Наведу порядок в королевстве тьмы
Шрифт:
– Ты этого не сделаешь, – губы Веры Павловны задрожали. – У тебя нет денег на суды.
– Вот вы сами во всем и признались, – я улыбнулась коротко и желчно.
Свекровь растерянно заморгала, сообразив, что я только что ее подловила.
Снова и снова в напряженной тишине раздавались монотонные гудки. Андрей не брал трубку.
– Он тебе не поверит, – шепнула змея.
– Тогда я покажу ему результаты своих анализов.
Руки дрожали. То ли от нервов, то ли это был отходняк после неизвестного препарата. Я обнаружила, что мое платье насквозь мокрое от пота, что все
Вера Павловна не уходила. Нервно теребя пояс халата, она смотрела на телефон в моей руке.
Наконец гудки оборвались, ненадолго в трубке повисла тишина, а затем в этой звенящей тишине холодно и враждебно прозвучало:
– Не звони мне больше. Я не желаю с тобой разговаривать.
– Стой! Ты все неправильно понял. Это не то, о чем ты думаешь.
«Я только что сказала эту банальную фразу, – пронеслось в голове. – Ту, что говорят все изменники».
Перед глазами, как наяву, развернулась та самая ночь годичной давности. В который раз переживая в мыслях ее события, я увидела свою руку крупным планом. Вот мои пальцы тянутся к дверной ручке. На безымянном блестит полоска обручального кольца. Вот я стою под дверью, не решаясь войти в комнату, из которой доносятся женские стоны. Вот дверь все-таки открывается. Она открывается целую вечность, будто в замедленной киносъемке. Я помню то странное чувство: время как резина, я словно двигаюсь в толще воды.
«Это не то, о чем ты думаешь», – сказал мне тогда Андрей, лежа под голой девкой, которая не перестала скакать на нем, даже когда я ворвалась к ним в спальню.
Но в моем случае все действительно было не тем, чем кажется.
– Я тебе не изменяла. Семенова подмешала мне что-то в сок. Меня опоили и подставили.
В трубке воцарилось напряженное молчание.
Сердце таранило грудь, отсчитывая удары.
Вера Павловна повернулась ко мне правым ухом: на левое она была слегка глуховата.
– Я тебе не верю, – отрезал Андрей. – Домой не приходи. Встретимся в ЗАГСе. Не думал, что ты такая шалава.
По губам свекрови растеклась ликующая улыбка. Услышала. А может, прочитала ответ сына по выражению моего лица.
В груди стало пусто. Я прижала руку к солнечному сплетению. Казалось, что меня ударили туда ножом, что там огромная зияющая дыра и внутренности вот-вот вывалятся на пол.
– Я простила тебе измену, – мой шепот тонул в оглушительном грохоте крови. – Когда ты мне изменил… с этой… я простила.
«А ты даже не хочешь меня выслушать».
– Ты – простила, а я не прощу, – в тоне моего супруга трещал арктический лед. – То, что позволено мужчине, для женщины недопустимо. У нас природа. Мы можем проявить слабость. Натура у нас такая. А женщина должна быть верной. Если женщина изменяет, то она шлю…
– Милый, с кем ты там говоришь?
Перебив Андрея, на заднем плане раздался знакомый голос.
Прикрыв глаза, я оборвала связь.
Вот как. Бедный-несчастный униженный муженек решил утешиться в чужих объятиях.
Несколько секунд я стояла с закрытыми глазами, опустив руку
Никогда больше не видеть этих людей.
Не дышать с ними одним воздухом.
Не ходить по одной земле.
Забыть их как страшный сон.
Всех.
Начать жизнь с чистого листа.
Со вздохом я наконец открыла глаза.
И закричала от ужаса.
Квартира свекрови исчезла. Диван, кресла, журнальный стол – всего этого больше не было. Меня окружало незнакомое мрачное место, какие-то грязные трущобы, но не это заставило кровь в жилах похолодеть, а крик вырваться из горла.
Прямо передо мной стояло, оскалив пасти, жуткое существо. Матерый пес размером с лошадь. Чудовище с черной, как уголь, шерстью и тремя головами. Тремя парами красных, горящих в темноте глаз. Тремя наборами острых, треугольных зубов, с которых вязкими крупными каплями падала на землю слюна.
Все три головы собаки были обращены ко мне. Все три пары глаз смотрели на меня с гастрономическим интересом. Изо всех трех пастей вырывалось приглушенное, угрожающее рычание.
Плоские носы существа собрались гармошкой, из крупных ноздрей валил пар, когтистые лапы рыли землю.
Ой-ёй.
– Ну и чего ты верещишь?
Словно в бредовом, сюрреалистичном сне из тьмы за спиной собаки соткалась черная хвостатая фигура кота. Кот улыбался безумной улыбкой своего чеширского собрата и парил в воздухе, лениво размахивая кожистыми крыльями летучей мыши.
Он говорил. Со мной. Спросил, чего я верещу. Хриплым, прокуренным мужским басом.
Я часто заморгала и наконец перестала орать, как ненормальная.
На меня снизошло блаженное умиротворение.
Это галлюцинация. Отсроченный эффект непонятной гадости, подмешанной мне в сок. Я все еще стою в гостиной Веры Павловны и наслаждаюсь красочным фильмом, который транслирует мне одурманенный разум.
Ничего этого нет, а значит, можно успокоиться.
Теперь я не с ужасом, а с интересом рассматривала рычащую на меня собаку – плод воображения не укусит. На каждой шее существа поблескивал ошейник с шипами. Так это чей-то домашний питомец?
– Угомонилась?
На моих глазах летучий кот опустился на спину монстра двумя задними лапами, а передней оперся на одну из его массивных голов.
– Это страж. Ну как тебе объяснить на твоем языке? Местный полицейский. Они подчиняются наместнику Эрлинг-Веста. Патрулируют остров и ловят преступников по запаху. – Мой хвостатый собеседник закашлялся и пару раз стукнул себя кулаком в грудь. – В общем, зло пожаловать в Эрлинг-Вест. Клоаку всей Межкиании. Здесь тебя ждет море дел.