Навсегда

Деверо Джуд

– Мне тоже, сказал Адам, - только я никак не могу понять кого именно.

– Королеву, - проговорила Дарси, тепло улыбнувшись женщине. – Она выглядит как королева.

В ответ на это, женщина слегка улыбнулась Дарси, но по отношению к брату продолжала сохранять гордый и неприступный вид.

– Боадицея, - проговорил Адам. – Королева-воительница. Вот кого она мне напоминает.

Тут взгляд женщины смягчился, и она улыбнулась; потом разразилась смехом. Смех настолько одолел ее, что ей пришлось

сесть на краешек одной из кроватей.

– Наконец хоть кто-то смеется твоей шутке, - удивленно сказала Адаму Дарси. – И если у тебя были сомнения в вашем кровном родстве, то вот тебе доказательство.

Адаму не мог не польстить смех сестры, но он никак не мог взять в толк, что такого смешного он сказал.

Боадицея была королевой бриттов, возглавившей в 1 веке их борьбу против римских завоевателей, но что было в этом такого забавного?

Повернувшись, женщина взглянула на Адама.

– Боадицея – это мое имя. Так меня зовут.

– Очень подходит, - заметил Тейлор, все еще не отрывавший от женщины глаз.

И тут Дарси расслабилась. Может быть, Адам и был необоснованно строг к своей сестре, но если она могла смеяться его несмешным шуткам, то он скоро опомнится.

– Кто-нибудь, кроме меня, голоден? – спросила она.

Мужчины ей не ответили. Адам уставился на нее в раздумье, словно пытаясь понять. А Тейлор смотрел на женщину влюбленными глазами.

Но Боадицея смотрела только на Дарси, так, словно не считала мужчин достойными ее внимания.

– А мы могли бы купить, то, что вы, люди, называете «вредной едой»? Мне бы так хотелось попробовать.

– Я на этой еде выросла, - весело ответила Дарси.
– Тут есть магазин через дорогу, и я…

– Нет, пойду я, - сказал Тейлор. – Я принесу вам все, чего вы хотите.

– Нет, я пойду, - возразил Адам. – Мне кажется, это мой долг.

Дарси, обернувшись, посмотрела на мужчин с удивлением. Похоже, они боролись за честь принести еду этой необыкновенно красивой женщине.

Дарси скорчила гримасу и взглянула на Боадицею.

– Ты когда-нибудь слышала выражение «Мужчины – полный отстой»?

– Хуже, - сказала Боадицея. – Она говорит, что они бесполезны.

И тут они обе рассмеялись.

Не желая комментировать то, над чем женщины смеялись, Адам взглянул на часы.

– Сейчас четыре часа утра, и, я думаю, нам надо поспать. Позже мы подумаем о том, что будем делать вечером. А что до еды, нужно подождать. Пока магазин откроется. А спать, я думаю…

Он замолчал. Если эта женщина его сестра и не враг, то имело смысл уложить ее вместе с Дарси.

Но дело было в том, что Адаму хотелось держать Дарси в своих объятиях. Просто он не мог придумать, как этого добиться, не заявляя о своем желании.

Медленно поднимавшийся, Тейлор прекрасно знал,

чего хочет Адам, а так же и то, что для дипломатических тонкостей уже слишком поздно.

– Я думаю, Боадицея нам незнакома, и поэтому мы не можем ей доверять.

Взглянув на нее краем глаза, он заметил, что в ней начинает закипать гнев.

– Поэтому, я думаю, между ней и дверью должен спать мужчина.

– Он? – спросила Боадицея, указывая на Адама своими связанными руками. В ее голосе слышалось презрение.

– Нет! – быстро ответил Адам. – Я должен…

Он никак не мог придумать причину, по которой с Дарси должен спать он. В конце концов, разве это дело уложить в одну кровать отца с дочерью, а в другую – брата с сестрой?

– Вы двое не поместитесь в одной кровати, - сказала Дарси Адаму. – Посмотри на нее. Она такая же большая, как ты. Ты всю ночь будешь свисать с кровати.

С минуту все трое смотрели на Дарси в немом удивлении. Кровати были достаточно большими. Но потом они улыбнулись, сообразив, в чем дело.

– Да, - подтвердил Адам. – Это правильное решение. Ладно. Кто первым в ванную?

– Я! – завопила Дарси и бросилась туда со всех ног.

Дарси пробудилась от здорового сна в объятьях Адама. Сначала она была слишком сонной и растерянной, чтобы понять его приглушенные крики. Несколько часов назад, впервые забравшись в постель к Адаму, она думала, что умрет от восторга. Никогда, никогда не сможет она заснуть.

– Если мы будем вести себя очень, очень тихо, - прошептала она, скользнув в его объятия,- то ты мог бы заняться со мной любовью прямо сейчас.

Адам прижал губы к ее уху.

– Я обещаю тебе Дарси Т. Монро, - прошелестел он,– если мы выберемся из этой передряги живыми, то клянусь всем, что ни есть святого, что ты останешься девственницей не дольше пяти минут после того, как скажешь мне, что увидишь в этом зеркале. Эй! Ты ведь не собираешься снова упасть в обморок?

– Может быть, - сказала она. – А если упаду, ты меня еще поцелуешь?

– Я не могу целовать тебя и не сойти с ума. Уже то, что я держу тебя в объятиях… - он улыбнулся, -… сносит мне крышу. И перестань сейчас же! Никаких вихляний!

Она перестала вертеться, но все также тесно прижималась к нему. Он ни разу не сказал, что любит ее, но она чувствовала, что, может быть, это правда. Если честно, она с самого начала чувствовала, что небезразлична ему.

Он всегда смотрел на нее так, словно она была какой-то особенной.

– Ты хочешь снять свои часы? – прошептал Адам.

Она все еще была в гимнастическом трико и с часами на руке, красивыми золотыми часиками, которые он ей подарил.

– Нет, ответила Дарси. – Я буду носить их всю жизнь, не снимая. Меня и похоронят с ними.