Наверху
Шрифт:
Алкоголь, наконец, подействовал. Принятая доза оказалась ровно такой, какая и нужна была для эффекта. В его голове словно что-то взорвалось, напрочь отключая мозги и нарушая координацию тела.
— А чего откладывать? Сколько сейчас? — его мутный взгляд с трудом сконцентрировался на коммуникаторе. Было около восьми вечера. — О, удача. Эта крыса как раз на прогулку должна собираться. Бегает, тварь, каждый вечер по парку...
В его крови сейчас гулял самый настоящий ядреный коктейль из крепкого коньяка, алкоголя полегче и нескольких доз нарколейтика. Страх перед отцом уже растворился в этом яде. И неудивительно, что его навязчивая идея уничтожить своего названного брата окончательно оформилась в виде явного желания.
— Сейчас ты у меня побегаешь, — щерился Скуратов-младший в угрожающем оскале. — Сейчас...
Вышел из клуба и ввалился в свой лимузин.
— Гони домой, — пнул он ногой сидение водителя. — Быстро!
В этот момент он не строил каких-то хитроумных планов. Ничего не продумывал. Хотел просто добраться до своего врага и броситься на него. А остальное случиться само собой.
— Будешь валяться в моих ногах, — кривил он губы, представляя, как все вокруг жжет магией. — Даже пепла не останется. Сожгу...
Распалившись картинами воображаемой расправы, Скуратов-младший медленно и неуклонно подходил к границе, за которой уже не будет пути назад. Магический источнику внутри него отзывался все настойчивее и настойчивее. Сдерживать его напор становилось довольно непросто. Сила «гуляла» по его жилам и просилась на волю.
К счастью, лимузин уже въезжал на территорию поместья. Выйдя из автомобиля и громко после хлопнув дверью, парень развернулся в сторону их парка. Где-то там в самой его глубине каждый вечер совершал пробежку его враг. Осталось лишь найти его.
— Готов сдохнуть, пришлый? — пьяно ухмыльнулся парень.
Руки у него вспыхнули жарким огнем, отбрасывая яркие сполохи в окружающей темноте. Теперь уже терпеть и сдерживаться совсем не нужно было. Хватит! Пришло, наконец, его время.
Вокруг его тела поплыло марево. От горячего воздуха его мужская фигура начала расплываться, словно готовилась исчезнуть.
— Что же ты не отвечаешь, пришлый? Обоссался? — гоготнул он, направляясь в глубину парка. От охваченных огнем ног, на каменной брусчатке оставались оплавленные следы, настолько высокая была температура. — Ничего... Сейчас еще и обосрешься. Ха-ха-ха.
Он запрокинул голову, чтобы заржать, но не успел. Подбежавшие сзади двое дюжих охранников прямо в упор выстрелили в него из портативных блокираторов. Массивные пистолетоподобные генераторы вырабатывали сильный электромагнитный импульс, который «угнетал» магический источник мага. «Настройку сбивал», говоря простым языком. С сильным магом такое обычно не «прокатывало», а вот с посредственным магом все было иначе.
— Б...ь, урод... Хр-р-р, — захрипел Скуратов-младший, пытаясь, на подгибающих ногах, сохранить равновесие. Того и гляди сейчас завалиться назад и свалится прямо на землю. — Отпусти, гад... Хр-р-р-р.
Дергался. Лягаться даже пытался. Только бесполезно. Блокиратор сработал именно так, как и должен был. Охранники жестко подхватили парня и потащили его в дом. Не останавливаясь в гостиной, внесли тело в кабинет боярина и уложили на диван прямо перед «светлые очи» самого хозяина. После молча вышли за дверь.
— Ты что опять творишь? Куда полез с пьяных глаз? Один раз тебе это прошло с рук, думаешь, снова пронесет? — боярин задавал вопросы так, словно гвозди в крышку гроба вбивал. Мерно, внушительно и неумолимо. — Чего молчишь?
— Я? А что я? — опьянение у парня уже почти прошло, а на смену ему вернулся страх. Боярин был весьма страшен в гневе. Могло и ему, сыну, не поздоровиться. Хотя он и пытался что-то ответить. — Я делал то, что и должен был сделать... Это же безродный, пришлый! Отрыжка! Ты не видишь этого? Его же место говно убирать. Как можно было его тащить в род, отец?
Парень встал и, немного пошатываясь (последствия выстрела из блокиратора), подошел к здоровенному портрету Малюты Скуратова, патриарха рода, родством с которым так гордился сам боярин Скуратов.
— Ты же мне всегда говорил, что наш предок никогда не терпел бесчестия, — он подошел почти вплотную и с силой тыкал в картину, вымещая на ней всю свою злость и бессилие. Та аж шаталась на своих веревках. — Ты, отец, повторял, что я должен всегда разбираться со своими проблемами... Говорил... А я что делаю? Я же исправляю твою ошибку. Чищу наш род от дерьма... Отец, позволь, я раздавлю эту мразь. Сожгу его, как таракана.
Дав ему выговориться, родитель тяжело вздохнул. Грузно поднялся со своего места.
— Сядь! — внушительно произнес он, кивая на кресло рядом со своим. — Сядь, я сказал. Ну!
Сын несколько мгновений мерился с отцом взглядами. Быстро сдался: отошел от картины и опустился в кресло. Слишком уж тяжело взгляд боярина. Куда ему было тягаться с тем, кто в таких сферах общается, что дух захватывает. Там других, вообще, не бывает.
— Каким ты был, таким и остался, — грустно проговорил Скуратов, глядя на парня. И сейчас, пожалуй, в нем было гораздо больше от отца, чем от боярина, патриарха рода. Именно так он смотрел, что сразу же почувствовал его отпрыск. — Прямой, твердолобый. Прешь вперед и не думаешь о последствиях. Тяжко тебе придется, когда придет время и сменишь меня.
Парень затаил дыхание. Почувствовал, что сейчас прозвучит что-то очень важное, сокровенное.
— Эх... Неужели, ты подумал, что пришлый по-настоящему стал частью нашего рода? Не огорчай меня, сын, такими мыслями, — покачал боярин головой. — Кто бы он не был и чтобы он ни делал, ему никогда не стать Скуратовым. Кровь не та.
Мужчина опустил ладонь на сыновье плечо и крепко его сжал.
— Этот парнишка, несмотря на все его достоинства, лишь ширма, которая сейчас особенно тебе нужна. Он очень удачно подвернулся. Ха-ха, — улыбнулся боярин. — Император думал, что унизил меня, но на самом деле дал мне в руки очень полезный инструмент... У всего, что происходило в последнее время, сын, есть две стороны. Первая состоит в том, чтобы преподать тебе урок. Ты будущий глава одного из сильнейших родов империи должен быть, как кремень. Ничто и никто не должны сместить тебя с выбранного пути. Парень был твоим раздражителем, борьба с которым должна была помочь тебе стать сильнее.