Найденыш
Шрифт:
Но только в том случае, если в этой влаге есть жизнь. Вытянуть которую невероятно сложно, но не невозможно. И семья Распутиных тому прямое доказательство. Все ошибочно считают, что некромантия — это способность давать жизнь уже однажды умершему. Но никто даже не подозревает, что сперва необходимо где-то взять эту жизнь. И проще всего вытянуть её из растений, насекомых, мелких животных и даже влаги.
Из человека, также можно вытянуть жизнь, и этой силы хватит, чтобы поднять несколько десятков мертвецов. Вот только вытянуть жизнь из человека невероятно сложно, а если он одарённый, то практически невозможно.
Их дар уникален. В мире было ещё две семьи, обладающих схожим даром, но их уже уничтожили враги. Слишком сильно люди боятся всего, что связано с возвращением после смерти. И они даже не подозревают, какая сила скрыта во всём этом.
Впрочем, никто, кроме Распутиных, об этом не знает. Случившееся в резиденции клана — тому прямое подтверждение. Только один Степан Григорьевич смог понять, что сделал Семён. Он не просто поднял скелет, которому уже больше двух сотен лет. Сперва он вобрал в себя всю жизненную энергию, до которой смог дотянуться. Именно это и напугало членов совета. Они ощутили, что кто-то хочет забрать их жизнь.
В тот момент Степан Григорьевич был невероятно горд сыном. Он сразу ощутил его силу. Сразу понял и с трудом поверил, что Семён решился пойти на подобное. Решился сотворить заклинание, которое не под силу даже самому Степану Григорьевичу.
И когда они стали расспрашивать детей, что произошло, глава семьи Распутиных не хотел верить, что всё это было лишь благодаря Виктору Апраксину. Мальчишке, всю жизнь считавшемся слабаком, который не сможет стать даже Стихийным Мастером. Позор старшей семьи, а не наследник.
Когда Степан Григорьевич разбирался с последствиями, устроенного сыном кавардака, то он выложился на полную. Даже ему оказалось сложно привести всё в норму. Забрать всю, вложенную в поднятых жизнь и развеять её. Только после этого поднятый мертвец вновь возвращается в небытие. Теперь уже навсегда.
Измотанный Распутин двинулся в зал совета и увидел там невероятную картину. Дети противостояли членам совета. Пусть последние и использовали от силы процентов пять своих возможностей, но для тех, кто не прошёл инициацию, и это было невероятно много. Тьма, страх, тень, всякого рода ослабления и всё прочее, чем славится Клан Тьмы, ничего не могло взять детей. Не могло пробиться через установленную совместными усилиями защиту.
Впереди стоял здоровяк Потёмкин, прикрывая своей широкой спиной остальных. Сразу за ним находился Виктор Апраксин, который положил руку на плечо Потёмкина. Но это было ещё не всё. Остальные дети стояли рядом с Виктором и держались за него, словно за спасительный плот посреди бушующего океана. А мальчишка Апраксин говорил какую-то глупость.
Что он верит в ребят. Что они обязательно справятся. Что это проверка, которую вместе пройти будет гораздо проще, интереснее и веселее. Что ещё немного, и он ответит членам совета. Вот только поднаберётся сил. Только отдохнут его глаза.
Распутин, старший слушал это совсем недолго. Буквально несколько секунд, пока проходил мимо, направляясь занять своё место в совете. И когда он проходил в непосредственной близости от детей, то ощутил нечто очень странное. То, чего он не испытывал уже очень давно. С тех самых пор, как прошёл инициацию.
Степан Григорьевич ощутил страх. Пусть он и смог справиться с ним одной лишь мыслью, но это уже говорило об очень многом. А ещё он был поражён тем, что Семён вот так легко позволил командовать собой. Доверился человеку, которого видит первый раз в жизни. Словно его сына подменили. Даже наследники старшей крови не способны так влиять на людей. Пусть кровь в них и сильна, но ей сперва необходимо пробудиться. Дать своему обладателю необходимые знания и навыки. И у двенадцатилетнего мальчишки таких просто не может быть.
— Степан Григорьевич, вы очень кстати, — заговорил князь Апраксин. — Присоединяйтесь к нам, дети решили объединиться, чтобы дать отпор старикам. Мы просто не можем им проиграть. Тогда с ними вообще никакого слада не будет. Только, пожалуйста, не усердствуйте сильно. Мы решили использовать самую малость наших сил. Всё же это дети. — развёл руками глава клана и в этот момент едва не пропустил ком земли, брошенный внуком. — Видите, чего творят, стервецы?
Степан Григорьевич ещё никогда не видел таким счастливым князя Апраксина. Впрочем, и другие князья не сильно отставали от него. Они словно сами стали детьми и теперь с радостью играли в эту странную игру, к которой присоединился и Распутин. Глава клана прав, они не могут проиграть этим соплякам. Пусть и сражаются с ними, едва используя силу.
— Поднажмём ещё немного, и они сами сдадутся. Я верю в нас. Верю, что нам это под силу. И плевать, кто отправится на факультет старшей крови. Главное, что мы утрём нос старикам. — сказал я, подбадривая ребят, которые уже практически выбились из сил.
Слишком трудно нам, соплякам, ещё не прошедшим инициацию и ничего толком не знающим о своих силах, противостоять сильнейшим одарённым своих семей. Понятно, что они просто играются с нами и если захотят, то смогут снести одним ударом. Но это проверка, испытание, которое мы должны пройти.
Должны были это сделать поодиночке, чтобы каждый отвечал только за себя, но это была бы очень большая глупость с нашей стороны. Вместе мы гораздо сильнее. Вместе мы точно сможем дать отпор старикам.
Первый ко мне присоединился Максим, став живым щитом. Мы уже выяснили, что его физические возможности крайне впечатляющи, достаточно просто вывести их на новый уровень. А ещё он был довольно крупный, и я вполне мог спрятаться за его спиной. Следующей была Диана. Просто она боялась меня меньше остальных, да и я вытащил её из ловушки и поэтому решила спрятаться, когда кто-то из князей выпустил несколько тёмных сгустков. Один я поймал и раздавил в кулаке. Это и послужило главным критерием выбора защитника для Дианы.
А для меня это было довольно легко. Даже не заметили никакого сопротивления. Словно поймал в руку пух от тополя и сжал его.
Следующим к нам присоединился Аркадий, заявив, что не видит другого способа, как не потерять лица и хоть немного насолить старикам. А вот Семён до последнего пытался сражаться в одиночку. Мне даже пришлось его спасать. Закрывать собой от удара Григория Константиновича. Меня его страх не брал, а вот Семёна пробрало знатно. Он уже был на грани. Готов выплеснуть всю силу, что успел накопить. Но я показал ему, что можно действовать по-другому. Что только вместе мы имеем шансы на успех.