленький, как аптечный порошок…»
…Собака заскулила и сделала стойку на Катю.
— Хорошая собачка… — прошепелявила Катя заплетающимся языком и протянула руку. — Я люблю собачек…
Собака угрожающе зарычала и предупреждающе щелкнула зубами рядом с Катиной рукой.
— А еще друг человека… — укоризненно вздохнула девушка.
— Синцов, обыщи! — велел злой крепыш.
Один из «пятнистых» рванул у Кати сумочку, вытряхнул на пол содержимое и двумя пальцами поднял бумажный пакетик.
Собака с рычанием бросилась к пакетику и громко завыла, виляя хвостом.