Навигатор
Шрифт:
Постояв ещё какое-то время, он, наконец, решился начать движение по обочине, навстречу ближнему потоку механизмов, потому что решил, что двигаясь навстречу потоку, он будет хотя бы как-то контролировать обстановку и в случае опасности успеет отвернуть стелт в сторону.
* * *
Прошло наверное не менее получаса пути, а дорога не заканчивалась, петляя и петляя между невысоких холмов. Хотя была середина дня, но Адам вёл стелт очень низко и потому от растущих вдоль обочины деревьев была сносная тень и поэтому территория вдоль дороги просматривалась вполне нормально. На скользящий рядом с магистралью летательный аппарат совершенно никто не обращал внимания и Адаму казалось, что он соприкоснулся с каким-то виртуальным пространством, существующим самим по себе, вне реальностей этой планеты.
Однако придорожный ландшафт постепенно менялся: становилось заметно меньше деревьев, да и травы тоже; исчезли и стоящие на холмах строения. А когда дорога, сделав очередной поворот, нырнула вниз, перед Адамом открылся, совершенно, новый пейзаж, заставивший его остановить стелт и подавшись к лобовому стеклу, замереть в его немом созерцании: впереди была огромная серая долина, вдали примыкающая к синему морю, на берегу которого раскинулось огромное нечто, похожее на промышленный город и даже, наверное, с космодромом.
Что это был космодром, Адам был почти уверен, так как ни чему другому такое величественное сооружение, распростёртое над частью города и покоящееся на бесчисленных огромных опорах, принадлежать не могло.
Адам с замершим сердцем рассматривал город в чужой цивилизации. Что это был промышленный город, говорило и то, что здания города не были овальными и островерхими, которые он видел до сих пор в информационных полях местных жителей, а большей частью имели круглые приплюснутые формы с торчащими во все стороны трубопроводами и ещё какими-то отростками. Далеко, на самом горизонте, в море вдавалось какое-то протяжённое сооружение или огромный механизм, из второго конца которого, находящегося на берегу, к нескольким сооружениям города тянулись трубопроводы. Механизмы с магистрали, входя в промышленный город, совершенно незримо растворялись в нём и лишь на некоторых улицах были видны их несколько. Точно так же, будто ниоткуда, они материализовывались, почти у самой магистрали и уносились прочь от города. Людей же на улицах города, совершенно, не было видно и складывалось впечатление, что эти прибывающие механизмы и управляли производственным процессом города. К тому же этот город был не похож на город с порталом из информационного поля атлета и выходило, что ему предстоят новые поиски.
Никаких, могущих нести угрозу, полей вокруг не ощущалось и Адам решился воспользоваться своим полем, чтобы попытаться оценить обстановку в городе. Он открыл дверь стелта, освободил поле и осторожно двинул его в сторону города.
К его удивлению со стороны города совершенно не чувствовалось никаких энергополей. Адам послал своё поле дальше и вновь ничего. Тогда он выбросил своё поле вперед настолько, насколько хватило мощности его разума, но впереди так ничего и не ощутилось, лишь где-то на самой границе его восприятия он почувствовал знакомый фон, который исходил от синего песка рядом с кузницей и скорее всего, это синее море было ничем иным, как всё той же песчаной пустыней, рядом с которой жил и работал кузнец и он же ведун Тарр.
Состроив гримасу недоумения, Адам вернул своё поле и бросил его в сторону магистрали. Его охватил невольный испуг — он совершенно не почувствовал, что мимо него стремительно проносятся механизмы.
Озабоченный странностью своего поля, Адам, поднявшись, вышел наружу и сканируя вокруг себя пространство, осторожно двинулся в сторону магистрали. По-прежнему ничего не происходило, он не чувствовал магистраль своим полем, будто её и не было, словно перед ним был какой-то мираж.
«Проклятье! Что за наваждение?»
Всплыла у него мысль, наполненная тревогой и он сделал несколько быстрых шагов к магистрали, но едва в очередной раз выбросил ногу в её сторону, как вдруг какая-то невидимая сила, мощно швырнула его назад. Удар был настолько силён, что мрак окутал разум Адама и он провалился в пустоту.
* * *
Очнувшись, Адам тут же почувствовал, как по лицу ползет какая-то липкая противная слизь. Он дернул головой, пытаясь стряхнуть её и увидел перед глазами шевелящийся розовый язык на кончике которого висела большая капля мутной жидкости. Тогда он дёрнулся всем телом, уворачиваясь от этого ужаса и увидел перед собой морду тупи, который, видимо, таким образом, решил привести его в чувство.
Перекатившись, Адам вскочил и закрутил головой, пытаясь определиться со своим местоположением: он стоял метрах в десяти от магистрали. Живот горел. Он опустил взгляд — кожа на нем была основательно содрана и выступившая кровь скатывалась вниз и смешиваясь с серой пылью, покрывавшей живот его носителя, оставляла за собой грязные темно-красные дорожки.
Мелькнул розовый язык и коснулся живота. Адам вскрикнул и отпрыгнул назад, причиняя себе ещё большую боль. Подняв голову, он увидел довольную морду тупи, который высунув язык, вновь тянул его к животу.
— Да что…
Адам умолк, почувствовав, что боль из той часть живота, где прошелся язык животного, перестала ощущаться. Он опять опустил взгляд — на животе отчетливо выделялся блестящий след от языка тупи и рана в этом месте затягивалась прямо на глазах стремительно генерируемой в среде слизи новой розовой кожей. Язык тупи работал будто биосалфетка — больно и стремительно.
Адам механически провел руками по своему лицу и понял, что если не вся, то большая часть кожи на нем только что прошла регенерацию. Состроив гримасу досады, он отвернул голову в сторону. Язык тупи вновь коснулся его живота, вызвав приступ резкой боли.
«Видать порядочно мне досталось? Всю пыль с обочины собрал, — замелькали у него досадные мысли. — А откуда здесь это животное? Это тот же тупи или же другой? Они все такие любезные или мне просто везёт на них? Уверен, он не последняя составляющая в жизни этой планеты и это не последняя её странность».
Язык перестал ходить по животу и Адам опустил взгляд: живот был розовый и чистый, будто только что побывал в реанимационной. Но вдруг он почувствовал боль в том месте ноги, куда лекарь ввёл вакцину и перевёл взгляд на ногу — на ней уже расползлось большое красное пятно.
«Чёрт возьми! Это рецидив от вакцины или от защитного поля магистрали? — замелькали у Адама тревожные мысли. Скорее всего от вакцины, что даже тупи не рискнул провести по нему своим языком».
Он перевёл взгляд на тупи и попытался громко хмыкнуть, но вместо этого издал какой-то громкий пронзительный звук, который, однако, не произвел на тупи пугающего действия, а скорее наоборот, его морда, будто, расплылась в улыбке.
«Надо бы его как-то отблагодарить?» — мелькнула у него мысль обеспокоенности.