Навстречу неизведанному
Шрифт:
В 1713 и 1714 годах сын сибирского воеводы стольник Федор Степанович Салтыков, еще в 1697 году сопровождавший Петра Первого в поездке по Голландии, будучи в заграничной командировке, прислал царю из Лондона, где он жил тогда, свои знаменитые предложения по исследованию севера России: «Пропозиции» и «Изъявления прибыточных государству».
Ранее Салтыков работал корабельным мастером и совершал длительные служебные поездки по Сибири, что давало возможность близко общаться с простым народом.
Основываясь на рассказах поморов и сибирских мореходов, Федор Салтыков предлагал проложить постоянный морской путь от устья Северной Двины до Амура, Китая и Японии. Сначала он советует на Двине, Оби, Лене и других сибирских реках, «також и на Амурском устье» построить
Подчеркивая всю важность для России северного морского пути, автор указывает: «И ежели оный проход до Китайских и до Японских берегов сыщется свободный, в том будет вашему государству великое богатство и прибыль…» [32]
Далее Салтыков предлагает построить у острова Вайгач и в некоторых других местах Сибири крепости «для взимания пошлины», чтобы можно было посылать купеческие суда в Ост-Индию, отчего будет прибыль государству и этим путем «ближе будет купечествовать туды, нежели из прочих государств».
32
Лебедев Д. М. География в России Петровского времени М., 1950, с. 83–84
Салтыков полагает, что, несмотря на мнение многих о невозможности проходить из-за льдов некоторые места, в летние месяцы даже в самых холодных местах «чинить плавание» можно, и подчеркивает, что пробу эту «невозможно никому так удобно чинить, как Вашему Величеству».
На эту же тему разговаривал с Петром Первым известный гидрограф Федор Иванович Соймонов. Беседа эта произошла в 1722 году на борту корабля, на котором Соймонов производил обследование Каспийского моря. Петр Первый похвалил удачно найденную хорошую гавань, где в это время стоял на якоре корабль. При этом царь высказал мысль, что «это и все на свете новые места трудами обыскателей находятся и открываются». [33]
33
Записки Гидрографического департамента, ч. X СПб 1825 с. 551–552
Воспользовавшись случаем, Федор Соймонов высказал уверенность в возможности плавания Северным Ледовитым океаном в Японию и Китай. «А как Вашему Величеству известно, — говорил Соймонов, — сибирские восточные места и особенно Камчатка от всех тех мест и Японских Филиппинских островов до самой Америки… уповательно, от Камчатки не в дальнем расстоянии найтится может, и поэтому многое б способнее и безубыточнее российским мореплавателям до тех мест доходить возможно было против того, сколько ныне европейцы почти целые полукруга обходить принуждены.»
При этой беседе, отмечает Соймонов в своих воспоминаниях о встрече с Петром Первым, записанных в 1728 году, он «все мои слова прилежно все слушать изволил» и поспешно ответил, что все это знает, но этому делу быть «не ныне».
Петр Первый с его огромным влечением к мореплаванию и познанию географии хорошо представлял себе значение северного морского пути для разрешения старой загадки; соприкасается ли Азия с Америкой?
Этой проблемой царь-мореплаватель интересовался много лет. Он не раз говорил, что намерен послать людей для составления точной карты России и начать исследования, чтобы определить, могут ли корабли проходить мимо Новой Земли в «Татарское море» на восток от реки Оби к берегам Китая, Японии и прочих мест.
Об этих мыслях Петра Первого рассказывает в своей книге капитан Джон Перри, бывший с 1698 по 1715 год на службе в России. Если бы оказалось, что «означенное море» действительно удобно для плавания судов, то в таком случае, говорил Петр Первый, открылся бы путь для перевозки груза и товаров и «европейские корабли совершали бы незатруднительные плавания и получали бы товары из Китая и Японии, не имея надобности переезжать равноденственник» (экватор). [34]
Автор книги отметил, что все эти намерения Петр Первый думал осуществить, как только наступит мир.
34
Перри Джон. Состояние России при нынешнем царе. М., 1871, с. 40–41
И вот война наконец закончилась. Началась мирная жизнь России. Заметно росла столица, где возводились прекрасные архитектурные сооружения. Строились новые заводы на Урале.
Немалое развитие получили искусство и наука. В 1724 году Петр Первый утвердил устав Академии наук и подписал ряд указов о собирании и охране древних рукописей, летописей и археологических памятников. Начали выполняться и другие большие дела, которые раньше откладывались.
В конце 1724 года, как свидетельствует в своих воспоминаниях А. К. Нартов, Петр Первый «вспомнил… то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию». [35] Он срочно затребовал от секретаря Сената и географа Ивана Кирилова карты Сибири. Рассмотрев карты, составленные русскими и иностранными картографами, Петр Первый понял, что они не дают ответа на вопрос о положении Америки относительно восточных берегов России.
35
Ефимов А. В. Из истории великих русских географических открытий. М., 1949, с. 109–110.
Кирилов предложил, пользуясь картами В. Куприянова, С. Ремезова, И. Евреинова, картами европейских картографов, а также чертежом, подаренным богдыханом Кан-си, попробовать составить сводную карту.
Ввиду срочности вопроса эту работу Кирилов закончил в несколько дней. Петр Первый внимательно рассмотрел вновь изготовленную карту. Карта Кирилова понравилась ему своей убедительной наглядностью. На листе была начерчена большая часть северо-восточного побережья России. На востоке от Камчатки и Чукотской земли никаких островов и материка не было, только далеко на севере от Чукотки имелась часть какой-то земли, а побережье Ледовитого океана было показано пунктирной линией. Карта свидетельствовала о том, что вопрос о проливе между Азией и Америкой до сих пор окончательно не решен. Необходимо было начать исследование всего побережья севера России, о чем и говорила пунктирная линия карты, но прежде всего надо было убедиться в наличии пролива.
Эти проблемы могла решить только специальная экспедиция.
Решительный в своих действиях, Петр Первый приказал Адмиралтейству коллегии без промедления начать готовить экспедицию и отправить ее на Камчатку, откуда она должна будет выйти в плавание для решения вопроса о проливе и достижения берегов Америки.
Шел декабрь 1724 года. В это время Петр Первый болел и поэтому общее руководство по подготовке экспедиции поручил ближайшему помощнику генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину.
Как только стало известно о готовящейся Камчатской экспедиции, многие из молодых офицеров флота изъявили желание участвовать в ней. Среди просителей немало было выпускников первого набора академии, в том числе и братья Лаптевы, однако выбрали только двоих: унтер-лейтенанта Алексея Ильича Чирикова и гардемарина Петра Аврамовича Чаплина. Было предложено назначить начальником экспедиции капитана, побывавшего в дальнем океанском плавании. Таким оказался датчанин Витус Беринг; к 1724 году он прослужил в русском флоте двадцать лет. К этому времени ему было уже сорок три года.