Навстречу неизведанному
Шрифт:
На основании этих фактов и расспросов камчатских жителей Беринг предполагал, что Америка находится от тех мест не далее чем в 300–400 километрах, и предлагал еще раз попытаться дойти до берегов Америки, построив для этой цели на Камчатке большое судно. Одной из задач предполагаемой большой экспедиции было исследование морского пути до устья Амура и до Японских островов, чтобы «с японцами торг завесть, чего б немалой прибыли Российской империи впредь могло оказаться».
В заключение проекта Беринг писал, что при согласии Адмиралтейств-коллегий можно на ботах или сухим путем обойти северный берег Сибири и произвести его съемку.
Таким образом, Беринг предлагал в широких масштабах продолжить исследования, начатые Первой Камчатской экспедицией.
Этот проект был во многом близок к предложениям Федора Салтыкова.
По расчетам Беринга, новая экспедиция должна была обойтись казне примерно в 12 тысяч рублей. Такие расходы утверждались в Сенате, где подготавливались и указы, поэтому предложения Беринга и проект экспедиции следовало передать для окончательного решения в Сенат.
Ознакомившись с отчетом экспедиции и согласившись с предложениями о новых плаваниях на Тихом и Ледовитом океанах, Коллегия послала капитана Беринга и мичмана Чаплина в Сенат для доклада.
Сенат, высшее правительственное учреждение, находился всегда при императрице, которая чаще пребывала в Москве, чем в Петербурге. Канцелярией Сената управлял Иван Кириллович Кирилов, сын подъячего, ранее обучавшийся в Московской навигацкой школе. Он много занимался историей, экономикой, а больше всего географией своего отечества.
Когда Иван Кириллович выслушал участников экспедиции и ознакомился с отчетными документами и мнением Адмиралтейств-коллегий относительно проекта новой экспедиции, он ясно понял, как важно претворить в жизнь эту идею, предусматривающую всестороннее исследование обширного пространства восточной части России, которая была все еще малоизвестной «землей сибирской».
Имея этот материал, Кирилов стал обдумывать и подготавливать для Сената проект постановления о Второй Камчатской экспедиции, гораздо более значительной, чем первая.
Он понимал всю трудность взятой на себя задачи: не те были времена, не было уже того, кто был душою подобного начинания, не пояснишь царице Анне, что России нужен северный морской путь.
Шел уже второй год после того, как Беринг представил в Сенат свои предложения, «что в восточном краю признаваетца к пользе государства». Давно уже был подготовлен Кириловым проект указа о Второй Камчатской экспедиции, но сенаторы не решались беспокоить императрицу Анну. В Московском Кремле новая императрица непрерывно устраивала роскошные приемы и балы и очень мало думала о государственных делах.
В январе 1732 года императрица прибыла в столицу. Газета «Санкт-Петербургские ведомости» начала сообщать о торжественных балах, обедах и ужинах в Зимнем дворце.
Между тем проект о снаряжении Второй Камчатской экспедиции заинтересовал некоторых выдающихся деятелей того времени. Самыми верными и горячими защитниками его были моряки.
Осуществлению проекта способствовали и многие академики, сотрудники только что созданной Академии наук.
Особую настойчивость в хлопотах об экспедиции проявили И. К- Кирилов в Сенате, Н. Ф. Головин в Адмиралтейств-коллегии и известный исследователь Каспийского и Балтийского морей Ф. И. Соймонов, занимавший в это время должность прокурора.
17 апреля 1732 года императрице зачитали указ о снаряжении новой экспедиции на Камчатку под начальством Беринга. «По поданным от него пунктам и предложениям, — говорилось в указе, — о строении там судов и прочих дел, к государственной пользе и умножению нашего интереса, и к тому делу надлежащих служителей и материалов, откуда что надлежит отправить, рассмотри, определение учинить в Сенате».
Дина Иоанновна, уловившая из всего текста одну фразу о какой-то пользе, которую обещала принести экспедиция «интересам ее императорского величества», с важным видом поставила свое имя на поданной ей бумаге.
