Навстречу неизведанному
Шрифт:
Все эти предложения Сенат принял и включил в общую инструкцию.
28 декабря 1732 года доклад Сената, составленный по материалам Коллегии, был утвержден императрицей и стал законом под названием «Высочайше утвержденные правила, данные капитан-командиру Берингу». На составление официальных бумаг, касающихся задач экспедиции, ушел почти год. И все же многое оставалось неявным, особенно практические вопросы, связанные с организацией работ отдельных отрядов, их снабжением и дальнейшей деятельностью.
В Сибири предполагалось построить семь морских судов, из них четыре в Охотске, одно в Тобольске и два в Якутске. Кроме того, в разных местах надлежало построить большое количество речных судов для транспортировки грузов по сибирским рекам.
В Сенате и Адмиралтейств-коллегий продолжали обсуждать дела, которые надо было решить до отъезда экспедиции.
Первоначальный план Беринга относительно исследования на севере был значительно расширен. Кроме поисков берегов Америки и установления связей с Японией, в задачи экспедиции было включено нанесение на карту всего полярного побережья России. Окончательный результат огромнейшей по масштабу съемки должен был ответить на вопрос, «есть ли соединение камчатской земли с американскою, також имеется ли проход северным морем» из Архангельска на Камчатку.
Колоссальная работа эта была распределена между несколькими отрядами. Первый отряд должен был обследовать берег от Архангельска до устья реки Оби. Второму отряду поручалось заснять следующий участок, идя от Оби до устья Енисея. В начале работы экспедиции был создан третий отряд, имевший, задачу обследовать побережье Карского моря восточнее Енисея. Четвертый отряд должен был положить на карту морское побережье Таймырского полуострова, о котором тогда не было сведений. Этому отряду предписывалось из устья Лены идти к устью реки Хатанги, затем, огибая Таймырский полуостров, продвигаться на запад до встречи со вторым отрядом. Пятому отряду поручалось от устья Лены идти на восток к Колыме и если представится возможность, то и далее до самой Камчатки, причем, если обнаружится, что сибирский берег соединяется с американским, плыть вдоль него «сколько возможно», стараясь выяснить, как далеко расположено «восточное море». Если же Азиатский материк окажется разделенным с Американским проливом, то «отнюдь назад не возвращаться, а обходить угол и пройти до Камчатки».
На Тихом океане намечалось провести экспедиции силами двух отрядов. Один из них направлялся к берегам Америки, а другой к Японским островам.
Кроме этого, в экспедицию включался академический отряд, куда входили ученые, направленные Петербургской Академией наук для исследования в историческом и естественном отношении Сибири, Камчатки и вновь открытых земель.
Один из указов оговаривал, что все отряды подчиняются Берингу, и только отряд, который выходил из Архангельска; подчинялся непосредственно Адмиралтейств-коллегий.
В январе 1733 года по представлению Адмиралтейств-коллегий начальник экспедиции Беринг получил чин капитан-командора, а его помощники Чириков и Шпанберг произведены в капитаны.
Учитывая, что «оная экспедиция самая дальняя и трудная», постановили командному составу присвоить очередное воинское звание и всем участникам экспедиции выплачивать двойное жалованье. Но никаким жалованьем нельзя было возместить предстоящие лишения. Нужно было найти для экспедиции не только опытных специалистов, хороших моряков, но и людей мужественных, настойчивых, преданных интересам дела. Люди уезжали на долгое время в неизведанные районы крайнего севера и востока, где нет поселений и где от каждого требовалось величайшее напряжение физических и духовных сил.
Было решено в основном зачислять в экспедицию только желающих, и при этом Адмиралтейств-коллегия предлагала «выбирать всех из русских, а не иноземцев», а кто был «в штрафе», того не брать; Берингу было предоставлено право назначать начальников северных отрядов, подобрав для этого надежных морских офицеров. [45]
Одновременно Коллегия указала, что все важные вопросы во время плавания начальники должны решать, «учиняя консилиум», то есть совет старших.
