Навеки твой. Прощай
Шрифт:
– Очень! Знаете, мы тут собираемся по-свойски. Никаких гостей, так… только мы с детьми, да кое-кто из друзей. Будет весело. Может, присоединитесь к нам?
Не разжимая рук, Дмитриевна повалилась на диван. Лера закатила глаза и замерла в напряжении. А на том конце связи затягивалось молчание.
– Я подумала, может, вы все-таки захотите увидеть Элю… - прошептала Лера. Дмитриевна все же подняла руку, чтобы покрутить у виска. Ну, и ладно… У нее своя философия жизни. А у Леры - своя. Она была так счастлива, что хотела одарить этим счастьем всех на свете. И то, что для этого ей пришлось сделать первый шаг – это ничего, это такая мелочь…
– Кхм… Кхм… Да, я… бы не отказался.
– Отлично! Вы знаете, где нас искать. Прислать за вами машину?
– Кхм… Нет. Я… справлюсь сам.
– И знаете, вы не волнуйтесь. Отца не будет. Он… - он толком и не помнил, когда Лера родилась. И не считал этот день таким уж праздником. Но этого она вслух не сказала. – Он где-то в заграницах.
На том и распрощались. Стоило ей отложить телефон, как в кухню ворвался Тёмка, за ним ползком Эля, а замыкал процессию Таир, с огромной коробкой в руках.
– Мама-мама! Смотри, опять подарок! Ты не представляешь, что там. Никогда не догадаешься! – Глаза Тёмки лихорадочно блестели. На его загоревшей за лето мордашке в обрамлении практически белых локонов они казались яркими, как звезды. И такими счастливыми…
– Правда? И от кого же он?
– От нас! – гордо выпятил грудь Тёмка и первый подбежал к коробке. – Эй! Мама! Скажи ей, чтобы она выплюнула бант!
– Эля, выплюни! – улыбнулась Лера, усаживаясь на корточки. Но дочь, проявляя недюжее упрямство, принялась лишь сильнее вгрызаться в ленту. А потом вдруг шлепнулась на попку, с изумлением открыв рот. Из коробки показалась сначала золотистая голова с карими глазками, потом лапа, а потом и весь щенок – неуклюжий и такой… упитанный. Лера ахнула. Подняла на мужа глаза и чуть не расплакалась. От счастья… В последнее время она этим грешила частенько, но списывала все на гормоны.
– Ну, как? Тебе нравится? Правда, класс?! А можно мне тоже собаку?
– А чем тебя эта не устраивает? – с трудом заставила себя улыбнуться сыну. Тот озадаченно нахмурился:
– Но это же твоя собака. А я хочу свою собственную. Так ты подаришь мне, мам? Я буду с ней гулять. Я вообще все буду!
– Давайте пока освоимся с одной.
– Ага. Она-то, вон, похоже, уже освоилась, - засмеялся Таир, наблюдая, как пес подскочил к Эльке и шустро облизал ей лицо. Та замерла, потом капризно скривила губки, а когда он было решил, что сейчас грянет гром, заразительно рассмеялась. А пес, породистый золотистый ретривер, окончательно осмелев, побежал осматривать дом. Дети ринулись за ним следом наперегонки. Элька ползала едва ли не быстрей, чем ее старший брат бегал.
Лера улыбнулась, глядя им вслед. Поднялась с колен, подошла к мужу:
– Спасибо. Это самый лучший подарок.
– Что, правда? А как же Элька?
– Элька – это мой подарок тебе, – задрала нос.
Пока они любезничали и целовались, входная дверь снова открылась.
– Кх… Кх…
– Папа?! – Лера уставилась на отца, открыв рот. – Как ты тут оказался? Я думала, ты в Сингапуре.
– Ну, уже, как видишь, здесь. С днем рождения! У меня, вот, тут для тебя подарок…
Лера беспомощно уставилась на мужа. Сказать ничего не могла… Ни спасибо, ни вообще хоть что-то. Её душили эмоции. И, наверное, с точки зрения Элеоноры, она выглядела полной дурой. Но сейчас, глядя на здорово постаревшего отца, она не вспоминала о своих обидах, забытых праздниках, о той боли, что он ей когда-то давно причинил. Лера думала о том, что он все же что-то понял… А это – главное.
– Ну, так ты посмотришь подарок?
– Да, конечно, папа…
К удивлению, отец опустил коробку на пол, и Лера снова присела, чтобы…
– О, господи… Таир, посмотри!
«Просто посмотри, потому что у меня все внутри переворачивается! И, кажется, все… предел. Зареву точно!» – это уже не вслух, но ему и без того понятно.
– Еще одна собака, - покачал головой Таир.
– Что значит - еще одна?! – озадачился Калинин. И как раз в этот момент вслед за золотистым ретривером – точной копией того, что пока не выбрался из коробки, в комнату вбежали дети. Николай Викторович хмыкнул. Растер каким-то странным, совершенно ему не свойственным жестом макушку и буркнул:
– Вот же черт!
Лера рассмеялась сквозь слезы. Поднялась, подошла к отцу и, совершенно уж его удивив, обняла:
– Спасибо, пап. Это все еще самый лучший подарок.
А потом ее все же накрыло. Да так, что вообще с головой. Лера что-то пробормотала домашним и, не в силах справиться с эмоциями, выскочила за дверь. Не помня себя от счастья (от счастья себя тоже можно не помнить!), сама не заметила, как дошла до реки. И стояла так долго-долго, пока ей на талию не легли сильные руки мужа.
– Ну что? Ты поплакала?
– Угу, - шмыгнула носом Лера.
– Тогда давай возвращаться, потому что там приехал мой отец…
– О, господи! И как они с моим?! Я ведь и не думала, что он явится!
– Да ничего. Пока все живы. И, думаю, больше чем друг друга, они хотят укокошить Дмитриевну.
Лера рассмеялась. Откинулась в Таировых руках:
– Неужели она успела достать их обоих?
– А то! У нее истинный дар.
– Значит, на двоих детей у нас образовалось аж целых три няньки?
– Угу… - Таир поцеловал жену за ухом и зажмурился. Она пахла летом и счастьем.
– Тогда, может, не будем спешить?
– Что ты предлагаешь?
– Давай здесь посидим…
Ага! Посидим… Как же! Таир оглянулся на рощу, перевел взгляд на жену и повалил ее в высокую потемневшую к осени траву.
Конец