Итак, идея передовых людей России восторжествовала, «самая дальняя и трудная, и никогда прежде не бывалая» экспедиция была утверждена.
С этого времени началась энергичная подготовка экспедиции. К обсуждению и разработке программы исследований, инструкций и состава экспедиции были привлечены многие коллегии, Сенат, Академия наук и виднейшие представители русского флота.
Подготавливала экспедицию Адмиралтейств-коллегия, возглавляемая с 1732 года вице-адмиралом Николаем Федоровичем Головиным, причем лично Головин принял особенно деятельное участие в разработке задач экспедиции и в дальнейшем, на протяжении всей ее работы, оказывал всяческое содействие ее успешному завершению.
Согласно подписанному указу, Сенат 2 мая 1732 г. «учинил решение», где предписывал Берингу на морских судах «идтить для проведывания новых земель, лежащих между Америкой и Камчаткою», обследовать острова, «продолжающиеся к Японии», для установления «торгов, или где неподвластныя о взятье ясаку чинить» и проведать «водяной проход до устья реки Амур и далее до Японских островов», нежели возможно, «завесть с японами торг». [43] К этому «решению» прилагалась инструкция, которую требовалось «содержать в секрете». Многие пункты инструкции были посвящены организации почтового сообщения от Охотска до Тобольска, улучшению управления Камчаткой и заселению Охотска.
43
Полное собрание законов Российской империи, т. VIII, № 6042, лл. 774–775
Относительно северных берегов Сибири в инструкции говорилось слишком неопределенно и расплывчато. Берингу предоставлялось решать этот вопрос «по своему рассмотрению». Сенат не был склонен придавать значение исследованиям на севере. Такое решение Сената Адмиралтейств-коллегию не удовлетворяло, и она продолжала настаивать на необходимости сплошного исследования северного побережья Сибири.
Детально ознакомившись с отчетами Первой Камчатской экспедиции, члены Адмиралтейств-коллегий совместно с Берингом составили «разсуждение» и представили его в Сенат. [44] В первой части этого документа говорится о необходимости удостовериться в наличии пролива между Азией и Америкой, так как Беринг достиг только 76° северной широты, а все, что выше той широты, «положил по прежним картам и по ведомостям». А что касается «пути подле земли морем от Оби реки до Лены и далее», Коллегия отмечала, «будто частию подле того берегу и ходить возможно, а о некоторых де местах ничего неизвестно… понеже никаких достоверных не токмо карт, но и ведомостей не имеется». И поэтому Коллегия приняла такое решение: «Для подлинного известия есть ли соединение камчатской земли с Америкою, також имеется ль проход Северным морем», построить одно судно в Тобольске и два в Якутске и на них следовать к «Северному морю», а затем идти вдоль морского берега от устья Оби на восток до Енисея, а из Лены одно судно отправить на запад к устью Енисея, а другое на восток до устья Колымы и далее к Камчатке. Также предлагалось обследовать район от Архангельска до Оби, отправив от города «потребное судно».
44
ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 1, лл. 90–91 об., 160 об. — 165
В сентябре 1732 года в Сенат были вызваны члены Адмиралтейств-коллегий и Беринг для совместного обсуждения предложений относительно предстоящей экспедиции. К. этому времени Коллегия подготовила более подробные свои «мнения» и предложила ряд мероприятий, обеспечивающих успешную работу северных отрядов. В частности, предлагалось для «лутшего: показания… сыскать в Сибири бывалых на тех и других речных устьях и на звериных или рыбных промыслах людей, человека по три-четыре на одно судно». В устьях рек и других местах надлежало построить продовольственные склады — «магазейны», где можно было бы пополнять запасы, когда «принуждены будут зазимовать». Сибирским властям заранее отправить по всем берегам таких людей, которые должны объявить кочующим «ясачникам и промышленникам», чтоб наблюдали за судами и во время аварии «им помощь чинили», также вменялось им в обязанность ставить у устьев рек приметные знаки — «маяки» и по ночам зажигать на них огни.