Наваждение

Даймонд Глория

Вдруг Квентин свернул с тропинки и, подхватив Эвелин за талию, приподнял ее и поставил на небольшой пригорок.

Прямо перед ними возник Чудовищный водопад. Эвелин сдавленно вскрикнула, не веря собственным глазам.

Это походило на каскад искр. Огромная масса воды падала с высоты примерно пятнадцати метров. Лучи заходящего солнца раскрашивали воду в сверкающий золотой и огненно-красный цвета. Внизу был небольшой пруд, куда и падали струи воды, успокаиваясь в его рубиново-красной поверхности.

— О, — выдохнула Эвелин, едва слыша сквозь шум воды собственный

голос. — Господи, это великолепно!

Ладони Квентина по-прежнему лежали на талии Эвелин, поддерживая ее на покрытом мхом пригорке. Затем он чуть подтолкнул ее вперед, на широкую гранитную площадку. Эвелин мелкими осторожными шагами двинулась к каменному выступу. Всей тяжестью она опиралась на его руки, чтобы не потерять равновесия. Почувствовав под собой твердую почву, она села на гладкий камень.

Перепрыгнув через скользкую грязь, Квентин сел сзади, вытянув ноги вперед так, что Эвелин оказалась сидящей между его ногами и прижатой спиной к его груди. Он обнял ее обеими руками, и ей было приятно это объятие, которое, казалось, говорило, что он не даст ей упасть. Они сидели близко, опасно близко от водопада, и Эвелин было одновременно страшно и весело.

Горячие губы коснулись уха Эвелин.

— Нравится? — спросил он. Голос звучал тепло и ровно.

Эвелин молча кивнула. Это было самое завораживающее зрелище, которое ей доводилось видеть. Она дрожала всем телом, ее голова невольно откинулась назад, на его плечо.

Руки Квентина обнимали Эвелин, перекрещиваясь на ее груди и сжимая плечи. Он снова начал гладить ее, как тогда, на празднике, его ладони медленно двигались от ее плеч к локтям. Сердце Эвелин, которое и так колотилось, забилось быстрыми толчками, она чувствовала, как кровь приливает к щекам.

Эвелин ощутила едва заметный запах его рубашки. Она пахла сосновой хвоей. Видимо, в этой рубашке он много времени провел в лесу, поняла она.

Кроме аромата сосны, она чувствовала еще один запах — запах его сильного тела, вызвавший волну чувственного возбуждения, одновременно пугающего и сладостного.

Странно, насколько удобно они устроились рядом. Ее голова совершенно естественно лежала у него на плече. Так же, как голова куклы в ее объятиях, словно сквозь туман подумала Эвелин. Может, так задумано природой: два тела словно созданы друг для друга. Мать и дитя, мужчина и женщина…

Какой-то ехидный внутренний голос подсказал, что у этого чуда есть более грубое объяснение — инстинктивная жажда соития. Этого она хочет?

Но этот голос был довольно слаб, и ей не хотелось прислушиваться к нему. Эвелин слышала только шум водопада и глубокое дыхание Квентина у своего уха. И еще биение собственного сердца, которое вдруг стало гулким и частым. Зачем он?.. Почему она позволяет это? Это похоже на объятия влюбленных, но они же не любовники.

В ее мозгу мелькнула предательская мысль, что он был бы прекрасным любовником. Она чувствовала это с самого начала. Как бы увидев Квентина глазами Билли, она угадала в нем страстное сердце. А какие у него ласковые руки…

Это было какое-то сладкое сумасшествие. Весь

день она держалась из последних сил. Чувствуя опасность, она словно отгородилась от него невидимой стеной, за которой чувствовала себя спокойно.

Но ему все-таки удалось преодолеть эту стену.

Видимо, нашлась какая-то трещинка, которой она не заметила, какая-то слабина, которой не придала значения.

И теперь Эвелин не в силах вытолкнуть его обратно. И не хочет, а это особенно опасно…

Эвелин опять поежилась.

— Совсем замерзли?

Она молча покачала головой, нечаянно коснувшись щекой его небритого подбородка. Его сильное тело согревало ее, хотя холодные брызги водопада осыпали их мелкими капельками.

— Вот и хорошо. — Его ладони легли ей на плечи, он прижался к ней еще крепче, и Эвелин стало так тепло, что она едва не начала таять, как сахар на солнце. Теперь она не смогла бы поднять голову, даже если бы попыталась.

Но она должна была попытаться, так как прикосновения Квентина изменились. Из ласковых они стали откровенно чувственными. Его рука гладила ее обнаженную шею, Эвелин ощутила прикосновение его прохладных пальцев к мочке уха.

Это похоже на гипноз, подумала она и закрыла глаза. Завороженная настойчивым и невероятно чувственным движением его пальцев, она не стала протестовать. Его ладонь уже более уверенно скользнула за ворот свитера и стала гладить ямку у основания шеи.

Эвелин судорожно сглотнула. Она знала, что он почувствовал, как она учащенно задышала, предвкушая следующее движение. Нужно остановить его прямо сейчас, пока она в состоянии сделать это.

Но Квентин удивил ее. Словно осознав ее нерешительность, он убрал руку и аккуратно расправил свитер, позволяя ей спрятаться за толстым слоем шерсти.

Но шерсть вдруг показалась ей тонкой как паутинка, ибо каждым сантиметром тела она чувствовала прикосновение его рук, которые продолжали гладить ее, до тех пор пока не остановились на мягком изгибе груди, которая тут же отзывчиво напряглась от откровенной ласки. Может, он не заметил этого? — смущенно подумала она.

Но он, конечно, заметил. Его руки безошибочно нашли чувствительные кончики грудей и сжали их. Эвелин показалось, что она издала какой-то звук, потонувший в шуме водопада. Да, у него действительно опытные руки, которые сначала легкими, осторожными движениями зародили чудо, затем начали действовать более уверенно, приближая тот момент, когда она сама захочет большего.

Эвелин вздохнула, и в этом звуке было полное согласие. Ее ноги расслабились, она выпрямила их и почувствовала под ступнями пустоту.

Плоская гранитная площадка заканчивалась обрывом, и Эвелин вдруг ощутила неясный страх. Не задумываясь, она подчинилась инстинктивному желанию и положила ладони на ноги Квентина.

Казалось, именно этого знака он и ждал. Его ласки стали более интимными, руки опускались все ниже, исследуя каждый выступ, каждую впадинку ее тела. Эвелин казалось, что неведомая сила захватила ее целиком и тащит вниз. Ее вдруг пронзил страх. Но всего на одну секунду.