Навсегда твоя
Шрифт:
– Я помню наш разговор, да, – кивает Слава. – И мне…
– Знаешь, Слав, давай не будем о прошлом? Лучше расскажи о себе, – смотрю я на него. – Ты продолжаешь снимать? Как успехи?
– Неважно, – поджимает он губы, отворачиваясь. – Камера в руках уже не приносит того удовольствия, что было раньше.
– Почему?
– Я хотел вернуться, – говорит он невпопад, вонзая в меня горящий взгляд. – Хотел! Сразу же, как приземлился на другом конце света. Но отец не позволил. Теперь я знаю почему.
– Тебе всего лишь нужно было набрать мой номер… – шепчу я,
– Я не мог, – обхватывает они мои руки своими. – Не после того, что… Я должен был либо явится к тебе лично, либо уповать на то, что первая позвонишь ты… Я… Ясь, я не понимал ничего до конца. Не мог разобраться в собственных… Ты права – я трус. А потом я узнал, что ты вышла замуж, и необходимость возвращаться отпала. Если бы не случай с мамой, я бы ещё долго не знал, что ты жена моего отца. И я до сих пор не могу в это поверить.
– Я и сама не могу… – бездумно говорю я и тут же прикусываю язык.
– Что? Продолжай! – встряхивает он наши руки.
– Слав… – опускаю я глаза. – Всё сложно… очень. Не нужно тебе в это вмешиваться. Уезжай, – смотрю я вновь на него. – Возвращайся в общежитие, или где ты там жил последние два года, закончи институт и освободись от своего отца. Ты можешь это сделать, слышишь? Можешь…
В отличии от меня.
– Во что вмешиваться, Ясь? Скажи мне! Что происходит?
– Ничего не происходит, – через силу высвобождаю я свои руки и чуть отодвигаюсь от него.
– Он тебя чем-то запугал, да? Ну а что твоя мама? Как она могла допустить этот брак? Или сама не хотела выходить за него, а ты – пожалуйста?
– Моя мама… Она…
Господи!
Если ему рассказать? Что будет, если ему всё рассказать?
Тогда он погрязнет в своей ненависти окончательно, у него просто не останется чувств на меня, на…
Нет, я не могу этого допустить.
– Что она, Ясь?
От ответа меня спасает мой сын, который бежит к нам:
– Мама!
Он забирается ко мне на руки, укладывает головку на моё плечо.
Кажется, кому-то пора спать.
– Всё в прошлом, Слав, – сообщаю я, поднимаясь с лавки. – Абсолютно всё. И не стоит его ворошить. Совсем. Уезжай и живи своей жизнью.
– А что, если она здесь? – спрашивает он так тихо, что мне кажется, что мне послышалось. Но его взгляд говорит, что нет. Моё сердце проваливается в мучительно-сладкую пустоту, но я быстро беру себя в руки. Я не должна надеяться, не должна усугублять положение.
– Ошибаешься. Здесь уже давно всё живёт без твоего участия.
Я разворачиваюсь и ухожу, а перед глазами стоит его полный боли взгляд. Главное добраться до спальни, уложить Митю на сон-час, а потом… Потом можно и пореветь как следует.
Глава 12
Апрель, 2018 год…
– А у вас тут уютненько, – замечает Слава, осматриваясь в нашей с мамой квартирке на две спальни.
– Это всё, что мы могли себе позволить, – вздыхаю я. – Поздороваешься с мамой?
–
Мы проходим в зал, где мама, накрывшись пледом в одном из кресел, смотрит какой-то сериал. В последнюю неделю она себя неважно чувствует – простудилась, оттого и мерзнет, пусть в квартире и очень тепло.
– Слава! – ласково улыбается мама на его приветствие. – Какой ты молодец, что зашёл! Как у тебя дела? Всё хорошо?
– Относительно, тёть Карин, – ухмыляется он. – Вас очень не хватало на моём празднике. В смысле, на отцовом.
– Да, мы с Ясечкой не смогли прийти в этот раз. Я плохо себя чувствовала. Ну и сам видишь в каком мы сейчас положении, теперь не каждый захочет видеть нас на Дне Рождения своего сына.
– Положение, как положение, – дергает друг плечами, зло поджимая губы. Злится на своего отца за то, что он нас не пригласил. – Всё, как у всех. Вы главное поправляйтесь, тёть Карин, а остальное не важно.
– Спасибо, Слава, буду стараться.
– Мам, зови, если что-то понадобится, ладно? – предлагаю я ей, а Славу беру за руку и тяну в спальню.
Мы не оставались наедине с самого Нового года, и теперь я одновременно желаю этого и страшусь. Он по-прежнему ничего не знает о моих чувствах, и я немного волнуюсь о том, как бы он чего не заметил.
Мой друг вновь осматривается и ставит пакет, что принёс с собой, на комод, а затем присаживается на диван:
– Насколько всё плохо, Ясь?
– Как тебе сказать, – скупо улыбаюсь я, остановившись у окна, выходящего во двор, где, скрепя ржавыми качелями, резвится местная малышня. – Дом забрал банк, часть мебели мы оставили себе, остальное продали и сейчас живём на эти деньги. Я уже подала заявление в деканат на перевод на бюджет, но меня сразу предупредили, что с местами туго. Есть те, кто учится гораздо лучше меня. В любом случае, – вновь смотрю я на Славу, улыбнувшись, – уже завтра станет ясно. И да, я подыскиваю подработку, наверное, стоит начать тренировать фразу "свободная касса!".
– Ясь, если нужны деньги… Я возьму у отца, только скажи.
– Всё нормально, Слав, – успокаиваю я его. – Что в пакете?
– Виски и кола, – ухмыляется друг. – Решил, что твоё отсутствие на празднике, не повод изменять традициям.
– Скучаю по нашему месту, – улыбаюсь я. – И по лошадям. Особенно по Заре. Когда ты возвращаешься на учёбу? Завтра?
– Да, вылет в одиннадцать утра.
– Значит, надо начинать уже сейчас, – нервно смеюсь я. – Схожу за бокалами.
Через полчаса я значительно расслабляюсь, с удовольствием слушая Славины байки за прошедшие три с небольшим месяца. Господи, всего три месяца! А моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Помню, каким для меня было шоком узнать о том, что нам придётся съехать из дома. Узнать, что мы банкроты. Что моя мечта стать галеристом и организовать выставку Славиных работ будет под угрозой неисполнения. Что мне, будучи студенткой, предстоит найти работу, чтобы на что-то жить. Мама… Моя любимая мама не справилась, она так и не опомнилась после смерти отца. Потому я обязана устроить обе наши жизни.