Навстречу приключениям
Шрифт:
Третий, и последний, билет оказался на заполненный припасами кукурузник, настолько ржавый и дребезжащий, что Милтон был абсолютно уверен: всего одна миллисекунда отделяет его от того, что он развалится на тысячу кусочков и отправит его прямо в центр Атлантического океана.
– Всемогущие кроты и полёвки! Я хочу обратно на материк! – застонал он, когда у него в желудке поднялась волна выпитой им виноградной газировки. В кукурузнике не было гигиенических пакетов, так что он держал наготове свою шляпу путешественника, а приставку благоразумно спрятал в рюкзак.
Надо было протестовать сильнее.
Надо было
Как бы он хотел всё ещё учиться в пятом классе, иметь лучшего друга и женатых родителей.
Он стонал, мечтал и держал свою шляпу путешественника прямо под подбородком, как вдруг…
Он увидел в иллюминатор его: Одинокий остров.
Остров вырастал из океана, словно зелёный драгоценный камень: яркий, покрытый буйной растительностью и…
Он двигался! На долю секунды Милтону показалось, что весь остров был в движении: он дрожал и извивался, словно что-то постоянно растущее, что-то живое.
– Соколиные крылья меня подери! – прокричал Милтон, прислонившись носом к иллюминатору. – Что бы это значило… Ах-х-х!
Самолёт начал снижаться.
Треща и подёргиваясь, кукурузник опускался всё ниже, ниже и ниже, приближаясь к длинной заасфальтированной полосе на дальнем краю Одинокого острова, после чего совершил зубодробительную посадку, во время которой на борту всё полетело кувырком: ящики, мешки с почтой и пассажиры в соломенных шляпах.
– Мы прибыли? – охнул Милтон П. Грин, лёжа на полу самолёта.
Глава 6
Ахой [3] , дядя Эван
Милтон потратил несколько минут на то, чтобы восстановить дыхание, после чего собрал свой рассыпавшийся скарб и сошёл с самолёта. Вновь ступив на твёрдую землю, он испытал невероятное облегчение. Также он испытал невероятное облегчение, потому что его не вырвало в новую шляпу, потому что солнце светило очень-очень ярко, а ещё потому, что ему действительно нравилась эта шляпа.
Дядя Эван ждал его, как и обещал. Он стоял под пальмой, увешанной кокосами, в футболке, которая когда-то была белой, и широкополой шляпе (но даже близко не такой классной, как у Милтона или Морского Ястреба). Его кожа загорела и обветрилась, а в чёрной бороде появились седые волоски. Он оказался маленьким, очкастым и, если говорить совсем откровенно, даже близко не таким эффектным, каким Милтон представлял его последние семь лет.
3
Ахой – морское приветствие.
– Ахой, дядя Эван! – прокричал Милтон. – Я как никогда рад тебя видеть. Но ростом ты пониже, чем я помню.
– Это ты стал выше, – произнёс дядя Эван. Он говорил тихо, а уголки его губ изогнулись в самую крошечную из всех крошечных улыбок. – Как прошли полёты?
– Кошмарно, – ответил Милтон. – Ужасно. Очень-очень гадко.
– Что, настолько плохо, да?
– У меня очень чувствительный желудок, – посетовал Милтон. – И если уж совсем честно, я был не в восторге от всего этого плана провести лето на Одиноком острове.
– Что, правда? Ну, одет ты как раз для лета на Одиноком острове, – сказал дядя Эван, оглядывая ансамбль, в который нарядился Милтон: покрытые карманами отстёгивающиеся штаны, жилет в нашивках (в их числе была и нашивка Федерации Флоры и Фауны), туристические ботинки и разгрузочный пояс, в котором имелись бутылка с водой, фонарик, пневматический гудок, складной нож, водонепроницаемые часы, спички и другие важные для походов по дикой местности вещи. Неоново-зелёный бинокль, который родители купили Милтону, когда ему было пять лет (он так и не смог убедить их купить ему очень дорогой бинокль Увеличитель-2000), висел у него на шее.
– Покупка этого снаряжения была частью хитроумного плана моих родителей убедить меня поехать сюда, – сказал ему Милтон. – Но, несмотря на это, мне оно очень нравится. И смотри: они даже купили мне самый настоящий походный дневник, – он вытащил тетрадь из одного из многочисленных карманов на молнии на штанах и показал её дяде, чтобы тот оценил.
– Это настоящий дневник натуралиста, – сказал дядя Эван, одобрительно кивая. – Готов поспорить, этим летом он тебе понадобится. Здесь есть на что посмотреть, – он замолк и, прищурившись, глянул на небо. – Нам лучше поторопиться. Ты немного опоздал, а так близко к экватору солнце садится довольно быстро.
Милтон последовал за дядей Эваном вниз по склону вдоль, по правде, довольно труднопроходимой дорожки, обрамлённой с обеих сторон пальмами. Он вспотел практически мгновенно, а вокруг него начал жужжать рой из миллиона жуков (три из них вдобавок залетели ему в рот!). Он почувствовал облегчение, увидев спрятавшееся в листве бетонное здание.
– Это твой дом? – спросил он. – Давай зайдём внутрь и посидим там часов двадцать?
– Это исследовательская станция, – ответил дядя Эван, оборачиваясь через плечо. – Не знаю, многое ли ты помнишь с моего последнего приезда, но я работаю тут с небольшой группой учёных. Сегодня все уже ушли, но завтра ты встретишься с ними, когда будешь гулять по острову.
Милтон попытался сказать: «Уверен, это будет здорово», – но изо рта у него вырвался лишь полуох-полустон.
– Мы почти на месте, – заверил его дядя Эван. – Видишь? Вон там причал.
Оказавшись по другую сторону здания, Милтон сумел различить проблеск тёмного аквамарина и вспышку белой пены, а затем, через несколько шагов, его взору открылся побитый штормом причал.
– Зачем нам причал? – спросил Милтон. – Разве мы не на месте?
– Дома находятся на другой стороне острова, – объяснил дядя Эван. – Нам придётся взять мою лодку.
Похоже, дни Милтона на твёрдой земле были сочтены.
Глава 7
Буэ!
Проведя всего пять минут в открытом море, Милтон уже поглаживал свой живот и стонал. Единственным утешением служило то, что его красивая шляпа была в безопасности: у него был целый океан, куда можно вырвать.
Дядя Эван, как мог, пытался его отвлечь.
– Знаю, ты, должно быть, немного переживаешь из-за своей поездки сюда, – сказал он, правя моторной лодкой в открытом море. – Нужно немного привыкнуть к тому, чтобы жить вдали от цивилизации. Это одна из причин, по которой Одинокий остров был необитаем и не изучен, пока пятьдесят лет назад сюда не приехала доктор Парадис. Помнишь, я тебе рассказывал про доктора Парадис?