Найден мертвым. Тупое орудие
Шрифт:
— Что вы имеете в виду, шеф? Шутите?
— Отнюдь. Если очередная моя версия окажется притянутой за уши — а такие опасения есть, — вы надо мной шутить тоже не будете, — отозвался Ханнасайд. — Пожалуйста, позвоните мистеру Карпентеру и выясните название труппы или хотя бы фамилию импресарио. Думаю, он уже дома.
Хемингуэй с сомнением покачал головой, но снова взял трубку. Через пару минут сержант доложил, что мистер Карпентер не знает названия труппы, с которой гастролировал его брат, зато помнит, как покойный Чарльз говорил об импресарио.
— Фамилия того импресарио не то Джонсон, не то Джексон, не то Джеймисон, — язвительно добавил Хемингуэй. — Точно на «Дж» начинается. Разве
— Вот, уже кое-что, — кивнул Ханнасайд. — Этим и займусь завтра утром.
— А мне чем заняться? — спросил Хемингуэй. — Еще раз допросить мистера Брауна?
— Да, обязательно. Еще разыщите ту девицу и послушайте, что она на этот раз скажет. Главное, никому не рассказывайте о расследовании. Переговорите с Брауном, с Дорой Дженкинс и поезжайте в Марли. Я либо дождусь вас там, либо оставлю записку.
— Что мне делать в Марли? — Хемингуэй пристально посмотрел на шефа. — Устроить молебен с Ихаводом?
— Проверьте свою теорию о шляпе Невилла Флетчера. Еще раз осмотрите пресс-папье.
— Так мы теперь занимаемся молодым Невиллом? — Сержант не сводил глаз с Ханнасайда. — Хотите связать его с Энжелой? Могу поинтересоваться, что пришло вам в голову? Двадцать минут назад у нас было два совершенно необъяснимых убийства. По-моему, Браун вас не особо интересует. Так в чем же дело?
— В общем факторе, — ответил Ханнасайд. — Двадцать минут назад меня осенило, хотя очень возможно, что это снова ерунда.
— Общий фактор? — переспросил сержант. — Общий фактор — орудие убийства, мы с самого начала это знали.
— В таком ключе я о нем не думал, — отозвался Ханнасайд и ушел, оставив сержанта в недоумении.
Глава четырнадцатая
Утро уже основательно вступило в свои права, когда сержант Хемингуэй на подземке отправился в Марли. Обе беседы прошли не слишком удачно. Мисс Дженкинс раздирали естественный страх перед полицией и головокружительное ощущение собственной значимости. Она хихикала, теребила фартук и свои кудри. Ну что он нее ждет сержант? Только бы никто не подумал, что она замешана в убийстве. Она же чуть рассудка не лишилась, когда прочла о нем в газете и сообразила, для чего ее допрашивали. Под чутким руководством Хемингуэя мисс Дженкинс постепенно перестала юлить и перескакивать с одной темы на другую и заявила: она уверена, что джентльмен в смокинге прошел мимо них за пару минут до полицейского; настоящий щеголь, он точно был в цилиндре. Уже достаточно знакомый с эксцентричным Невиллом сержант понимал: этому молодому человеку такое описание решительно не соответствует. От мисс Дженкинс он направился на поиски мистера Брауна.
Поиски привели его в Балхем, где Браун жил, а в данный момент отсыпался после смены. При виде удостоверения сержанта супруга Брауна испугалась не меньше, чем мисс Дженкинс, и тотчас отравилась будить своего благоверного. Вскоре тот, заспанный и угрюмый, вошел в гостиную. Неприязненно оглядев Хемингуэя, он осведомился, почему ему не дают выспаться. Сержант вопрос пропустил мимо ушей, даром, что искренне сочувствовал Брауну, и задал встречный вопрос. Мистер Браун огрызнулся: мол, если в полиции считают, что рабочего человека можно будить и расспрашивать о том, что он уже рассказывал, то глубоко заблуждаются. Он сказал как отрезал и ничего менять не станет. Когда Хемингуэй зачитал ему заявление констебля Мейдера, Браун сделал большие глаза, зевнул и пожал плечами:
— Будь по-вашему. Мне все равно.
— Так вы не видели констебля? — уточнил сержант.
— Не-а, — отозвался Браун. — Я призрака видел. У нас же не улица, а рассадник нечисти!
— Не шутите со мной, дружище! — предупредил Хемингуэй. — Чем
— Сандвичи готовил. Чем мне еще заниматься?
— Ну, это как сказать. Вы знакомы с неким Чарли Карпентером?
Мистер Браун тотчас узнал имя, густо побагровел и посоветовал сержанту уйти по-хорошему, не то его проводят по-плохому. Получив нагоняй, он заявил, что весь Скотланд-Ярд не докажет, что он хоть краем глаза видел Карпентера, а в тот вечер хоть на минуту отлучился из киоска.
Больше ничего ценного из Брауна вытянуть не удалось, и сержант поехал в Марли. В местном участке его указаний дожидался Гласс. Хемингуэй раздраженно посоветовал ему не слоняться без дела, и вообще, от такого лица молоко скисает.
— «Кто разглашает клевету, тот глуп» [75] , — сухо ответил Гласс. — Я пребывал в готовности исполнять веления надо мной стоящих. В чем я ошибся?
— Да прекратите же! — не выдержал сержант. — Ни в чем вы не ошиблись.
— Благодарствую! Вижу, нет в душе вашей мира и покоя. Нет конца вашим трудам по этому делу?
75
«Книга Притчей Соломоновых» 10:18.
— Конца трудам правда нет, — отозвался Хемингуэй. — После ленча проверю пару моментов касательно мистера Невилла. Он теперь единственный кандидат на главную роль. Когда первым кандидатом был Норт, жизнь сахаром тоже не казалась, но сейчас, когда он вышел из игры, стало еще труднее. Как подумаю, что Норт и его дурочка-жена морочили нам голову, так и подмывает арестовать его за убийства.
— Они лгали, а в Писании сказано: «Мерзость пред Господом — уста лживые» [76] , но истинно и то, что «Любовь покрывает все грехи» [77] .
76
«Книга Притчей Соломоновых» 12:22.
77
«Книга Притчей Соломоновых» 10:22.
Что это на вас нашло? — искренне удивился сержант. — Осторожнее, так и человеком стать недолго.
— Я и сам пребываю в печали и тревоге. Но тратить время на молодого своенравного Невилла Флетчера — пустое занятие. Насмешник, равнодушен он и к людям, и к благам мирским. Зачем ему убивать человека?
— Дело говорите! — одобрительно кивнул сержант. — Тем не менее последний рассказ Невилла не мешает проверить. Идите на обед, в Грейстоунс я и один справлюсь.
Час спустя Хемингуэй стоял у черного хода Грейстоунс и потчевал комплиментами полноватую миссис Симмонс. Та упросила его войти, и за ее недовольным мужем Хемингуэй проследовал в буфетную.
— Так, скажите, сколько шляп у молодого мистера Флетчера? — без промедления спросил сержант.
— Что? — растерялся Симмонс.
Хемингуэй повторил вопрос.
— Как ни прискорбно, сержант, у мистера Невилла только одна шляпа.
— Неужели? Судя по вашей гримасе, та шляпа не слишком хороша.
— Таких засаленных шляп джентльмену носить не пристало, — отозвался Симмонс. И поспешно добавил: — «Ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» [78] .
78
«Первая книга Царств» 16:7.