Наваждение
Шрифт:
Где-то крикнула птица. Кари разлепила веки и обомлела. Сглотнула, стиснула кулаки, потом схватилась за бесполезный руль.
Рядом с машиной, окружив ее мерцающим свете луны кольцом, парили соколы. Один из них вдруг повернул голову, и на Кари уставился горящий красный глаз. Клюв птицы то раскрывался, то снова захлопывался, будто у заводной игрушки Кари отпрянула и часто-часто заморгала. Страшная птица посмотрела на нее долгим взглядом, затем защелкнула клюв и отвернулась.
Кари услышала мерное «шшшух-шшшух» и решила, что это кровь шумит в ушах. Девушка прижала руку к груди и прислушалась к биению сердца. Ритм не
Она вгляделась в тучу птиц и похолодела.
«Это же крылья!»
Вся стая била крыльями в одном ритме. Вверх-вниз, вверх-вниз... В голове вдруг сложилась картинка: галера, прикованные к низким скамьям рабы ворочают тяжелые весла под мерный бой барабанов...
Шшшух-шшшух... Ритм стал реже, звук как будто бы отдалился. Кари почувствовала, что затылок коснулся спинки сиденья. Глаза ее оставались отрытыми, однако птицы, ночное небо, лунный свет — все это куда-то исчезло. Окружающее расплылось; краски поблекли, потекли, будто цветные мелки под дождем... а потом Кари очутилась в иной действительности.
В далекой-далекой старине.
Франция
XIII век
—Allons-y! [11] — вскричал гордый всадник, объявляя начало Великой охоты, трофеи с которой отправятся на свадебный стол. Ибо нынче вечером он, наследник рода Деверо, соединится в браке с Изабо из клана Каор — соседей и извечных соперников его семейства.
«И забудет меня», — с тоской подумала Кариенна.
Она скакала на своем коне по-мужски, соблюдая приличествующую дистанцию. В свите знали, что Кариенна — любовница Жана Деверо, но все понимали: ее время вышло. Теперь мужская сила Жана нужна для того, чтобы поскорее обрюхатить Изабо и выполнить неписаный уговор между кланами.
11
Вперед! (фр.).
Жан был, как обычно, великолепен. Плащ с горностаевой опушкой развевался над стриженным хвостом боевого коня. Всадник поднял левую руку, и Фантазм, его сокол, гордо взмыл в золотое небо, а затем повернул к видневшейся впереди лесной чаще.
В кортеже заулюлюкали. Азартные крики слились с мерной дробью, выбиваемой шагавшими впереди барабанщиками.
Бум-бум, бум-бум... — гремел грозный ритм.
«Смерть-смерть, смерть-смерть...»
Пока охотников интересовали фазаны, зайцы, олени, но Кариенна знала, что вскоре они начнут преследовать другую дичь — сервов, которых нынче же вечером принесут в жертву Рогатому Богу.
Бум... бум...
Кариенна вздернула подбородок и строго-настрого запретила себе плакать.
«Я горда. Я все еще красива. Но будь моя воля — убила бы эту чертову девку. И заставила его взять в жены меня. Приворожила бы, если надо...»
«Будь моя воля...»
«Будь моя воля...»
Бум-бум... Бум...
Кари вздрогнула и открыла глаза. Подняла голову со спинки сиденья.
«Вот это да! Неужто мне это приснилось? Ведь я видела вес как наяву. А может, я и впрямь побывала в прошлом? И превратилась... в любовницу Жана? Потому что, если вспомнить обо всем, что творилось с нами в последнее время,
Додумать она не успела. Машина накренилась и начала снижаться. Соколиные крылья вздымались и опускались все в том же ровном ритме, голубое сияние тоже никуда не делось.
От испуга Кари ударила по тормозам. Потом спохватилась и убрала ногу с педали. Попыталась успокоить дыхание.
«Кариенна», — мысленно прошептала она.
Дождь тут же стих, как будто кто-то завернул кран. Только что бушевала гроза, и вдруг — тишь да гладь.
В наступившем безмолвии стало слышно, как потрескивает остывающий мотор — тик-тик-тик... Кари задержала дыхание и мед ленно выдохнула. Сердце колотилось, в ушах шумело. Земля приближалась. Справа замерцал бледный огонек и вскоре Кари различила приземистые контуры саманной постройки. К дому тянулась извилистая дорожка. А позади, среди голой пустыни маячили призрачные силуэты деревьев: кудрявые кроны, густой подлесок... Роща из сна.
Шелесту крыльев эхом вторили барабан охотников.
Постепенно, один за другим, соколы начали бледнеть и таять. Лес тоже исчез. Вскоре в небе осталась только «хонда» со своей пассажиркой, а на земле — тускло освещенное здание.
Девушка посмотрела вниз и увидела что-то вроде крыльца с выступающими по обе стороны бревнами. К двери вели три дощатые ступеньки.
«Наверное, это и есть дом, о котором говорил Жеро, — подумала Кари, — Майкл привел меня к себе».
Она молча смотрела на дверь, мысленно готовясь к тому, что вот сейчас она откроется и... Поддавшись порыву, девушка проверила, заперта ли машина, и мрачно усмехнулась. Какая, к черту, разница... Тот, кто стоял за дверью, способен поднять ее в воздух!
Бледная усмешка еще не сползла с лица Кари, как вдруг замок щелкнул и водительская двери сама собой распахнулась.
«Что за чертовщина? — пробормотала девушка. — Я же и пальцем не пошевелила».
Сердце забилось еще быстрее, грудь сдавило так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть.
Дверца оставалась широко открытой, словно настаивая: «Давай, Кари, на выход»
На глаза навернулись иссякшие было слезы; мышцы лица свело от страха. Накатила слабость, долгие часы за рулем, да еще в непогоду, не прошли даром, и пересилить страх не удавалось.
Помедлив еще несколько секунд, она решила-таки встать и обнаружила, что не может двинуться с места. Ах да, нужно ведь отстегнуть ремень... Простое действие потребовало героических усилий: дрожащие пальцы никак не могли справиться с замком. Наконец Кари стиснула зубы и, взяв себя в кулак, ткнула с такой силой, что сломала ноготь. Ремень юркой змейкой уполз в свой паз.
Фонари над крыльцом приглашающе светились. Холодный ветер набрал песка и хлестнул Кари по бедру. Девушка встрепенулась, свесила наружу левую ногу, уперлась подошвой в гравий и неловко выбралась из машины.
С трудом разогнувшись и не сводя глаз с крыльца, она захлопнула дверцу и обошла машину спереди, выставив перед собой ладонь, словно боялась, что «хонда» заведется и ринется на хозяйку.
Внезапно хлынувший дождь промочил ее до нитки. Кари вскрикнула и попыталась прикрыть голову. Под ледяными струями косметика сползла с лица, будто маска.
На то, чтобы бежать, сил у Кари не осталось. Она брела на подгибающихся ногах по похрустывающей гравием дорожке, шаг за шагом приближаясь к крыльцу.