Навигатор. Покрова Ахерона
Шрифт:
За плечами будто повесили многотонную глыбу, в груди стало тяжело. Артем бы сейчас уменьшил активность лианина, позволил бы адаптироваться. Но Артема рядом нет. Ульяна сделала несколько маленьких поверхностных выдохов, задержала дыхание, чтобы унять сердцебиение.
– Кодировка транзакции стандартная, – продолжал Сабо считывать информацию. – Угол смещения ноль градусов. Торсионное поле по правому борту, касание два процента… Я бы добавил скорость…
Ульяна проигнорировала совет. Визиры фиксировали распахивающееся окно транзакции. Белый купол расширялся, приглашая шагнуть в него.
На
«Наверно», – уточнила про себя, укладывая корабль на курс. Голос Сабо – уверенный, спокойный. За него тоже можно ухватиться. И эта мысль – держаться за голос врага, опираться на его опыт – еще одно предательство. Которое она вряд ли себе простит.
Они в одной лодке. Пока.
– Курс сорок. Дифферент на левый борт десять градусов. Продольное перемещение двадцать… Входим в транзакцию.
Привычные формулы, знакомый алгоритм – хоть что-то от прежней жизни. Хоть что-то, за что ей не стыдно сейчас.
Взгляд цеплялся за выстроенный Васей Крыжем маршрут транзакции, загруженный вектор. Фактически, она вела «Фокус» след-в-след, как по топкому болоту. Окно обернулось белесой точкой. Зеленые навигационные линии сформировались по осевой, мигнули векторы движения. «Фокус» приготовился к переброске.
Ульяна направила корабль вперед, ожидая поймать привычную тяжесть от перегрузки. Помня о том, что Сабо может увидеть лишнее, на всякий случай заблокировала его интерком.
Она с удовольствием слышала, как креонидянин чертыхнулся, разбираясь в настройках оборудования, как качнулся в рубке напряженный, накачанный его неприязнью воздух. Ждала, что начнет ругаться, что-то выскажет. Но Сабо молчал – догадался.
Подождав еще пару мгновений, Ульяна успокоилась и приготовилась к точке сборки.
Она тянула фрегат внутри гамма-тоннеля, с наслаждением любовалась его гладкими, будто масляными, краями и куполом. Бросила взгляд на график транзакции – точка сборки совсем рядом. Она ее сосредоточенно ждала, когда почувствовала холодное прикосновение: чужие пальцы небрежно коснулись ее щиколотки, играючи скользнули выше, к колену.
– Сабо! – Ульяна заорала, не понимая, что делать. Жуткое состояние беспомощности не давало дышать, чужие руки отвлекали. На такой скорости любое отклонение от курса – это повреждение обшивки как минимум, срыв потока, потеря управления и авария.
Ульяна вцепилась в подлокотники, чтобы не забыться, не снять руки с управления Флиппером. А креонидянин тем временем посмеивался и рассеянно ковырял пальцем дендрогаль на плече девушки:
– Не знал, что ты даже нейросеть держать не умеешь, – прошептал у виска. Он играл с замком на горловине Ульяны, то утягивая вниз на пару делений и оголяя ключицы девушки, то возвращая назад. – Что, сложно не отвлекаться, когда что-то происходит в рубке?
«Фокус» мчался внутри транзакционного коридора, точка сборки все не появлялась, а чужие руки по-прежнему шарили у ее лица, касались подбородка, чуть надавливали на губы, играя словно с куклой.
– О чем ты? – в панике покосилась на график транзакции – еще три акта до точки сборки. Невыносимо долго!
Сабо злорадно засмеялся:
– Знаешь, в группе навигаторов всякое
– Не смей! Разобьемся!
– Ну так ты пилотируй так, чтобы не разбиться, – он лениво провел по ее груди. – Ты ведь жить хочешь? Паукова своего увидеть. Мамочку с папочкой. Или кто там у тебя есть…
Пузырь у ее ног подскочил, прыгнув в руки. Никогда Ульяна ему не была так рада как сейчас. Белесое окно выхода из транзакции стремительно приближалось. Ульяна чувствовала руки Сабо на своем запястье – чужие пальцы нырнули под рукав, огладив кожу на венах. Липкое дыхание касалось виска, губы оказались так близко, что вот-вот захватят мочку уха.
Девушка заставила себя сосредоточиться только на разгорающемся окне. Синева полыхнула перед глазами, выпустив фрегат на чистое пространство. Мгновение распахнувшейся звездной темноты. И тут же Ульяна рывком сорвала височные диски и что было сил двинула по физиономии креонидянина. От неожиданности тот качнулся, отпрянул в сторону, к креслу Артема. Ударившись о подлокотник бедром, зло выругался, растирая скулу.
Ульяна дрожала от злости, стыда и гнева – они клокотали в висках, заполняя, вытесняли здравые мысли.
– Никогда. Не смей. Ко мне. Прикасаться! Ты меня понял, урод?!
Сабо мстительно сощурился:
– Ну так не позволяй выходить из сети… Не знаешь как? Твои проблемы, – он выпрямился, посмотрел свысока. – Это Пауков с Крыжем с тобой носились. «Экипаж – твоя семья», – мерзко передразнил. – А экипажи разные бывают, – он сорвал крепление бромоха и задрал рукав: на сахарно белой коже бугрился рваный шрам от ожога. Прошипел: – Это моя первая транзакция. Я прибыл стажером в навигаторскую группу «Сционы». Ребята так пошутили надо мной, пока я выводил линкор с парковки – прижигали плазменным ножом, – Ульяна распахнула глаза от ужаса. – А в другой раз замкнуло сеть у одного из старших навигаторов. Он горел, но вел линкор из транзакции. Мы слышали запах его жареной плоти, но не могли выйти из сети. Потому что он так решил, потому что две сотни жизней важнее одной. Поняла, салага? – он помолчал, кинул злой взгляд на демоэкран. – Это космос. Здесь нас никто не ждет… Слабый? Боишься принимать решение? Не можешь сделать выбор?.. Значит, тебе здесь не место. И я тебе это только что доказал. Не благодари.
Он порывисто развернулся и вышел из рубки.
Ульяна смотрела через мутную мембрану на его широкую, прямую спину. В душе копошился страх, оставляя внутри липкое, гадостливо-противное, как от слайса, которым баловались соседские малолетки.
– Флиппер, режим ожидания.
– Активировать дозаправку?
– Да, пожалуй.
Вышла из рубки следом. Медленно, с опаской, прошла в кают-компанию, еще ожидая, что Сабо выскочит из-за угла, чтобы отомстить за пощечину.
Но в кают-компании оказалось пусто. Ульяна прислушалась, направилась на камбуз.