45
Там же, ф. 138, оп. 1, д. 259, л. 1
Успех «экспедиции зависел больше всего от ее участников. Понимая это, Беринг придавал большое значение подбору командного состава и даже рядовых исполнителей. Прежде всего он выяснял, знают ли свое дело люди, выразившие желание отправиться в эту экспедицию, лично знакомился с ними и проверял их знания. Еще в июне 1732 года Беринг посетил Ревель и Кронштадт, где беседовал со многими морскими и адмиралтейскими служителями, и вскоре представил в Адмиралтейств-коллегию список на сорок девять человек, которых предлагал включить в экспедицию. [46]
46
Там же, ф. 216, оп. 1, д. 1, лл. 24–26
Одним из первых в этом списке числился лучший штурман Кронштадта Василий Прончищев. Этого штурмана знали уже многие моряки. Как член комиссии по производству штурманов и штурманских учеников в очередной ранг он проводил «экзаменации», а в 1731 году, проверяя знания штурманских учеников Андрея Ивановича Великопольского и Михаила Яковлевича Щербинина, подтвердил, что они достойны быть подштурманами. [47]
Вполне возможно, что именно В. Прончищев рекомендовал Берингу этих способных моряков, так как уже в следующем списке «выбранных в экспедицию из Кронштадта» стояли их фамилии. В этом же списке числились лейтенант Дмитрий Лаптев, подштурманы Семен Челюскин и Иван Елагин, боцманы Василий Медведев и Иван Григорьев, а всего сто девяносто три человека. [48]
47
Там же, ф. 216, оп. 1, д. 30, лл. 16–16 об; 20–20 об
48
Там же, ф. 216, оп. 1, д. 1, лл. 206–210
По желанию Беринга в состав экспедиции были зачислены участники первой экспедиции: А. Чириков, М. Шпанберг, «ботового и шлюпочного дела мастер» Ф. Козлов и некоторые другие.
В конце января 1733 года «список морских и адмиралтейских служителей, отправляющихся в Камчатскую экспедицию», рассматривался в Адмиралтейств-коллегий. [49] В нем было записано 298 человек самых различных специальностей.
Кроме уже указанных лиц, в списках числились: лейтенанты Питер Ласиниус, Степан Муравьев, унтер-лейтенанты Дмитрий Овцын, Михаил Павлов, Иван Чихачев, штурман Иван Кошелев, подштурманы Федор Минин, Василий Ртищев, штурманские ученики Марк Головин, Дмитрий Стерлегов, квартирмейстер Афанасий Толмачев, подконстапель Василий Григорьев. Все они, кроме Чихачева и Елагина, в дальнейшем работали в северных отрядах. Как только список утвердили члены Коллегии, согласно сенатскому указу всех повысили рангом: штурманских учеников произвели в подштурманы, подштурманов в штурманы, а Ивану Кошелеву дали чин «флота мастера», что соответствовало званию старшего штурмана.
49
Там же, лл. 686–698 об
Но не все получили повышение. Д. Лаптев, С. Муравьев, П. Ласиниус, В. Ртищев, В. Медведев, А. Толмачев и В. Григорьев остались в прежнем звании ввиду того, что прошел всего год после предыдущего повышения их в чине.
Была и еще группа людей, от которых в большой степени зависел успех экспедиции. Это мастеровые. [50] Адмиралтейств-коллегия назначила в экспедицию опытных мастеров «ботового и шлюпочного дела», «галерного дела», «блокового дела», «мачтового дела», «весельного дела», «прядильного дела», плотников, конопатчиков, парусников, купоров, кузнецов. В эту же группу входили главные строители судов— «ботового и шлюпочного дела мастера» Андрей Иванович Кузьмин и Федор Федотович Козлов, участник Первой Камчатской экспедиции Беринга, строитель бота «Св. Гавриил» на Камчатке в 1728 году. В помощь этим двум опытным мастерам был назначен подмастерье Харитон Алексеевич Каратаев. От умения и труда этих простых русских мастеровых людей зависело, насколько хорошо будет построено судно, которому предстояло далекое плавание в неизвестных водах северных и восточных морей.
50
Там же, ф. 216, оп. 1, лл. 550–554 об